Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Мой почин об отряде особого назначения в конце концов встретил одобрение товарищей.

На совещании было решено направить делегата в часть командующего Юя на переговоры с Армией спасения отечества. Подходящим посланником выбрали меня. Впрочем, нет, меня не мои товарищи избрали, а я сам добровольно пожелал туда пойти.

В то время у нас не было такой личности, которая имеет опыт военной дипломатии. И, естественно, шли серьезные разговоры вокруг вопроса: кого направить в качестве представителя? Выражались опасения: пускай пошлем мы избранного делегата, а партнер по диалогу подпустит ли к себе нашего представителя? На переговорах не загонят ли они нас в тупик своими чрезмерными требованиями? Кто может быть уверен, что не убьют они нашего представителя, когда что-то помутит их настроение? В один голос сказали, что делегатом может быть и должен быть такой человек, который умело вел бы себя в любой ситуации.Среди нас не было особы такой категории. Для встречи с командующим Юем нужно было избрать человека солидного возраста. Но такими были у нас только Пак Хун, Ким Иль Рён и Ху Цзэминь. Ким Иль Рён был старше меня более чем на десять лет, но он плохо знал китайский язык. Остальные были 18–20-летними молодцами, которые только что окончили школу, как Чао Яфань.

Вот я предложил товарищам направить меня.

Друзья мои на это не согласились.

— Ты, Сон Чжу, наш командир. Трудно будет, если тебя как коммуниста скинет командующий Юй. Лучше бы на это избрать умелого «дипломата» из китайских товарищей, таких, как Чэнь Ханьчжан, Чао Яфань и Ху Цзэминь.

Я спросил товарищей:

— Почему убьет меня командующий Юй, если я туда пойду?

В ответ услышал:

— Что будет, бог знает. Пойдешь — убьют тебя как «гаолибанцзы» (по-китайски — это кореец в презрительном выражении — ред.) — и все. Других убьют, а тебя им незачем оставлять живым. После инцидента с отрядом Гуаня в Ванцине они, эти солдаты Армии спасения отечества, острыми глазами ищут корейскую молодежь. Тебе лучше туда не ходить.

Под инцидентом с отрядом Гуаня подразумевается событие, когда секретный партизанский отряд Ли Гвана разоружил в Ванцине антияпонский отряд Гуаня. Это событие заметно ухудшило отношения между партизанскими отрядами и Армией спасения отечества, создало более трудную ситуацию для действия партизан. Связной из Ванцина доложил, что после этого события Армия спасения отечества приняла там меры для возмездия — были арестованы и расстреляны несколько партизан. К тому времени и товарищ Ким Чак чуть было не погиб от рук солдат Лесного отряда в Северной Маньчжурии.

Я все время упрямствовал. Так я настаивал на своем отнюдь не потому, что я отличался какой-то большей, чем у других, дипломатической способностью или что у меня был какой-то особый рецепт, который позволил бы мне поставить командующего Юя на колени. Само существование партизанских отрядов зависело бы от переговоров с командующим Юем, удача нашего дела гарантировалась бы урегулированием связей с Армией спасения отечества. Не сделав эту армию своим союзником, мы не сможем даже выйти за порог дома на улицу, не говоря уж о партизанской войне в Восточной Маньчжурии. Так сурова была жизнь. Кроме того , я думал, что если не сумею успешно преодолеть эту трудность и не начну вооруженную борьбу,то я не достоин буду и не вправе жить как сын Кореи.

Я убедил товарищей:

— Боишься смерти — не делаешь революцию. Я говорю покитайски хорошо, не раз одолевал невзгоды еще в годы молодежного движения. Раз пойду — все-таки встречусь с командующим Юем. Так что прошу вас направить меня.

И вот я отправился к командующему Юю, взяв с собой Пак Хуна, Чэнь Ханьчжана, Ху Цзэминя и еще одного молодого китайца. Это был, конечно же, путь к авантюре, не было никакой гарантии безопасности собственной жизни.

Командование Юя находилось в Лянцзянкоу.

Мы заранее договорились: когда солдаты Армии спасения отечества спросят, откуда мы идем, отвечать — из Гирина, а не из Аньту. Ибо не было бы пользы от того, что мы назовем им такую местность Восточной Маньчжурии, где дислоцированы партизанские отряды.

По дороге в Дашахэ мы столкнулись с отрядом части командующего Юя. Отряд численностью в сотни человек торжественно и грозно шествовал к нам, распустив знамя с надписью «Командующий Юй», как о подобном мы читали в книге «История троецарствия». Слухи о них в то время были громкими, ибо недавно часть Юя разгромила в Наньхутоу японские войска и захватила у них даже пулемет.

— Скрываться? — тревожно взглянул на меня Ху Цзэминь.

— Нет! Давай навстречу!

Я все время шел вперед, и остальные четверо по моим бокам шли в ногу со мной.

— Гаолибанцзы! Иди сюда! — заорали бойцы Армии спасения отечества.

И они, нисколько не задумываясь, сразу собирались нас арестовать.

Я по-китайски запротестовал:

— И мы тоже, как вы, боремся против самураев, зачем же вы хотите нас арестовывать?

— Ты кореец? — спросили они.

Я без колебания ответил, что кореец , и, указывая на Чэнь Ханьчжана и Ху Цзэминя, сказал, что они китайцы.

— У нас срочное дело — посоветоваться с вашим командующим Юем. Сейчас мы направляемся к нему. Проводите нас к командующему!

Я принял грозный вид, и они, немного смягчившись, просили следовать за ними.

За солдатами мы шли немного. Какой-то командир в офицерской форме старой Северо-Восточной армии дал команду на обед и задержал нас в крестьянской избе.

Тут я столкнулся с неожиданностью, — в избу вошел мой бывший учитель Юйвэньской средней школы Лю Бэньцао. В школе он одно время преподавал иероглиф, потом учительствовал в Вэньгуанской и Дуньхуаской средних школах. Он был в близких отношениях и с учителем Шан Юэ, хорошо знаком и с Чэнь Ханьчжаном. Это был человек доброй души, большой эрудиции, он рекомендовал нам в школе много хороших книг, сам сочинял хорошие стихи и любил декламировать их перед воспитанниками. Поэтому мы, ученики, очень любили и уважали его.

Узнав старого учителя, я и Чэнь Ханьчжан с восклицаниями бросились к нему. Больше всего обрадовались мы тому, что встретились с ним в такой трудной обстановке.

Лю Бэньцао, не скрывая радости и удивления, начал осыпать нас вопросами:

— Почему ты здесь, Сон Чжу? Как ты сюда попал? Куда путь держишь? Зачем тебя арестовали?

Я коротко объяснил, что произошло. Выслушав меня, учитель мой громко сказал подчиненным:

— Угостить гостей хорошенько! И я вместе с ними пообедаю. Накрывай как положено!..

Оказалось, он покинул кафедру, когда японские войска ринулись в Маньчжурию, и сейчас служит начальником штаба у Юя.

Сидя с нами за обеденным столом, Лю Бэньцао рассказал:

— Страна погибает — и я не утерпел и надел военную форму. Мои подчиненные, видите, такие невежественные, ничего не знают. Вот вместе с такими приходится сражаться. Мучит меня не одно, не две. Не хотите, ребята, работать вместе с нами?

Мы согласились с ним и по просили его устроить нам встречу с командующим Юем. Учитель сказал, что командующий Юй сейчас идет из Лянцзянкоу в уездный городок Аньту и что мы сможем встретиться с ним, если пойдем туда вместе с ним.

Я обратился к Лю Бэньцао:

—И мы хотели бы создать отряд из корейцев. Ненависть кяпонским империалистам более жгуча у корейцев, чем у китайцев. Не так ли? А почему же антияпонские отряды мешают корейцам бороться против самураев, нахальствуют и убивают их?

— Да, ничего не скажешь, это правда. Я все уговариваю: прекратите скандалы. Но все идет так же. Какие невежды! Не знают, что такое компартия. Чего плохого в том, что компартия против японских империалистов? — негодовал и Лю Бэньцао.

Слушая его, я в душе обрадовался: «Теперь будет все в порядке, путь к жизни открыт!» И тут же я сразу с места в карьер отправил Пак Хуна в Сяошахэ с поручением сообщить товарищам, что дело у нас получилось благополучно, начальник штаба части командующего Юя искренне помогает нам и что видна перспектива легализации партизанского отряда.

64
{"b":"232787","o":1}