– Нет, Алехандро, не надо с нею говорить, – остановила его Энкарнасьон. – Я сама больше не могу здесь оставаться. У всех моих мальчиков теперь есть матери, а за Кике ты присмотришь и сам. Не удерживай меня. Так будет лучше для всех.

Уже за дверью она услышала, как Алехандро говорил матери, что та поступила несправедливо и жестоко…

Энкарнасьон твердо решила уехать в провинцию, где у нее имелось немного земли, но перед этим она, конечно же, должна была проститься с любимым своим Рейнальдо. Он тоже стал уговаривать няню не поступать опрометчиво:

– Я люблю тебя, моя дорогая! Живи у меня. Тебе ничего не придется делать, я сам буду ухаживать за тобой!

– Нет, маленький мой, – плача, возражала Энкарнасьон. – Я выполнила свой долг перед семьей Мальдонадо, вырастила вас. Мне давно хотелось уехать на родину, но я не могла оставить тебя. А теперь ты взрослый, и я могу немножко отдохнуть.

– Не уезжай, – целовал ей руки Рейнальдо. – Мне будет не хватать тебя.

– Я буду всегда помнить твою любовь, – стояла на своем Энкарнасьон. – А ты береги себя, Рей, мой плохой, мой дорогой мальчик!

– Хорошо, старушка, поезжай, – согласился, наконец, Рейнальдо. – Отдохни немного, а потом обязательно возвращайся. Я буду ждать тебя. Запомни, ты мне очень нужна!

Проводив Энкарнасьон на вокзал, Рейнальдо вдруг ощутил такую опустошенность и покинутость, что ему захотелось бежать вдогонку за поездом. Но делать этого он, конечно же, не стал, зато по дороге домой заехал к Авроре и учинил там скандал, выказав ей презрение, которое переполняло его в тот момент. Однако и эта разрядка не принесла Рейнальдо облегчения. Угрюмый и печальный предстал он перед Брихидой:

– Мама, Энкарнасьон оставила меня!

Брихида, сразу поняв состояние сына, обняла его, и Рейнальдо припал к ее груди, не стесняясь своих слез.

– Мама, спасибо тебе, – сказал он немного погодя. – У меня не было времени, чтобы рассказать о себе. Энкарнасьон очень много значит в моей жизни. Она дала мне ту любовь, которой не имела возможности дать ты. Я помню тепло ее рук, ее ласковую улыбку. Она всегда была моим утешением, а теперь я лишился моей дорогой старушки.

– У тебя есть я, сынок, – робко вставила Брихида.

– Да, мама, – с болью в голосе произнес Рейнальдо. – Никогда не забуду тот день, когда я узнал, что ты – моя мать. Мне волком выть хотелось при воспоминании о том, как жестоко я обращался с тобой прежде! Но сейчас, мама, я пришел просить не прощения, а любви! Я готов умолять тебя, мама, чтобы ты любила меня! Мне необходимо ощущать себя чьим-то сыном. Мама, ты нужна мне! Мне нужна мать!..

В поисках работы Мерседес обратилась к Гойо, и рассказала, как Фернандо Мальдонадо разорил ее, присвоив акции. Работу Гойо предложить не смог, а вот расследованием махинации, которую провернул Мальдонадо, пообещал заняться. Выяснив, что Фернандо брал кредит для покупки земель в Энсинаде, Гойо и Альберто решили отправиться туда. Там, рассуждали они, наверняка отыщутся какие-то следы очередного преступления Фернандо Мальдонадо.

Чутье не подвело Гойо: приехав в Энсинаду, они с Альберто легко отыскали в архиве нужный документ.

– Посмотри, Альберто, – взволнованно произнес Гойо, – вот оно, доказательство! Документ на владение землями. Но дата здесь явно исправлена, и это дело рук Фернандо Мальдонадо! Теперь он точно попался! Теперь мы расправимся с ним, Альберто!

Гойо вынул купчую из папки и переложил к себе в портфель.

– Что ты делаешь! – воскликнул Альберто. – Это же незаконно!

– А ты хочешь, чтобы пришел человек от Фернандо и бросил всю эту папку в огонь? – возразил Гойо. – Пойдем отсюда. У нас нет другой возможности заполучить эту бумагу.

После разговора с Габриэлой Исамар много думала о своем отношении к Алехандро и вынуждена была признать, что действительно ищет с ним встреч, словно все еще надеется на возможное счастье с ним. Но даже Габриэле понятно, что между Исамар и Алехандро – непреодолимое препятствие, олицетворенное в зловещем облике Фернандо Мальдонадо.

Хосе Луис, видя, как Исамар опечалена, и не зная, чем ей помочь, снова стал говорить о любви.

– Ты составляешь часть моей жизни. Любовь к тебе наполняет мое сердце. И я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Исамар, как всегда, отвечала, что ей нужно время, чтобы поближе узнать человека, которого она, безусловно, любит, но еще не готова вступить с ним в брак.

– Если надо, я буду ждать хоть всю жизнь, – не терял надежды Хосе Луис. – Когда есть любовь, то не бывает рано или поздно. Любовь не подвластна времени, Исамар!.. Я буду ждать, когда ты сама скажешь, что хочешь выйти за меня замуж.

– Да, Хосе Луис, я согласна быть твоей женой. Я хочу стать твоей женой!

Родители Хосе Луиса были счастливы устроить у себя в доме помолвку и во время застолья всячески намекали, что пора бы уже сейчас назначить день свадьбы. Вняв этим настойчивым пожеланиям, Хосе Луис спросил Исамар:

– Не будешь возражать, если мы поженимся седьмого сентября?

Исамар было совершенно все равно, а Хосе Рамон, не усмотрев в реакции невесты ничего странного, радостно воскликнул:

– Отлично, сынок! Это как раз день твоего рождения!

– Да, – улыбнулся Хосе Луис. – Именно поэтому я и хочу, чтобы в мой день рождения Исамар подарила мне счастье!

В течение всей помолвки Исамар пребывала как во сне, рассеянно наблюдая за происходящим, будто оно не имело к ней никакого отношения. Лишь наутро она в ужасе призналась Пите, что ей страшно.

– Я не должна была этого делать, Пита! Ничего хорошего из нашего брака с Хосе Луисом не получится. Я с ужасом думаю о том, что натворила. Мне жаль Луиса, его родителей, которые верят мне… Я боюсь смотреть им в глаза, потому что они прочитают мои мысли. Мне страшно, страшно! – твердила исступленно Исамар.

– Я понимаю, вы все еще любите Алехандро, – сочувствовала ей Пита. – Но вам ничего не остается, как примириться  с судьбой. Попытайтесь отрешиться от прошлого и обрести счастье с Хосе Луисом.

– Да, Пита, да, – согласилась Исамар. – Я должна это сделать. У меня нет другого выхода.

Алехандро не знал о помолвке Исамар, но ему не давала покоя та, неожиданная их встреча в Колонии Тобаль, где его любимая была вдвоем с Хосе Луисом. Габриэла хорошо понимала причину подавленного состояния Алехандро и рискнула поговорить с ним откровенно.

– Алехандро, – сказала она, – мне больно видеть, как ты мучаешься. Я знаю, это все из-за Исамар, только не подумай, будто я предъявляю тебе какие-то претензии. Наоборот, я хотела сказать, что готова уйти в тень и ждать, сколько потребуется. Я люблю тебя, Алехандро, и буду ждать, пока ты забудешь Исамар.

– Ах, Габриэла, если бы все дело было во времени! – ответил неопределенно Алехандро.

А в этот момент его сын, не ведая никаких сомнений, горячо клялся в любви маленькой Габи.

– Возьми это колечко, Габи! Не бойся, теперь его никто у тебя не отберет. Мы с тобой – жених и невеста, и ничто на свете не сможет нас разлучить!

Пабло Очоа и Родригес Герра убеждали Фернандо Мальдонадо вложить деньги в выгодное, с их точки зрения, дело: торговлю оружием.

– Это абсолютно законная купля-продажа, – говорил Очоа. – Нужно найти контакт с правительством какой-нибудь страны и поставлять им оружие, средства для подавления уличных беспорядков, военную технику…

– Подожди Очоа, мне все это не очень нравится, – высказал сомнение Рейнальдо. – С военными я не связываюсь.

– Не нервничай, Рейнальдо. Это же золотая жила, и мы не будем делать ничего противозаконного, – настаивал Очоа.

– А как ты считаешь, Андраде? – обратился к своему адвокату Фернандо.

– По правде говоря, я не слишком в этом разбираюсь, – ответил тот.

В это время раздался телефонный звонок, и, выслушав короткое сообщение, Фернандо переменился в лице.

– Что-нибудь случилось? – встревожился Рейнальдо.

– Нет, ничего особенного, – не стал объяснять Фернандо. – Извините, сеньоры, мне придется уйти. Потом сообщите о своем решении.