— Ты думаешь, он кассу взял? — заинтересовался молодой копач.

— А кому же еще? С этим… бухгалтером Минаковым сговорились и взяли. Проще пареной репы. Ловкач!

Семен Петрович продолжал молча чинить ступеньку.

— И выкрутится, — молодой оперся на лопату. — Что он, дурак, что ли, ее в саду закапывать? Речка-то она вон, рядом. К ногам камень привязал — и будет лежать до высадки человека на Марсе.

— Ладно, разболтался, — лысый поплевал на ладони. — Поехали, а то вон милиция топает.

Во двор входил младший лейтенант Кобчиков.

— Ну как дела? — энергично воскликнул он, пройдя сразу к копачам и не поздоровавшись с Рудаковым. — Сколько квадратов сделали?

— Ноль целых и одна десятая, — сострил лысый. — Ты сам, начальник, попробуй в такую жару повкалывай. Да еще за трешку в сутки.

— Разговорчики!

Младший лейтенант осмотрел две ямы, которые выкопали лысый и молодой, и вздохнул:

— С такими темпами нам работы на всю пятилетку хватит.

— Пивка бы сходить попить, товарищ старший лейтенант. — Лысый нарочно повысил в звании Кобчикова и сглотнул пересохшим ртом. — А то сейчас народ с завода повалит — до утра стоять придется.

— Ладно. Идите, — вздохнул младший лейтенант. — Все равно от вас толку, как…

— Благодарствуем. Моя милиция меня бережет. — Копачи поставили лопаты к стене дома и торопливо ушли, боясь, что он передумает.

Кобчиков с озабоченным видом осмотрел ямы, не нашел в них ничего примечательного, и у него сделалось огорченное лицо. Огорченное и обиженное, как у мальчишки, которому не дают любимую игрушку.

Младший лейтенант подошел к Рудакову, посмотрел, как тот работает, сказал:

— Слушайте, Рудаков… Бросьте упрямиться… Зря только людей мучаете. Все равно ведь найдем. Не во дворе, так в речке. Не в речке, так в Пещерах. Или в лесу. Год, два, три будем искать, а найдем.

— Дурная голова рукам покоя не дает, — буркнул Семен Петрович.

— Что вы сказали?

— Я говорю: копайте, если желание есть.

— Давайте по-хорошему, Рудаков.

— Я и так по-хорошему. Весь сад испохабили, другой бы давно жалобу подал.

— Чего ж вы не подаете?

— Вас, товарищ Кобчиков, жалко. Молодой вы еще. Выговор дадут — карьеру себе сгубите. Вам ведь не жена моя, товарищ Кобчиков, нужна. В вас честолюбие бродит. Год у нас работаете, а ничем не отличились. Так, пьянки да драки… Не везет вам. Вот вы и уцепились за мою жену.

Младший лейтенант нахмурился.

— Полегче на поворотах, товарищ Рудаков!

— Или с «ограблением века», например, вы горячку порете. Чтобы отличиться, скорее дело закрыть. Не дан бог еще область перехватит. Собаку, беднягу, за сколько верст гнали. А дело-то не такое ясное, как вам кажется.

— Уж не вы ли замешаны?

— Может, и я. Проверьте. Почему Минаков взял документы? Зачем они ему нужны? Чего ж вы молчите?

Главный бухгалтер разогнулся, положил на крыльцо молоток и ехидно посмотрел на милиционера.

— Поймаем Минакова и узнаем. А вы не лезьте не в свое дело. Мало, что ли, своего? — Кобчиков с вызовом глянул на своего противника.

Тот усмехнулся.

— А что будет, товарищ Кобчиков, если я вам место укажу?

— Шуточки шутите, товарищ Рудаков, — младший лейтенант тоже усмехнулся, но тело его напряглось.

— Вдруг не шуточки?

— Дайте слово, что не шутите, товарищ Рудаков.

— Вот еще, товарищ Кобчиков. Какое может быть слово у убийцы?.. Так что тогда будет?

У младшего лейтенанта, видно, пересохло в горле: он хотел что-то сказать, но вместо слов послышался какой-то клекот.

— Может, водички принести?

— Не надо.

— Так что тогда будет?

— Вы смягчите свою участь.

— И все?

— Что же вам еще надо?

— Глупость говорите, товарищ младший лейтенант. Сейчас я свободный, а тогда сяду за решетку. Что лучше?

— Кроме того… вы облегчите совесть.

Рудаков опять усмехнулся и взял молоток.

— Мы в ладах со своей совестью. Я не то имею в виду. Что с вами будет, товарищ младший лейтенант?

Кобчиков посмотрел на главного бухгалтера подозрительно: не насмехается ли тот над ним, но лицо у Семена Петровича было серьезное.

— Вам-то какое дело?

— Ради любопытства.

— Ну… Я — может быть, получу благодарность.

— Повышение, а не благодарность, товарищ Кобчиков. Только повышение надо зарабатывать не на самом преступлении, а на профилактике преступлений. Долгой, безупречной службой, как ваш начальник капитан Яковлев. Почему он стал капитаном? Потому что в городе не было никаких преступлений. Вот и вы берите курс на это.

— Зато из-за вас он сейчас снова начнет все с нуля, — буркнул Кобчиков и поправил фуражку, которая была ему слишком велика.

— Ну раз так… Раз все сошлось на мне… Так и быть, скажу. Труп я спрятал в космосе.

— Где? — опешил младший лейтенант.

— В космосе. Изготовил воздушный шар… из воздушных шариков и запустил в космос. Теперь придется специальный спутник запускать, чтобы мою жену выловить.

— Тьфу! — в сердцах сплюнул Кобчиков. — Сколько времени потерял! Но скоро я над вами буду шутить.

Младший лейтенант поправил еще раз фуражку и зашагал к выходу.

— Одну минуточку! — крикнул главный бухгалтер.

— Что еще? — Кобчиков недовольно остановился. — Вспомнили, что закопали на Луне?

— Можно мне сегодня уехать на рыбалку? В воскресенье вечером вернусь…

У Рудакова был какой-то просящий, даже заискивающий тон. Совсем другой, чем минуту назад.

— На рыбалку? Вы разве рыбак?

— Балуюсь иногда… Что мне дома делать? Один. Скука. Копачи и те ушли.

Ах, как хотелось младшему лейтенанту сказать «нельзя» этому старому хитрому лису, он уже открыл было рот, чтобы произнести запрет, но подумал, что Шкаф обязательно пойдет с этим вопросом к начальнику милиции капитану Яковлеву, слишком, на взгляд Кобчикова, для этой должности добродушному человеку, тот, конечно, разрешит, и он, младший лейтенант Кобчиков, окажется в глупом положении.

— Ладно, — сказал Кобчиков. — Идите рыбачьте, товарищ Рудаков. Но с одним условием.

— Я же вам сказал — она в космосе.

Младший лейтенант сделал вид, что не услышал.

— Условие такое. Крепко подумать на досуге. Очень крепко. Рыбалка к тому располагает.

— Охотно, младший лейтенант, весьма охотно принимаю ваше условие. Но и вы подумайте. Из сейфа пропали документы. Зачем Минакову документы? Почему он так зверски избил кассиршу? Чтобы взять деньги, Перовой достаточно было показать кулак. Эта женщина не из храбрых. И последнее — самое главное. Минаков собирался стать летчиком-космонавтом — зачем ему совершать столь бессмысленное ограбление?

Младший лейтенант хмуро выслушал Семена Петровича, не перебивая.

— Ладно, товарищ Рудаков, спасибо за информацию, но мы как-нибудь без вашей помощи разберемся. Поймаем Минакова и разберемся.

— Жалко мальчишку, товарищ Кобчиков. Испугается. Ведь это не очень приятная процедура, когда тебя ловят. Исковеркаете нервы.

— Себя пожалейте, товарищ Рудаков. Свои нервы.

— Нервы у меня закаленные, товарищ Кобчиков.

— Это очень приятно слышать, товарищ Рудаков. Только положение серьезное. Намного серьезнее, чем вам кажется. Скоро вы перестанете шутить свои шуточки.

— В саду только не копайте. Деревья засохнут. Сад-то тут ни при чем. Сад пожалейте.

— Странный вы человек, товарищ Рудаков. Вам о своей голове надо думать, а вы о яблонях печетесь.

— Так яблони, товарищ Кобчиков, только яблоками нас дарят, а человеческая голова разные фокусы выкидывает.

— Яблоня, товарищ Рудаков, растит яблоки бездумно, а человек думает. Так что ценнее?

— Все вы знаете, товарищ Кобчиков. Все у вас просто.

— Зато у вас, товарищ Рудаков, чересчур сложно. Очень сложно. Запутались вы совсем.

— Ваша простота, товарищ Кобчиков, от молодости. Со временем пройдет. Но у некоторых затягивается. Опасайтесь этого.

— А ваша сложность, товарищ Рудаков, от хитрости. Крестьянской хитрости. От нее много бед проистекает. Подумайте над моими словами, когда не будет клевать. И упростите свою жизнь.