— Я думаю, надо сначала выпить… Мысль, конечно, не новая.

— Правильная мысль. Я быстро.

Люба встала и ушла на кухню. Послышался стук тарелок, захлопала дверца холодильника, звякнули рюмки… Она и в самом деле вернулась через пять минут с подносом, уставленным закусками… Принесла вазу с яблоками.

— Возьмите шампанское… И лед захватите. Давайте несите все, что есть! Будем пировать по-настоящему! — командовала Люба.

Минаков сходил на кухню, принес лед, шампанское, коньяк.

Люба потерла ладони, подражая пьяницам.

— Открывайте шампанское. Только с шумом. Люблю, чтобы с грохотом, пеной. Но не разбейте люстру.

Костя открыл. Пробка ударила в потолок, отскочила, попала в фужер, и тот тихо развалился на две части.

— Вот как вы умеете, — заметила Люба. — Молодец. К счастью. Ну так за что дерябнем?

— Ну… за знакомство. С этого обычно начинают.

— Верно. За знакомство. До дна.

Они выпили. Шампанское ударило Косте в голову. Стало хорошо, весело, необычно.

«Как странно бывает, — подумал Минаков. — Еще вчера я ее не знал, а сейчас мы сидим в ее квартире, пьем шампанское, и неизвестно, чем все это кончится. Может быть, через час мы расстанемся навсегда, а может быть, она станет моей женой».

— Вот… А теперь давайте коньячку… Не подумайте, что я пьяница. Я пью редко, но сегодня такое настроение. Теперь мой тост! Давайте выпьем за то, чтобы вас не нашли.

— Не нашли?.. — удивился Костя. — А откуда вы взяли, что меня ищут?

— Знаю. Не в этом дело. Главное, что ищут. Вся милиция области поднята на ноги. Часа через три они явятся сюда. Почему сюда? Я скажу вам. Нет, нет, я не предательница. Просто они, конечно, установили, что вы в автобусе сидели рядом со мной, разговаривали, я даже спала на вашем плече. Они пойдут по моему следу, чтобы узнать о вас побольше, и наверняка явятся сюда.

Костя слушал, вытаращив глаза. Он ничего не понимал.

Женщина взяла кусочек сыра и стала отщипывать от него по крошке, испытующе поглядывая на Костю. Минаков встал.

— Собственно говоря… Я не понимаю… Какой-то странный разговор. И вообще мне пора на поезд. Мне надо еще кое-что купить.

— Вас возьмет первый же милиционер, — усмехнулась Люба.

— Бред какой-то, — мотнул головой младший бухгалтер. Он двинулся к выходу, но женщина проворно поднялась ему навстречу, преградив дорогу.

— Хотите, я вас спрячу?

— Не надо меня прятать. Пустите…

Костина рука натолкнулась на ее грудь.

— Я могу надежно спрятать… — Их лица оказались совсем рядом, дыхание смешивалось. Оба смотрели в глаза друг другу. — Не здесь… Здесь найдут. У меня брат в горном ауле пасет коз… Вы могли бы тоже пасти коз, пока все не уляжется.

— Что уляжется?

— То самое.

Глаза ее стали трепещущими. Неожиданно для себя он поцеловал ее в губы. Женщина не сопротивлялась, но настойчиво отстранила Костю.

— Это потом… Так согласны?

— Пасти коз?

— Да.

— Согласен.

Люба посмотрела на него недоверчиво.

— А почему вы улыбнулись?

— Представил себя в роли пастуха.

— Ничего страшного. Даже романтично. И притом недолго. Все забудется. Значит, решено?

— Конечно.

— Надо ехать сегодня же. Я дам вам адрес и другой паспорт.

— Даже так?

— А как вы думали? Вам же придется устраиваться на работу.

— Откуда у вас паспорт?

— Это неважно.

— А фотография?

— Фотография будет ваша.

«Уже вторая женщина хочет, чтобы я уехал», — подумал Костя.

Что-то в этом разговоре не нравилось женщине.

— Вы, по-моему, слишком легкомысленно относитесь к своему делу, — сказала она, вдруг нахмурившись. — Впрочем, вы еще слишком молоды. Молодость всегда глупа и наивна. Но у вас еще все впереди.

— Говорят, молодость — недостаток, который с годами проходит.

— Вот именно. Присядьте, что вы стоите?

Костя присел. Разговор его заинтересовал. Его явно принимали за кого-то другого.

Люба тоже села и стала вертеть в руках пустой бокал.

— Но вы сами понимаете, — сказал она, не глядя на Костю, — что все это не безвозмездно.

— То есть?

— Я прошу половину портфеля.

— Половину чего? — не понял Костя.

— Половину содержимого вашего портфеля.

— Но там у меня скрепки.

— Вот мне и надо половинку этих… скрепок.

Костя пристально посмотрел на свою собеседницу, думая, что она вот-вот рассмеется, но Люба и не думала смеяться. Она серьезно, даже встревоженно смотрела на него.

«А ведь она… того… — подумал Минаков, — с приветом… Но откуда она знает, что он взял эту несчастную тысячу и что, возможно, его ищут? Может быть, это случайное совпадение? Во всяком случае, пора сматывать удочки, а то еще влипнешь в какую-нибудь историю».

— Я отдам вам все скрепки, — сказал Костя.

Женщина посмотрела на него недоверчиво.

— Все двадцать девять? — спросила она. В глазах ее заплясал жадный огонек.

— Но у меня всего двадцать коробок.

— Неправда. Вы взяли двадцать девять. Это всем известно.

«Сумасшедшая!» — окончательно убедился Костя.

— Во всяком случае, я отдаю вам весь портфель. И сам портфель в придачу,

Костя встал и начал боком двигаться вокруг стола.

— Но сначала мы заглянем в портфель? — спросила женщина, отбегая к двери.

— Заглянем, заглянем, — пробормотал Костя. Теперь он уже не на шутку был встревожен.

«Вот влип в историю… Мне сразу не понравились ее глаза».

Люба метнулась в коридор. Пока Костя дошел до двери, она уже успела открыть портфель в растерянно держала в руках раскрытую коробку скрепок, Канцелярские принадлежности тускло мерцали в свете лампочки,

— Но ведь это скрепки… — растерянно прошептала женщина.

— Конечно. Я же вам говорил. Но это очень хорошие скрепки.

У Кости больше не было никаких сомнений, что эта женщина больная. Минаков постарался незаметно продвинуться к вешалке, где висел его плащ.

Неожиданно Люба ловко схватила тяжелый портфель и вытряхнула его содержимое на пол. Коробки с глухим стуком расползлись по циновке. Женщина присела на корточки и стала торопливо разгребать кучу. Воспользовавшись тем, что сумасшедшая забыла про него и сидела спиной, Костя тихо снял о вешалки плащ и взялся за вертушку английского замка.

И тут случилось невероятное.

— Стой! — раздался грубый властный голос. Костя оцепенел. Из глубины комнаты, где они только что сидели с Любой, шел к нему бритоголовый широкоплечий мужчина. На нем была полосатая пижама и кожаные черные тапки на каблуках («Почему тапки на каблуках?» — машинально подумал Костя), Сердце у младшего бухгалтера два раза ударилось как-то сбивчиво, невпопад, голова закружилась, щеки побледнели» глаза остекленели.

«Это конец», — решил Костя,

— Стой! — повторил мужчина, но теперь уже тише. — Вернись в комнату! Ну, кому сказал!

Постепенно Минаков стал приходить в себя.

— Вы кто такой? Что вам здесь надо? — пробормотал он.

— Это мой муж, — спокойно сказала Люба, поднимаясь с коленей.

Костя сам удивился своей мгновенной реакции. Еще не успела Люба закончить фразу, как его тело метнулось к двери, а руки цепко стали крутить вертушку замка.

В этот момент младший бухгалтер ощутил тяжелый удар по правому плечу, и его рука отвалилась от замка. В ухо Минакова задышали луком и застоялым табачным дымом. Потом Костя почувствовал, что летит из прихожей в гостиную от мощного удара пониже спины. Он наверняка растянулся бы посредине комнаты, но, к счастью, попавший под ноги стул, который Люба отодвинула, когда бежала к портфелю, немного скорректировал траекторию Костиного полета. Младший бухгалтер врезался в сервант.

Зазвенела посуда,

— Осторожней! — закричала Люба мужу. — Дорвался! Все тарелки перебьешь!

Минаков повернулся лицом к нападающему. Мужчина в пижаме шел к нему, и по его лицу было видно, что он готовится к новому удару.

«Я его где-то видел», — еще успел подумать Костя, уклоняясь от выброшенного вперед с большой силой кулака. Кулак попал в стекло серванта. Стекло треснуло.