Он поцеловал ее:

— Я стану твоим пленником. Пленником любви.

— Неплохо. Мне это нравится.

— Я буду готовить для тебя вкусные блюда, а потом, когда ты вернешься, устроим пир и займемся любовью.

— Едва ли нам удастся сохранить это в тайне. Все сразу заметят, что я счастлива и удовлетворена. Сколько ты сможешь пробыть здесь?

Гас вздрогнул и, положив руку ей на бедро, печально покачал головой:

— В пятницу я должен быть в Берне.

— Что ж, тогда никто не успеет заметить, что я счастлива и удовлетворена.

В пятницу утром Джуно отвезла Гаса в альгерский аэропорт. Туда было несколько часов езды, но они решили не появляться в расположенном гораздо ближе ольбийском аэропорту, где могли встретить знакомых.

На обратном пути Джуно думала о Гасе и о четырех днях, проведенных с ним. Лидия оказалась права: все было замечательно. Связь с Гасом вывела ее из затянувшейся хандры. Но теперь он уехал.

«Между нами ничего не кончилось, — сказал Гас в машине. — Я буду писать и звонить тебе. Мы обязательно увидимся». И еще он сказал, что любит ее.

Гас рассказал ей о Нине. Джуно поняла, что он так же одержим своей женой, как и Нина им. Однако связывающее их чувство было трудно назвать любовью. Гас иногда ненавидел жену, всецело подчинившую его себе — и эмоционально, и материально. Видимо, сначала их отношения носили романтический характер, но частые посещения швейцарской клиники вызвали у Нины странные изменения в психике.

Гас сказал, что любит Джуно, но чем ближе они подъезжали к аэропорту, тем сильнее она ощущала его отчуждение. Еще не попрощавшись с ней, он был мысленно уже на пути к Нине.

Флоринда все-таки оказалась права. Ей не следовало связываться с Гасом Палленбергом.

Ветер с неистовой силой обрушивался на «фиат», когда они ехали вдоль побережья от Ольбии до Лискии-ди-Вакка.

— Ну и ну, Джуно… Неужели здесь всегда такой ветер? — Лидия подняла стекло в машине.

— Он дует несколько дней, потом стихает. Скоро успокоится.

— Мама… мама!.. Посмотри на деревья!

— Александра, говори по-английски. — Лидия взглянула на Джуно. — Через несколько недель мы отправимся в Нью-Йорк навестить моих родителей.

— Ну посмотри же на деревья, мамочка! Они же согнулись!

Джуно рассмеялась:

— Ветер не позволяет им распрямиться.

— Моей прическе тоже досталось, — вздохнула Лидия.

Когда они свернули к вилле, снятой Лидией в Лискии-ди-Вакка, ветер почти стих. Вилла была расположена у зеленого склона холма и выходила окнами на небольшую бухту с песчаным пляжем.

— О, как здесь красиво! — воскликнула Лидия. Они вышли из машины, и трое детишек в сопровождении нянюшки сразу же отправились осматривать берег.

Дверь отворилась, и к ним навстречу поспешил пожилой человек:

— Добрый день, сеньоры. Добро пожаловать!

Взяв из багажника чемоданы, он повел женщин в дом.

Лидия повернулась к Джуно:

— Обними меня. Здесь так хорошо!

Обнявшись, они вышли на террасу. Дети под надзором няни уже строили на пляже замок из песка. Лидия и Джуно облокотились на низкую каменную стену в тени черепичной крыши террасы.

— Введи меня в курс событий, — попросила Лидия. — Как твои дела с женатым мужчиной? Ты последовала моему совету?

Джуно, скорчив гримаску, кивнула:

— Да. Но напомни мне, чтобы я никогда тебя не слушалась.

— Ох, дорогая… прости. Неужели все так плохо?

— Нет. Кое в чем ты оказалась права. Я вышла из прежней депрессии. Однако теперь у меня началась новая. Что ж, по крайней мере у этого сандвича была прослойка счастья.

— Хорошо уже то, что ты сбросила камень с души, — усмехнулась Лидия, — и нормально воспримешь тех, кто еще не раз встретится на твоем пути. А неудачу с Гасом ты переживешь.

— А что у тебя? Мои проблемы ничтожны в сравнении с тем, что пришлось пережить тебе за последние месяцы.

Лидия достала из сумочки крем от загара и втерла его в предплечья.

— У меня никаких изменений. Всем нам очень не хватает Стефана. После него осталась масса начатых и незаконченных дел, но постепенно все приходит в порядок. Скоро я буду свободна и снова займусь своей жизнью. Пока мне было некогда и подумать о себе.

— Как ты решила: останешься во Франции или вернешься в Нью-Йорк?

— Еще не знаю. Я не могу навсегда покинуть Францию. Форест унаследовал замок Мурдуа, и мне придется управлять этим имением до его совершеннолетия. С Францией связан большой отрезок моей жизни… но я все чаще думаю, что пора кое-что изменить.

— Я давно хотела спросить тебя о Бернаре Жюльене, но последний раз мы виделись на похоронах Стефана, и это было неуместно. Ты что-нибудь знаешь о нем?

Лидия открыла пачку «Мальборо» и вынула сигарету.

— Он женился… на одной из своих актрис. Я долгое время не виделась с ним. — Она усмехнулась. — Похоже, Бернар устал ждать меня. Забавно, но я до сих пор храню в шкатулке для драгоценностей ключ от квартиры Бернара, хотя много раз собиралась его выбросить.

Это было увлечение юности, а теперь я сама не знаю, чего хочу — Я тоже.

Пребывание Лидии на Сардинии пошло на пользу и ей, и Джуно. Они впервые за многие годы по-настоящему были вместе, и их дружба, начавшая понемногу увядать, здесь окрепла. Им казалось, что сейчас они словно договаривают до конца фразы, которые начали произносить еще в Йеле.

Лидия буквально влюбилась в «Эввива!».

— Когда мы со Стефаном приезжали на открытие, внешний вид этого клуба произвел на меня неизгладимое впечатление, а теперь я восхищена его атмосферой.

Здесь чудесно, Джуно.

Лидия бывала в клубе каждый вечер. Многие из завсегдатаев оказались ее старыми друзьями. Чувствуя себя как рыба в воде в этой элегантной интимной обстановке, она снова начала блистать в обществе. Лидия приезжала в клуб вечером, уложив детей, и оставалась до закрытия. Иногда Джуно возвращалась вместе с ней на виллу, и они вместе завтракали.

— Ах, Джуно, — сказала Лидия, наливая кофе, однажды утром на террасе, — какая у тебя интересная работа! Ты познакомилась со всеми гораздо ближе, чем я, хотя это люди моего круга.

— Я никогда не питала особого пристрастия к ночным клубам, но мне очень нравится быть в центре всего, что здесь происходит.

— Джанни просил убедить тебя остаться на следующий сезон. Ты хочешь уехать?

— Пока не знаю. Мне здесь очень нравится, но все это начинает напоминать бег на месте. Меня по-настоящему привлекало проектирование, оформление клуба и организация его работы. А теперь, когда все налажено, мне незачем оставаться здесь.

— Незачем? Да ведь именно из-за тебя посетители валом валят в клуб!

Джуно рассмеялась:

— Помнишь того араба, который был там вчера с Карой Кук? Он собирается открыть клуб в Далласе и хочет поручить мне его проектировку и оформление.

— В Далласе! Неужели ты променяешь все это на Даллас?

— Я обдумываю его предложение, ибо, долго прожив в Европе, кажется, созрела для возвращения в Штаты.

— Ты самостоятельно сделала карьеру, поэтому найдешь себе применение где угодно. — Лидия устало потянулась. — Пора вздремнуть. Оставайся у меня. Потом поедем куда-нибудь обедать.

— Доброе утро, мама… Доброе утро, тетя Джуно. — На террасе появились дети. Они шли на пляж, а потом няня собиралась отвезти их в Сассари, в цирк. Лидия ненадолго задержалась с ними, а Джуно отправилась в комнату для гостей.

Джуно проснулась около полудня. Сквозь раскрытые окна слышалось пение птиц и плеск волн. Но откуда-то поблизости доносился другой, очень знакомый звук. Она поняла, что это плачет ее подруга.

Спальня Лидии находилась напротив комнаты для гостей. Джуно накинула кимоно и поспешила к ней.

Окно было распахнуто, Лидия лежала на кровати и, закрыв лицо руками, горько рыдала. Джуно села возле нее.

— Дорогая, что случилось?

Та убрала руки и посмотрела на подругу заплаканными глазами.