— Вот тебе и раз! — удивился Джеффри. — Так они что же, на воде сидят?

   — Нет Джеффри, — успокоил его Векс. — Сидят они на плотах.

И верно: это были плоты, и было их с полдюжины, если не больше, а на каждом из них сидели по несколько парней и девушек. Над каждым плотом горел фонарь, подвешенный на шесте.

   — Но как же они могут жечь костры на плотах? Ведь бревна могут загореться! — удивилась Корделия.

   — Может быть, они захватили с собой камни и сложили очаги, — предположил Джеффри.

Один из плотов ткнулся в берег неподалеку от того места, где расположились дети, и чей–то тихий, нежный голос спросил:

   — Что же вы тут грустите в одиночестве?

   — Идите к нам! — позвал мускулистый парень и с улыбкой поманил детей. — Повеселитесь с нами, и…

   — Идите к нам! — послышался девичий голос. — Забудьте обо всех своих заботах, и…

   — Идите к нам! — позвала черноволосая красавица. — Поплаваем по реке, и…

   — Идите к нам! — выкрикнули они все вместе.

   — Что–то я сомневаюсь… — начал Магнус, но договорить не успел.

Корделия и не подумала сомневаться.

   — Эй, соня, просыпайся! — Она попыталась растолкать Грегори. — Поплывем с ними, и тогда завтра не придется так долго идти пешком!

   — Нет, — возразил Джеффри. — Мы же знаем, чего им нужно…

Но Корделия уже ступила на плот. Что оставалось малышу, как не последовать за сестрой?

   — Умоляю вас, юные друзья мои, не ходите! — прозвучал в головах у ребят голос Векса. — Нельзя полагаться на людей, которые могут оказаться вашими врагами!

   — Пф–ф–ф! — презрительно отозвался Джеффри. — Если уж мы от таких не сможем защититься, что же мы за бойцы тогда? А уж если выхода не будет, мы всегда можем улететь!

Магнус ступил на плот.

   — Пойдем, братец. Если это какая–то ловушка, мы все возьмем сестренку за руки и взлетим вместе с нею.

Он обернулся, подхватил Грегори под мышки.

   — Я пойду по берегу в ту же сторону, куда вы поплывете, — заверил детей Векс. — Но будьте осторожны.

   — Будем, — мысленно отозвался Магнус.

Поджарый парень оттолкнулся от берега шестом, и плот

поплыл по течению.

   — Иди сюда, садись со мной рядом! — Молодой человек протянул руку Корделии. — Меня зовут Иоганн, и рядом со мной посреди благоухающих ветвей есть место. Предайся же блаженной неге вместе со мной!

   — Спасибо. — Корделия села прямо и подоткнула подол юбки под туфельки. — Мне и вправду надо отдохнуть.

Иоганн улыбнулся и стоически перенес завуалированный отказ.

   — У тебя усталый вид.

   — Верно, — не стала спорить Корделия. — Мы прошли долгий путь и многое повидали.

   — И наслушались всякого, — добавил Джеффри. — Просто уйма всяких безобразных звуков кругом, да и чудаков всяких нам в пути попалось немало.

   — Голова кругом идет, — признался Грегори. — Все так запуталось…

   — Ну и ладно[17], — проговорила темноволосая девушка и улыбнулась Магнусу. — Меня зовут Венна. Перестань хмуриться, сядь рядом со мной и расслабься.

Она улеглась на спину, забросила руку за голову, потянулась.

Магнус ахнул, не в силах отвести глаз от девушки. Джеффри замер как зачарованный.

Корделия, услышав вздох, подняла голову, но Иоганн отвлек ее.

   — Стало быть, вам пришлось нелегко?

   — Да. — Корделия обернулась, радуясь возможности рассказать обо всем пережитом незнакомому человеку. — Мы нашли камешки, которые играют музыку, пошли за ними и на пути встретили немало странных созданий и людей, которые вели себя на редкость бессмысленно. Просто какая–то паутина, которую никак не распутать.

   — Вот уж вправду путаница, — проговорила девушка, полулежавшая рядом с Иоганном. — Как трудно понять, почему отцы и матери так ведут себя — не только с нами, но и друг с другом.

Иоганн кивнул.

   — Игрин права.

   — Еще как права, — подтвердил худощавый молодой человек. — Почему, к примеру, они падают на колени перед священниками и кланяются рыцарям? В этом нет никакого смысла.

   — Никакого, Элно, — согласилась Игрин.

А Грегори пылко возразил:

   — Они падают на колени перед Господом Нашим, а не перед священниками. А рыцари выше них по сословию.

   — Так–то оно так, — проворчал пухлый парень и кивнул. — Все казалось так просто, когда я был всего десяти лет от роду. Но когда я повзрослел и начал вести себя так, как, по моим понятиям, и должен себя вести мужчина, меня стали ругать. Я стал спорить, я говорил, что они сами мне всю жизнь так говорили, а они тогда мне и отвечают: «Мы не это имели в виду».

   — Да–да, Орин, — сочувственно кивнул Иоганн. — Я знаю, как это бывает. Я долго думал, а потом наконец все понял.

   — Да ну? — Грегори вдруг окончательно проснулся. — И что же ты понял?

   — А понял я, что не нужно думать ни о чем, — ответил Иоганн с обезоруживающей улыбкой. — Вот какое озарение на меня снизошло.

Элно кивнул.

   — И на меня.

   — И на меня, — подхватила Игрин, — и на всех нас. И как же нам сразу стало спокойно и легко!

   — Что вы говорите? — от изумления Грегори широко раскрыл глаза. — Все вы в одно и то же время додумались до одного и того же?

   — Да, так и было, — с улыбкой ответил Иоганн, явно крайне довольный собой. — Мы вдруг поняли, что не нужно ни над чем размышлять, что нужно просто плыть по течению и радоваться.

   — Нам пришлось только построить плоты, — добавил Орин, — забраться на них и взять с собой камешки, играющие нашу музыку.

   — Так это ваша музыка? — ахнул Джеффри.

   — И вы не взяли ничего, кроме музыки? — изумился пуще прежнего Грегори. — А что же вы едите?

   — Река дает нам все. — Элно наклонился и сорвал цветок лотоса. Грегори огляделся и увидел, что остальные тоже жуют растения. Малыш зажмурился и снова раскрыл глаза. — Так вы говорите, что не нужно разгадывать тайны мира и людей?

   — Не нужно! — с блаженным вздохом отвечала рыжеволосая девушка. — И знал бы ты, как становится славно и покойно, когда это понимаешь!

   — О да, Адель, как покойно! — согласилась Венна. — Конец всем сомнениям.

Орин медленно опустил голову.

   — Вот в чем мы ошибались — мы боролись с миром, мы пытались напрягаться.

   — И зачем мы это делали? — пожала плечами черноволосая красотка. — А ведь как только перестаешь напрягаться, сразу расслабляешься, и уже ничего не нужно.

   — Но ведь вы же радуетесь тому, что перестали думать!

   — Ну да, — равнодушно откликнулся Иоганн. — И это приносит покой. Мы перестали ломать головы.

   — И стали безголовыми болванами, — еле слышно буркнул Джеффри.

   — Но как же вы сумели сделать так, что ваш разум перестал работать? — спросил Грегори.

   — Да мы музыку слушали, — объяснил Иоганн. — Когда не думаешь ни о чем, кроме чудесных мелодий, все остальное выветривается из мозгов.

   — Не могу поверить! — горячо возразил Грегори. — Не может так быть, чтобы музыка прогоняла все мысли!

   — Нет, может, — прозвучал в голове у мальчика голос Векса, — поскольку сосредоточение на чем–то одном способно притупить любую другую мысленную деятельность. В этом вашим новым знакомцам помогают лотосы. Они притупляют сознание и вызывают чувство эйфории. В конце концов это наркотик.

   — Наркотик… — задумчиво произнес Грегори. — Это слово в переводе означает «подобный смерти»?

   — Скорее это слово следует трактовать как «похожий на смерть». «Наркоз» — это состояние, подобное глубокому сну.

   — А Сон — собрат Смерти, — неслышно пробормотал Грегори.

Иоганн повернулся к Корделии и протянул ей лотос.

   — Возьми, раздели с нами нашу радость.

   — Ты предлагаешь мне перестать думать? — возмутилась Корделия.

   — Да! Просто отключи свое сознание, и все.

   — Расслабьтесь, — проговорила Адель с блаженной улыбкой и обвела взглядом всех четверых детей.