Госпожа Фрай дарит мне Библию. Библия является истинной наукой, подтверждением чему может служить всё вокруг.

Земля хранит в себе следы Великого потопа: в горах найдено бесчисленное множество ракушек и ископаемых рыб, скелеты неизвестных животных и кости гигантских гиен. В Дахау тоже можно отыскать много отметин Апокалипсиса: человеческие скелеты, надписи на стенах, граффити, засохшие пятна крови, но проводить здесь раскопки никому не интересно, — все делают вид, что они здесь ни при чём. Однако есть в потопе что-то чарующее: непрестанно обрушиваются на морские валы, острова, папоротники и одетые мхом скалы ливни, небесные воды, затапливающие землю и воссоединяющиеся с морями, как у истоков творения…

Всесокрушающий потоп — это даже хорошо. Вода очищает. В южном полушарии до сих пор одна вода, она же покрывает большую часть шара; сам австралийский континент — скорее всего, льдина. По словам известного геолога сэра Ричарда Филлипса, точка, в которой я сейчас нахожусь, а именно, место, в котором построили тюрьму Ньюгейт, когда-то было трижды затоплено и трижды поднималось над уровнем океана. Было бы здорово оказаться там внизу, на дне, под сводом воды, ещё более впечатляющим своей высотой, нежели небесный. На дне ползает первобытный морской змей, он укрылся здесь, потому что никому не нужен там наверху: созданные по Божьему образу и подобию люди испорчены и нацелены на грех и без уговоров. Вода черна, и в камере, когда гаснет свеча, тоже всё черно. Поднимающаяся чёрная вода.

Я прошу дам и господ подписаться на покупку экземпляров моей книги: удалось-таки напечатать и расклеить объявление о её выходе в свет. Стоимостью в полгинеи. Все ворчат, кривотолки множатся, хотя их и так предостаточно из-за особых блюд, подаваемых мне в столовой. Взрыв. Группа Карлайла, банда бумагомарателей, осужденных за распространение богохульных и оскорбительных для чувств верующих книг, заявляет, что под покровом благочестия моя книга являет собой пасквиль, ядовитый выпад против религии и Церкви. Опять эта мания занести книги в индекс, подвергнуть анафеме, сжечь. Прочесть всё, все книги, все письма, все позорные сообщения, предназначенные для врагов народа. Писатели и читатели всего мира, объединяйтесь! Вы, мы и есть пролетарии, запрещённые, изгнанные! Каждое наше слово приравнивается к преступлению. Необходимо научиться молчать. Это я написал те документы в Ньюгейте, один из которых потом дошёл до капеллана через руки доброхотов. Это был как раз один из тех текстов, которые я создал с целью всех запутать, опровергнуть заранее собственные мысли. Я хотел сыграть на контрасте: в мои планы входило всё объяснить в следующей книге. Мне не дали на это время. Еще одну книгу. Об истине веры.

«Луна, братья, — квохтал Блант, — падает в темноту ночи и тем самым символизирует человека, человека, который не сияет собственным светом, но спасается от тьмы, получая его от Бога, как Луна от Солнца. Человек должен умереть точно так же, как умирает, исчезает Луна, чтобы потом переродиться в вечное божественное сияние восхода. Иерихон был разрушен по седьмому сигналу трубы. Равно и мы будем уничтожены, когда Бог сочтёт нужным обратить к нам глас пронзительнее труб иерихонских. Мы глупы, как Луна, мудры, как Луна, мы, по ком вот-вот зазвонит колокол! Потому что Господь сделал мудрость глупой, а глупость мудрой! Кто-то из вас очень скоро окажется в доме Господнем, и бесполезно ворчать там, в глубине, вы, канальи. Подумайте, что двумя часами ранее вас не пожалела бы даже плаха. Я говорю, что скоро кто-то из вас будет там, и да пребудет Бог милостив к этому человеку в последний час его жизни. Остальным же ещё предстоит долгое плавание перед возвращением в порт. Мир — море горечи, захлёстывающее небольшой кораблик: куда ни посмотри — в бескрайней темноте отражается лишь образ смерти.

Горе тому, кто слишком уверен в собственных силах и в своей ловкости кормчего, тому, кто проплывал среди скал и сквозь бури, тому, кто, несмотря на ярость ветров, дважды обогнул мыс Горн. Господь может расколоть надвое корабли из Фарсиса. Ужасен шторм моря мирского, нет ничего хуже него: он не сравнится ни с каким ураганом в океане. Однако если ты крепко держишься за мачту, за этот крест, тебя не собьет ни один адский ветер и ни одна темная волна не сможет утянуть тебя в пропасть. Не бойтесь, держитесь рядом. Вы увидите, что ваш корабль пересечёт великие воды, подобно Ноеву ковчегу.

Да, вы потерпите, мы потерпим кораблекрушение, братья. Христианская правда — это не медовые мелодии, которыми сирены завлекают путешественников и заставляют их гибнуть в смертоносных водоворотах. Христианская истина — это лекарство, горькое, как смерть, как море, но оно лечит, избавляет от шлаков и желчи, вызывая рвоту, выворачивая нутро, и только тогда, когда вы вытошните всё за парапет, освободите трюм вашего сердца от всего гнилья и яда, вы достигнете порта. Конечно же, вы потерпите кораблекрушение! Порт — это смерть. Нет иного спасения, кроме веры. Не потонув в вере, как возглашает Апостол, суждено вам погрузиться в мрачные воды вечности!

Старик Адам должен погибнуть, чтобы вновь родиться. Моряк должен упасть в море, чтобы вплавь достигнуть желанного берега блаженства. Не жалуйтесь, ибо только Господь может гневаться на волны, укоряя их; возрадуйтесь, ибо трепетание ветра в парусах есть предвестье последней битвы и приближения к заветному порту. Возможно, что мир о вас не вспомнит, так бывает: корабль не оставляет следов на поверхности моря за кормой. Но о вас не забудет Спаситель, приведший вас в порт капитан…».

Я тоже зачитывал эти слова, диктуя текст, перед тем как услышать их на следующий день в церкви. Порой Блант приходил слишком рано и ждал, пока я допишу необходимую ему проповедь. Он был тяжело дышавшим маленьким человечком с небольшим выступающим пузиком, тонкой линией рта и жирным потным лицом, к которому то и дело прилипали росшие из ушей волосики. Он тупо смотрел в окно, время от времени облизывая губы. Время от времени у него дёргался глаз, и было непонятно, тик ли это или сопровождение плутовских умозаключений, своеобразный диалог с самим собой. Однажды я увидел на кухне следующую сцену: преподобный Блант спиной ко мне, шарящий рукой под юбкой посудомойки. Увидев меня, никто из них ничего не сказал, казалось, тот момент длился вечность, к щекам пастора прилила кровь. Блант даже не шелохнулся. Я взял хлеб и вышел, не произнеся ни слова, как, впрочем, и они сами. Получасом позже он зашёл ко мне за текстом, но абсолютно не казался пристыжённым или смущенным. De profundis clamavi ad te, Domine[58]. Тело покрывается потом и поддаётся коррозии, мясо, которое мы носим на своих костях, портится и тухнет, как и то, что хранится на тюремных складах. Рука под юбкой у Мари? Как же это до омерзения невинно.

Пастор Блант путает страницы и растягивает слова и фразы, поэтому его проповеди всегда сопровождаются гулом и галдежом: кто-то ухмыльнётся, кто-то, особо расчувствовавшийся, врежет тому за это кулаком, чтобы помалкивал, кто-то затягивает песенку про Мэри и Тома, который только с веревкой на шее смотрится как должно.

Колокол Сан-Сеполькро звонит часто. Обычно список приговорённых вывешивают по средам. Таким образом, он становится для тебя сродни результатам скачек или номерам лотереи. Почти все поднимаются на помост сами, но кого-то подталкивают и поддерживают, затем молитва и повешение. Всё мигом, только бы отделаться поскорее. Даже Блант заявлял о своём недовольстве: слишком многих вешают в один день, в результате он не успевает с надлежащей торжественностью произнести молитву. А сколько человек в мире умирает каждую минуту?

Однажды мир был полностью покрыт чёрными волнами, всё представляло собой сплошную тёмную воду ночи. Земля была одиноким островом, который мог пойти ко дну в любой момент. Изумительный южный океан: одно только море и совсем нет земли, как было изначально. Цветущие коралловые островки, рискующие исчезнуть в любой момент, ливневые дожди, увлажняющие всё вокруг. Страшный суд свершится под водой. Человек — всего лишь наживка, на которую Господь поймает дракона, исконного Левиафана. Это будет просто: так рыбаки закидывают в глотку рыбам кусочки мяса на крючках, которые затем впиваются и разрывают их плоть изнутри.