— Кайда, передай «максим» Уткину, — распорядился он. — Вторым номером будет Лысов.

У Кайды вытянулось лицо.

— А я куда же?

— Будешь моим связным.

— Почему я? — В голосе Кайды слышалось удивление и обида.

— А потому, что у вас самые длинные ноги, — усмехнулся лейтенант. — Вот ваше имущество.

Он протянул ему ракетницу и сумку с ракетами.

— Научись распознавать в темноте на ощупь какого цвета ракета.

Когда он отошел, Кайда огорченно вздохнул:

— Неисповедимы пути начальства… Что ж, матросское дело такое — прикажут и исполняй… Разлучают нас, братки.

— Не журись, Володя, — сказал Копотилов. — Еще одну воинскую специальность освоишь.

— Что верно то верно, — согласился Кайда, садясь на пенек и вынимая из мешка горсть ракет. — Займемся этими игрушками. Каковы они на ощупь?

Вскоре стемнело. Начал моросить дождь.

— Неуютно становится, — натягивая на плечи плащ-палатку, проворчал Лысов. — Сейчас бы в теплую хату.

— Скоро будет горячая, — пообещал Копотилов.

— Да, братцы, горячо будет, — подтвердил Кайда. — В пекле побываем.

Раздалась долгожданная команда: «Становись!» Когда взвод выстроился, лейтенант Карманов, куда-то уходивший, встал перед строем и сказал:

— Задача такая, товарищи матросы. Отряд майора Куникова погрузился на катера и будет высаживаться около рыбзавода. Мы идем на поддержку. Сейчас двинемся на пирс и начнем грузиться на катера. Но прежде чем идти, я должен сказать вам, что матросы, старшины и офицеры отряда Куникова перед десантом дали клятву. Вот что написано в ней.

Он вынул из планшета листок бумаги и, присвечивая фонариком, стал читать.

— Есть предложение, — закончив чтение, сказал он, — подписать. Подпишем?

— Подпишем! — дружно ответили матросы.

К причалу шли молча. Кайда нес на плече станок пулемета и в раздумье повторял слова клятвы: «Кровь свою, капля за каплей…»

К причалу рыбзавода было невозможно подойти. На нем рвались мины и снаряды. «Морской охотник» взял правее. Матросы прыгали прямо в ледяную воду.

Когда выбрались на берег, оказалось, что впереди проволочные заграждения, ловушки из тонкой стальной паутины. За проволочными заграждениями окопы, из которых немцы ведут огонь из автоматов и пулеметов.

— Гранаты! — крикнул командир взвода.

Через проволочные заграждения в окопы полетели гранаты. Стрельба из окопов прекратилась. Но откуда-то сбоку не переставал строчить станковый пулемет. Неожиданно за Станичкой раздались противные, похожие на ишачий крик звуки. Это заработали вражеские шестиствольные минометы. Мины рвались правее. Моряки залегли. Когда взрывы прекратились, командир взвода скомандовал, чтобы перебегали на то место, где рвались мины. И только моряки перебежали, как новый залп шестиствольных минометов накрыл то место, где они находились минуту тому назад.

— Опоздали фрицы с поправочкой, — заметил кто-то из моряков.

Лейтенант Карманов подполз к Прохорову и указал на амбразуру дота, из которой строчил пулемет.

Прохоров направил туда противотанковое ружье. После первого же выстрела пулемет смолк, и из дота выскочили шесть гитлеровцев. Моряки расстреляли их и ворвались в дот.

Карманов подозвал Кайду и приказал перезарядить ракетницу зеленой ракетой: три зеленые ракеты должны означать приказ о продвижении вперед. Кайда не успел перезарядить, как слева ожил пулемет.

— Стой, — остановил Кайду лейтенант. — Надо сначала подавить этот пулемет. Бабутушаев, иди с Кайдой.

Кайда и Бабутушаев поползли вперед. Пулемет строчил из амбразуры дзота. Матросы бросили гранаты, метя в амбразуру. Взрывы потрясли дзот, пулемет замолк. Но только матросы вскочили и бросились вперед, как пулемет ожил. Пришлось опять залечь.

— Живучие гады, — проворчал Кайда, всматриваясь в темноту.

В это время где-то позади дзота взвилась ракета и осветила все кругом. Стала видна и амбразура.

Не отдавая себе отчета, а просто от злости Кайда выстрелил из ракетницы. Красная ракета, шипя и разбрызгивая искры, влетела в амбразуру. Немецкие пулеметчики переполошились, вообразив, что к ним влетело черт знает что, и выскочили из дзота. Кайда и Бабутушаев расстреляли их из автомата и прыгнули в траншею, ведущую в дзот. Тут подбежали несколько матросов и командир взвода.

— Порядок, — доложил Кайда лейтенанту. — Дзот наш.

— Сигнал «Вперед!», — распорядился лейтенант.

Кайда выпустил в сторону города три зеленые ракеты.

Взвод развернулся и рассыпался по улицам, переулкам, дворам. То там, то тут раздавались в темноте автоматные очереди, взрывы гранат, крики «полундра», стоны.

Командир взвода лейтенант Карманов, Кайда, Казбанов, Бабутушаев и Уткин с «максимом» перебежали улицу и только успели забежать за дом, как поблизости разорвался снаряд. Осколком был ранен Казбанов. Стреляли из вражеского танка, ползущего по улице. Кто-то из другой группы стал забрасывать его гранатами. Танк развернулся и ушел. Вскоре гитлеровцы начали обстрел улицы снарядами и минами.

— Вперед! — крикнул Карманов. — Иначе тут нас накроют.

Они пробежали квартал и залегли. Из дома через улицу стреляли немецкие автоматчики. Уткин и Бобров развернули «максим» и открыли ответный огонь по окопам, откуда раздавались выстрелы.

Карманов повернулся к Кайде.

— Обследуйте вон тот дом, — указал он рукой.

С Кайдой пошли Лысов и Максимов.

Двери дома были открыты. Лысов остался у дверей, Максимов подошел к окну. Кайда вошел в коридор. Прислушался. Тихо. Шагнул в комнату. Пусто. Во второй комнате также никого не оказалось.

— Нэма ни одной души, — вслух произнес Кайда и уже без опаски шагнул в третью комнату.

Он не успел сделать двух шагов, как его ухватили за шею и плечи.

— Рус, сдавайся, — раздался тихий голос.

На какое-то мгновение Кайда опешил. Что делать? Вырваться и отскочить. Это в его силах. Но гитлеровцы тут же выстрелят. Но если они сразу не стали стрелять — значит, им нужен пленный.

Боевой опыт подсказал решение. Кайда бросился гитлеровцам под ноги. Падая, он увлек за собой ухвативших его немцев.

— Здесь фрицы! — успел он крикнуть.

Оказавшийся верхом на Кайде гитлеровец вцепился ему в горло и стал душить. Падая, матрос успел выхватить финку. Удар пришелся в самое сердце, и гитлеровец обмяк, разжал пальцы. Кайда хотел сбросить его с себя, но не успел, как другой гитлеровец навалился на него. А третий ухватил матроса за ногу, набросил на нее петлю из веревки и начал выкручивать ногу. От острой боли Кайда вскрикнул, рванулся, но подняться не мог. Тогда он ударил финкой навалившегося на него второго гитлеровца. Финка пронзила горло врага, и он распластался на матросе. Кайда почувствовал, как вражья кровь залила ему лицо.

В это время в комнату вбежал Лысов.

— Что с тобой, Вова? — тревожно спросил он.

Тут он увидел гитлеровца, который крутил Кайде ногу. Подбежал к нему и оглушил прикладом автомата. Гитлеровец упал. Подоспевший Максимов помог Лысову связать руки врагу.

— Стяните с меня фрицев, — попросил Кайда.

Встав, Кайда вытер лицо, забрызганное вражеской кровью, и ворчливо сказал:

— Здоровые были бугаи… Бачили, язык им понадобился… не на того позарились…

Оглушенный гитлеровец пришел в себя. Лысов поднял его и поставил на ноги.

— Добить бы его.

— Не надо, — возразил Кайда. — Поведем к командиру.

Он шагнул и поморщился от боли в ноге.

— Ты смотри, — удивился он. — Левая нога поворачивает в ту сторону, куда крутил немец. Надо же…

Ощупал ногу, снял веревку и, несмотря на боль, пытался улыбнуться.

— Ходи одна нога туда, другая сюда. А ну, братки, вправьте ногу. Ой, полегче, черти, можете совсем открутить.

Переступив несколько шагов, удовлетворенно проговорил:

— Ничего, вроде шкандыбать можно.

Он подошел к пленному гитлеровцу. Тот был почти одинакового с ним роста.