Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Минут не хватило! — простонал Борис.

— Достань ракетницу, она под сиденьем! — крикнул Андрей, не отрывая глаз от дороги.

Борис запустил в небо одну за другой три красных. Они взлетели высоко, осыпались искрами.

— Неужели не заметят, не поймут!

Пересекли пойму. На крутом подъеме к Молокановке Борис всеми остатками своих сил помогал лошадиным силам мотора, а когда выехали, вскочил в коляску и встал во весь рост — увидел на зеленом поле серебристую птицу.

— Ждут! — выдохнул он и повалился на рюкзак.

Подкатили к самолету, скорости не сбавляя.

— Где больной? — стараясь перекричать моторы и самолета и мотоцикла, спросил Федя Молоканов-начальник.

— Какой больной? — Андрей заглушил мотоцикл.

— Ну и видик у тебя… — сказал Борису пилот.

— Так смешнее, — ответил Борис.

— Да как же вы посмели без уважительной причины задержать рейс! Я акт составлю на пережог горючего — это же подсудное дело!

— У нас груз особый! — сказал Борис.

— Скоропортящийся? — подмигнул пилот и засмеялся. — Давай, давай — мы дичинку любим!

Борис поставил на землю и приоткрыл рюкзак.

— Вот это да! — Молоканов-начальник снял фуражку и почесал затылок.

— По коням! — скомандовал пилот.

— Полетим вместе, а завтра вернемся! — предложил Борис, глядя в глаза Андрею.

— Сам управишься, а меня мои золотые дома заждались.

Они обнялись.

— Иди к нам в кабину, — пригласил первый пилот, когда взлетели.

— Потом покажу, расскажу, а сейчас сил нет! — взмолился Борис.

Он, не снимая с плеча рюкзак, чтобы разделить одну судьбу с грузом государственной важности, скорчился в кресле и мгновенно заснул так крепко, что и посадку бы проспал, если бы пилот не разбудил.

Борис первым сбежал по лесенке, первым пробежал по «зебре» к очереди на такси. Он остановился возле ее головы, в надежде к кому-нибудь подсесть — дорога была каждая минута.

Распорядитель с красной повязкой подозрительно посмотрел на грязный комбинезон и пистолет на поясе, на его грязное, расцарапанное лицо с нечесаными волосами. Он отошел и снова вернулся, посмотрел очень внимательно и сказал удивленно:

— Ты?

— Я. — Борис не нашел ничего другого для ответа.

Распорядитель вдруг засиял:

— Молодец, здорово ты загримировался, но я все равно тебя сразу узнал!

— Иногда нас сама жизнь гримирует, — неопределенно ответил Борис.

— Что же ты опоздал? — помолчав, спросил распорядитель.

— Куда опоздал? — насторожился Борис.

— Сюда опоздал. Она час назад подъехала и долго стояла такая грустная, по сторонам смотрела. Я сразу понял: тебя ожидала. Только когда второй раз объявили, пошла на посадку.

— Таков уж, видно, мой удел — опаздывать, — вздохнув, пожалел себя Борис.

— Следом за ней полетишь? — поинтересовался распорядитель.

— Непременно полечу, а сейчас помоги, а то опять опоздаю на очень важное дело.

Распорядитель решительно поставил его первым, а когда очередь загудела, прикрикнул:

— Неужели не видите! Артист в гриме — на съемку кино опаздывает!

НЕМНОЖКО ХЕППИ ЭНДА

В такси Борис блаженно улыбнулся, представляя, как с первомайским подарком появится он в отделе и на дирекции. До нее оставалось еще почти полчаса, и все же он деньги приготовил заранее и выскочил из такси, секунд не теряя.

Держа рюкзак на руках, как младенца, он вбежал в отдел, но, застав там только лаборантку, заорал:

— Где Степаныч? Подать сюда Степаныча для дела государства, самоважнейшего!

Она смотрела на него широко открытыми глазами так, что он осекся на полуслове…

— Нет, нет, — поспешила добавить она, — уже лучше, он уже не в кислородной палатке… — Она схватила Бориса за руку и поспешила рассказать, что Сергея Степановича в понедельник на комиссию вызвали, разговаривали, он сам сказал, очень вежливо, а в конце дня пришлось «скорую»…

Борис не стал дослушивать, побежал по длиннющему коридору, слыша, как тукает сердце…

— Нельзя, он занят! — вскричала секретарша.

Не останавливаясь, Борис распахнул дверь.

Шахов, Кравков и секретарь парткома Русин что-то обсуждали так горячо, что на него и не взглянули.

Он с ходу бухнул рюкзак на стол, рванул завязку и заглянул в него должно быть подсознательно опасаясь закона мирового свинства!

Но нет — все было на месте, сверкало! И он подвинул рюкзак к Шахову.

Тот, грудью прижавшись к столу, смотрел, поворачивая образец за образцом, и рука его заметно дрожала.

Кравков и Русин тянулись из-за его спины и щурились — слепил золотой блеск, усиленный солнечным светом из окон…

— Ну! Гора с плеч! — Шахов положил руку на плечо Борису.

Кравков изумленно покачал головой.

— Рудная труба в кратере вулкана? Так я понимаю? — Шахов засмеялся, блеснул глазами и зубами. И сразу же улыбка исчезла, он поднялся, сказал:

— Поехали! Это для него сейчас важнее любого лекарства…

Он выбрал три лучших образца, велел Борису положить в портфель и повернулся к Кравкову:

— Начинай без меня, я постараюсь быстро!

— И не вздумай спешить! — заложив руки в карманы и прищурясь, ответил тот. — Я и без тебя управлюсь.

Он взъерошил волосы и стал выше ростом.

* * *

Знакомая уже больница. Дежурная тоже оказалась знакомая, но Бориса она не узнала и, оглядев его комбинезон, дальше вестибюля пропустить отказалась.

Вскоре Шахов вернулся с врачом, и тот велел выдать Борису халат.

— Я уже с Леной поговорил, она его подготовит!

Елена Викторовна встретила у двери палаты, обняла Бориса, шепнула:

— Он сразу повеселел, и я вместе с ним…

Осторожно ступая, Борис вошел, увидел, каким бледным, одутловатым стало лицо Сергея Степановича и, подавив вдруг возникший в горле комок, бодро рапортовал:

— Товарищ начальник! Операция «Берлога» выполнена. Предоставляю вещественные доказательства…

По медвежьему следу - nonjpegpng__19.png

Он раскрыл портфель. Сергей Степанович пристально, со всех сторон разглядывал самородки, Шахов тоже, присев на корточки возле кровати.

Они перебрасывались короткими репликами, понимая друг друга с полуслова.

— Посмотри, Лена, — попросил Пластунов, и одутловатые веки не скрыли блеска его глаз.

— Волшебная красота! — воскликнула Елена Викторовна, глядя на мужа больше, чем на образцы. — Помнишь, ты открыл почти такие же, на Лебедином, — добавила она, понимая, что вспомнить об этом ему приятно.

— Пойдем, Лена, нас ждет главный, — напомнил Шахов.

Когда они вышли, Сергей Степанович, устало закрыв глаза, тихо сказал:

— Спасибо, Боря! Добавил ты хеппи к моему энду!

— Какой там энд! — возмутился Борис, — и думать не смейте — «заседание продолжается»!

— Постараюсь! А если… Лену не забывай…

Слезинка поползла по его щеке.

— Коль уж объявили меня племянником, я им и останусь до конца дней! — Голос Бориса прозвучал глухо.

Сергей Степанович погладил его руку.

Вскоре вернулась Елена Викторовна и глазами показала, что не надо больше его утомлять. Шахов тоже попрощался, сказал, что завтра до работы заедет и все расскажет о заседании дирекции.

Когда он и Борис подходили к дверям, Сергей Степанович сказал, дотронувшись до самородков:

— Не забудьте!

— Пусть лежат, глаз радуют! — ответил Шахов.

— Нельзя, ценность государственная! — возразил Пластунов.

— Такая ценность здесь только ты, — сказал Шахов, не замедляя шага.

В коридоре он попросил Бориса подождать, пока он зайдет к главному врачу.

Борис подошел поближе к двери палаты.

Она была закрыта неплотно, и ему слышно было, как Елена Викторовна сказала:

— Отдохни, подремли, Сереженька!

— Не хочется. Лучше, Леночка, ты мне еще почитай.

— Осталось, ты же знаешь, такое грустное!

— Чеховская грусть не сгибает, — ответил Сергей Степанович, — я ее предпочитаю любому «уря-уря!».

36
{"b":"233707","o":1}