— Мне надо получить диплом, хотя пока не знаю, зачем. Уж конечно, не для того чтобы стать осветителем сцены. — Джуно рассмеялась. — Ты ведь тоже собираешься вернуться в Йель в сентябре?

— Да, — сказала Лидия. — Постарайся занять для нас нашу старую комнату, ладно?

Алекс вышел за сигаретами для Лидии, а Джуно помогла ей убрать посуду.

— Дорогая, я безумно рада, что ты здесь, но из-за всего случившегося чувствую себя ужасно.

Джуно заставила себя улыбнуться:

— Что ж, отъезд всегда сопряжен с риском.

Лидия расплакалась.

— Не плачь, — сказала Джуно. — Все это не так уж важно. За последние шесть месяцев многое произошло!

Мы все изменились.

— Но, по-моему, я потеряла себя, — всхлипнула Лидия. — Понимаешь, та ночь в конце учебного года была лучшей в моей жизни. Я хотела Алекса, но и тебя — не меньше. И мне казалось, что мы всегда будем вместе. Когда же вы уехали, я словно заблудилась. У меня не было иллюзий насчет Ноэла Поттера. Я видела не мужчину в нем, а великого педагога. Поэтому как только это кончилось, я почувствовала себя дрянью. Алекс вернулся в самый разгар моей депрессии. Он и сам хандрил, расставшись с Лорен. Мы очень поддержали друг друга, но это не имело отношения к сексу. — Лидия вытерла слезы. — А потом все произошло. Мы ничего не планировали… Все случилось само собою.

— Ничего, все в порядке, — сказала Джуно, немного раздраженная тем, что ей приходится утешать Алекса и Лидию. Ведь они предали ее!

Вернулся Алекс и бросил на кухонный стол пачку сигарет «Гитана».

— Мне надоело потворствовать твоей вредной привычке, — бросил он. — Учти: я бегал за сигаретами последний раз!

Джуно потянулась.

— Какой длинный день! И гнетущий. Он начался объяснением с Тони и прощальным завтраком и все тянулся, тянулся. Теперь буду отсыпаться несколько дней.

Алекс обнял ее за плечи:

— Джуно, ложись вместе с нами. Мы этого хотим.

— Да, хотим, — подхватила Лидия, однако взгляд ее свидетельствовал о другом.

Джуно поцеловала их.

— Нет, мои дорогие, не стоит. Я в самом деле устала.

Алекс проводил ее в комнатку возле кухни, где Лидия уже застелила раскладушку чистым бельем, еще раз поцеловал Джуно, пожелал ей спокойной ночи и пошел в гостиную Лежа в темноте, Джуно слышала, как Алекс и Лидия перешептываются. Потом все стихло. Она полагала, что они займутся любовью, однако этого не произошло.

Через некоторое время Джуно пошла на кухню выпить воды и заглянула в гостиную. Алекс и Лидия крепко спали.

Джуно взяла телефонный аппарат к себе в комнату, заказала разговор за счет абонента и, когда ей ответили, всхлипывая, проговорила:

— Привет, папа! Я все-таки приеду домой на Рождество.

Алекс и Лидия, проводив Джуно, стали все чаще раздражаться. Они ходили в кино, встречались с друзьями, поздно возвращались с вечеринок, но избегали упоминаний о подруге.

Рождественским утром они обменялись подарками.

Алекс подарил Лидии два старинных флакона для духов, а она ему — авторучку, на которой было выгравировано его имя, и несколько тетрадей в кожаных переплетах.

Под большой веткой вечнозеленого растения, украшенной бусами Лидии и заменившей рождественскую елку, лежали подарки от Джуно: сафьяновые сапожки из Испании для Лидии и майка с эмблемой миланского футбольного клуба для Алекса. Чтобы подавить раздражение, они провели весь день в синематеке, где смотрели американскую классику сороковых годов.

Между Рождеством и Новым годом они, не сговариваясь, старались видеться пореже. Лидия встречалась с друзьями из студии, закрытой в каникулярное время;

Алекс писал дома.

В канун Нового года их пригласили на вечеринку к Бернару Жюльену. В десять вечера Лидия все еще сидела на кухне за стаканом белого вина.

— Не выношу новогодних вечеринок, — сказала она. — Все стараются веселиться лишь потому, что так принято.

— Но это лучше, чем встречать Новый год в этой квартире, — заметил Алекс, входя на кухню и застегивая сорочку.

— Нет. Иди один.

— Не могу я оставить тебя здесь. Ты должна немного встряхнуться. — Он наклонился, поцеловал ее в шею и запустил руку под ее кружевную кофточку.

Лидия отпрянула и вскочила.

— Не надо, Алекс, я не хочу. К тому же у меня еще не закончилась менструация.

— Черт побери! Это длится уже полторы недели!

— Ну и что? Не твое дело!

— Как?! — Он сгреб ее в охапку и притянул к себе, но Лидия, схватив стакан, выплеснула вино ему в лицо.

— Ах ты чертовка!

Лидия бросилась в гостиную и, обернувшись, выставила перед собой табурет.

— Не смей ко мне прикасаться!

Увидев, что миниатюрная Лидия защищается колченогим табуретом, Алекс замер и, оценив комизм ситуации, рассмеялся:

— Господи, что это с нами? Ни дать ни взять Джордж и Марта из «Вирджинии Вулф».

Лидия опустила табурет и села на него, смущенно улыбаясь.

— Да уж… но мне полегчало. Иногда полезно выпустить пар.

Алекс опустился на матрац.

— С тех пор как уехала Джуно, у нас напряженная атмосфера.

— Да, она словно заставила нас увидеть наши с тобой отношения в истинном свете. Я поняла, что мы и до этого не очень ладили.

— Не путай это с чувством вины перед ней. Прежде все у нас было иначе.

— Не надо драматизировать ситуацию. Может, нас просто одолела хандра? Такое нередко случается в праздники.

Алекс покачал головой:

— Нет, дело серьезнее. И виноваты в этом не мы и не Джуно. Меня вот безумно тревожит, что я ничего не сделал за целый год и упускаю последний шанс поработать над тем, к чему чувствую призвание. Париж — чудесный город, но здесь слишком много соблазнов. Я разболтался и забыл, что такое дисциплина.

— Алекс, — смущенно начала Лидия, — это пройдет. Ты уже оборудовал себе кабинет. Можно отключить телефон. Я буду готовить, подавать тебе еду, затаюсь как мышка и не позволю никому отвлекать тебя от работы. Ты закончишь свою пьесу. Сам подумай, — она рассмеялась, — где, если не в Париже, тебе удастся писать?

— Вот об этом я и думал. Мне надо уехать одному туда, где можно прожить без особых затрат, где нет знакомых и где ничто не отвлечет меня от работы.

Лидия прикусила губку.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уезжаю в Грецию.

— В Грецию?! Неужели из-за наших раздоров?

— Ты ни при чем. Я принял решение сегодня утром и должен уехать один, пока у меня еще остались кое-какие деньги. Если не сделать этот рывок, мне никогда не узнать, на что я способен. Речь идет не о безделицах для студенческой самодеятельности, а о чем-то таком, что взялись бы поставить на Бродвее. Мне надо доказать себе, что я конкурентоспособен.

— А я надеялась, что ты любишь меня.

Алекс обнял ее.

— Так и есть, хотя и веду себя как мерзавец… Сейчас мне придется проявить разумный эгоизм. Ведь я теряю уважение к себе! Если за несколько месяцев я сделаю что-то значительное, то вызову тебя туда.

— Очень благородно с твоей стороны.

— Прошу тебя, Лидия, не надо, мне и так тяжело.

Постарайся понять меня.

— Я поняла: ты меня разлюбил и уезжаешь, — холодно бросила она.

Алекс вздохнул:

— Не будем обсуждать это сейчас: На вечеринку ты отказалась идти, мне тоже не хочется. — Он взял со стола книгу.

— На вечеринку? Почему бы и не пойти? — Лидия открыла шкаф и выбрала платье. — С Новым годом, — сказала она себе. — Ты снова свободна. Пойдем, Алекс.

Нам есть что отпраздновать.

Полночь еще не наступила, а уже хлопали пробки, в бокалы наливали шампанское, все поздравляли друг друга и целовались. Лидия оделась в тот вечер под стать своему настроению во все черное: водолазку, кожаную юбку с разрезом и ажурные чулки. Собрав волосы на затылке, она решила позволить себе одно украшение — дешевые серьги.