Лодки сильно соударялись друг с другом, так что я должен был ослабить фалинь Стэнкомб Уиллс и выпустить его за корму. Вокруг льдины несло много льда, его приходилось отталкивать. Затем Дадли Докер, будучи наиболее тяжёлой лодкой, начал угрожать Джеймсу Кэрд и его также пришлось отшвартовать. Джеймс Кэрд оставался прикованным к льдине с Дадли Докером и Стэнкомб Уиллс на хвосте. Темнота стала абсолютной, мы напрягали всё наше зрение, чтобы разглядеть те фрагменты льда, которые бы угрожали нам. Спустя какое-то время мы подумали, что видим большой надвигающийся на нас айсберг, его силуэт чётко вырисовывался на фоне неба, но это поразительное зрелище было вызвано низкими облаками в свете восходящей луны, которая появилась в ясном небе. Ветер сменился на юго-восточный, который вместе с улучшением видимости стал двигать лодки боком к зубчатому краю льдины. Мы были вынуждены обрезать фалинь Джеймса Кэрд и отойти от льдины, таким образом потеряв много ценной верёвки. Не было времени, что бы снять его. Затем мы отошли от льдины и всю долгую ночь провели в открытом замерзающем море, Дадли Докер теперь был впереди, следом Джеймс Кэрд и третьим в ряд Стэнкомб Уиллс. Лодки были связаны друг с другом фалинями. Большую часть времени Дадли Докер удерживал Джеймс Кэрд и Стэнкомб Уиллс носом к волне, людям, которые гребли, было куда лучше чем тем, которые в других лодках в бездействии ожидали рассвета. Температура упала до 4 градусов ниже ноля (-2 °C), на поверхности моря образовалась плёнка льда. Те, кто не был на вахте, чтобы согреться, лежали в объятиях друг друга. Наши замороженные вещи таяли там, где тела соприкасались и при малейшем движении эти сравнительно тёплые места подвергались безжалостным укусам студёного воздуха, мы подсознательно прижимались друг к другу, шепча свои мысли и чаяния. Иногда с почти ясного неба налетали снежные заряды, безмолвно опускающиеся на море и покрывающие тонким белым покрывалом наши тела и лодки.

Наступило утро 13 апреля, ясное, с редкими проплывающими облаками. Большинство мужчин выглядели сильно измождёнными. Губы потрескались, глаза и веки на покрытых солёной коркой лицах были красными. Бороды, даже молодых людей были сравнимы с патриаршими, мороз и солёные брызги сделали их кипельно белыми. Я крикнул Дадли Докеру подойти поближе и увидел, что состояние людей в нём было не лучше, чем в Джеймсе Кэрд. Было совершенно очевидным, что мы должны были теперь как можно быстрее достичь земли, и я решил идти к острову Элефант. Ветер сменился на попутный, чтобы идти к этому скалистому острову, лежащему примерно в ста милях впереди, кроме этого пак, который отделял нас от залива Надежды, ночью сомкнулся на юге. Ещё в 6 часов вечера мы распределили наши съестные припасы между тремя лодами в связи с возможностью их разделения. О приготовлении горячего завтрака не могло быть и речи. Задувал сильный бриз и волнение моря в разреженном паке, окружающем нас, было сильным. Мы позавтракали холодной едой, помимо этого я распорядился, чтобы все съели столько, сколько пожелают, это послабление отчасти объяснялось тем, что нам, так или иначе, придётся избавиться от некоторых наших запасов для облегчения лодок, когда мы войдём в открытое море. Помимо этого я надеялся, что полноценное питание сухими пайками хотя бы немного компенсирует отсутствие тёплой пищи и крова. К сожалению, часть людей была неспособна воспользоваться дополнительным питанием из-за морской болезни. Этим бедолагам, запихнутым в глубоко загруженные, омываемые брызгами лодки, помороженным и полузамёрзшим, было плохо и без морской болезни, добавленной в список собственных проблем. Особые ухмылки вызывало тогда тяжёлое состояние одного товарища, который имел привычку собирать толику еды на голодный день, и всегда думал, что она пригодится, а теперь был наказан беспомощным созерцанием того, как голодные товарищи с нормальными желудками уплетали сухари, сухой паёк и сахар с необыкновенной скоростью.

Мы шли под ветер сквозь разорванный пак, человек на баке каждой лодки пытался отталкивать веслом куски льда, что не всегда получалось. Я оценивал нашу скорость как довольно приличную. Иногда столкновения было не предотвратить. Джеймс Кэрд находился в протоке, когда сполна ощутил всю тяжесть встречи с затаившимися фрагментами льда, получив его острым выступом пробоину выше ватерлинии, но эта неудача не остановила нас. Позже ветер стал сильнее, и мы взяли риф, чтобы не столкнуться со льдом на слишком высокой скорости. Дадли Докер шёл следом за Джеймсом Кэрд, за ним следовал Стэнкомб Уиллс. Я распорядился держать дистанцию в 30 или 40 ярдов для уменьшения опасности столкновения, в случае если какая-либо лодка столкнётся со льдом. Пак оставался разреженным, и мы вышли в ту часть моря, где в течение ночи образовался тонкий лёд. Когда мы столкнулись с этим новым льдом, то поставили паруса, чтобы пройти этот участок до конца. Вне пака ветер, видимо, был ураганной силы. Повсюду были видны тысячи маленьких мёртвых рыб, возможно убитых холодным течением и суровой погодой. Они плавали в воде и лежали на льду, на который выносились волнами. Буревестники и поморники падали вниз и подбирали их словно жареные сардины.

Мы пробирались сквозь протоки открытой воды, когда в полдень внезапно вырвались из пака в открытый океан, тёмно-синее изумрудное море. Паруса были установлены и с попутным ветром мы двигались по волнам, словно три корабля викингов в поисках затерянной Атлантиды. Под хорошо расправленными парусами и ярко светившем солнцем мы несколько часов наслаждались свободой и магией моря, компенсирующей нам боль и трудности прошедших дней. Наконец-то мы были свободны ото льда, в воде, где наши лодки могли плыть. Мысли о доме приглушали тяготы последних тревожных дней и ночей, а мысли о трудностях, которые ещё предстоит преодолеть, почти совсем ушли.

Во второй половине дня мы были вынуждены во второй раз взять риф, ветер крепчал и сильно загруженные лодки глубоко погружались в воду и плохо управлялись в высоких волнах. Я положил курс на остров Элефант и мы добились существенного прогресса. В сумерках ко мне подошёл Дадли Докер и Уорсли предложил идти прежним курсом всю ночь, но в сгущающейся тьме среди пенных валов Стэнкомб Уиллс был уже едва различим, и я решил, что будет безопаснее лечь в дрейф и подождать рассвета. Это не позволит лодкам ночью разделиться. Вся партия должна быть вместе и, кроме этого, я подумал о том, что в темноте мы можем проскочить мимо нашей цели и не суметь вернуться обратно. Мы соорудили из вертикально установленных вёсел плавучий якорь и легли в дрейф, Дадли Докер был ведущим, поскольку имел теперь самый длинный фалинь. Джеймс Кэрд болтался у него за кормой, Стэнкомб Уиллс снова был третьим. Мы съели холодный ужин и сделали то немногое, что сделало бы более комфортными ночные часы. Но отдыхом это было назвать нельзя. В течение большей части ночи брызги, пролетающие над лодками, смерзались в большие массы льда, особенно на корме и баке. Этот лёд необходимо было удалять, чтобы предотвратить перегруз. Температура была ниже нуля и проникавший сквозь одежду ветер доводил до исступления. Я сомневался в том, что все переживут эту ночь. Другой нашей проблемой был недостаток воды. Мы так неожиданно вышли из пака в открытое море, что у нас не было времени взять на борт лёд для растопки, а безо льда нечего было и думать о горячей еде. В Дадли Докере была одна глыба льда весом примерно десять фунтов и её разделили на всех. Мы сосали маленькие кусочки льда и получали некоторое облегчение от жажды, порождённой солёными брызгами, но в то же время, уменьшали тепло своих тел. Состояние большинства людей было ужасным. У нас всех были распухшие рты и мы едва могли притронуться к пище. Я страстно мечтал о рассвете. В течение ночи я периодически кричал другим лодкам, спрашивая о том, как у них обстоят дела. Мужчины всегда старались ответить с юмором. Один из людей на Стэнкомб Уиллс крикнул: «У нас всё отлично, не хватает только пары сухих перчаток.» Эта шутка вызвала улыбку на потрескавшихся губах. С таким же успехом он мог бы попросить луну. Единственными сухими вещами на борту лодок были опухшие рты и горящие языки. Жажда одна из тех типичных проблем, с которой встречаются путешественники в полярных регионах. Льда может быть много, но его нельзя выпить, пока он не растает, а количество, которое можно растворить во рту, ограничено. Мы испытывали постоянную жажду в течение тех дней, когда с трудом пробирались сквозь паковый лёд, а теперь наше положение усугублялось постоянными солёными брызгами. Наши спальные мешки могли бы дать нам немного тепла, но они были вне доступности. Они находились под палатками на баке, который скрыл панцирь льда, кроме того было настолько тесно, что мы не могли их вытащить.