Светит яркое солнце и дробится мириадами сияющих искр в синеве моря, а на берегу среди зелени белеют домики рыбачьей деревушки Энсинады. Разные живут в ней люди – и богатые, и бедные, у одних только лодка, и они с нее ловят рыбу, у других – деньги, им рыбаки и продают свой улов.

Но под крышей каждого дома, не важно, бедного или богатого, прячутся свои беды, и есть тайны – иногда счастливые, иногда страшные, а порой и постыдные.

Домишко сеньоры Провиденсии из бедных. Хозяйка его, немолодая уже, грузная женщина сидит на кухне со своим старинным приятелем Сакариасом и жалуется ему на нездоровье. Ему можно  пожаловаться, он понимает в болезнях, когда-то у него была своя аптека, был клочок земли, но все как-то прожилось, улетучилось, и теперь он мастерит тряпичных кукол. Куклы у него получаются живые, с характером, он продает их, тем и кормится и о былом не жалеет. А сеньора Провиденсия жалеет о здоровье, ох, как оно ей нужно! Случись с ней, не дай Бог, несчастье, что станется с Исамар?

Исамар выросла красавицей – стройная, высокая, волосы у нее длинные пепельные, а глаза светлы, льдистые. Многие в поселке на нее заглядываются. И Провиденсия мечтает выдать ее замуж, а в мужья ей прочит Хулио Сесара. Они с Исамар вместе выросли, парень он красивый, работящий, и в Исамар души не чает. Исамар тогда бы не работала, а то работа у нее тяжелая: она помогает рыбачить старику Фелипе, и на заработанные ею деньги они и живут. Хорошо бы Исамар вышла замуж и уехала с Хулио Сесаром далеко-далеко. Провиденсия тогда бы успокоилась.

– Ты же от тоски места себе не найдешь, – сочувственно качает головой Сакариас, – да и я без красавицы затоскую.

Сакариас тоже души не чает в Исамар. Он ее растил, пестовал. Рассказывал сказки, когда она была маленькой, говорил о чудесах Вселенной, когда подросла. Он помог ее глазам прозреть и увидеть окружающую среду, чутко вслушиваясь в боли и радости. Исамар познала тяжесть каждодневного труда ради куска хлеба, но сердцем жила в благодарном мире добра и не чувствовала себя обездоленной. Теперь она сама рассказывала сказки смешной деревенской ребятне и помогала любому, кто нуждался в помощи.

– И потоскуем, – соглашается Провиденсия, – зато она жива-здорова останется. Меня прямо в дрожь бросает, как подумаю о Мальдонадо. Помнишь, как прибежала ко мне ночью Долорес с малюткой на руках и сказала, что Торреальбу убили? Оставила у меня эту малютку, а сама за старшенькой побежала. С тех пор мы их больше не видели. Что с ними сталось, даже спрашивать страшно! И от всей прошлой жизни остался у моей девочки один золотой медальончик. Храню я его как зеницу ока, может, поможет ей, а может, погубит. Страшно мне за нее, ох, страшно! Хотела бы я быть богатой. Мы бы тогда с Исамар жили счастливо.

– Разве счастье в деньгах, Провиденсия? – рассмеялся Сакариас. – Деньги дают независимость, уверенность в себе, это правда. Но они вызывают и зависть, и ненависть, порождают ссоры и раздоры. А счастье – это что-то совсем другое: улыбка, перламутровая ракушка, что подобрал на берегу и спрятал как величайшее сокровище, цветы, небо, море.

– Ты у нас блаженный, Сакариас, но ты прав. Мальдонадо-то у нас в поселке не любят. Люди толкуют, что деньги свои Фернандо нажил неправедно. Я верю, он своего нигде и никогда не упустит, любого за глотку возьмет. И Рейнальдо в него. Нам от них надо держаться подальше.

Но Исамар так не думала. Заслонившись рукой от солнца, стоя по колено в воде, смотрела она, как скачет на лошади смуглый красавец Алехандро Мальдонадо. Он казался ей прекрасным принцем из волшебной сказки. И ей хотелось оказаться в этой сказке. Про Алехандро было известно, что он архитектор и работает в Каракасе, но это мало что говорило Исамар. Для нее он было сказочным принцем. Она мечтала хоть одним глазком взглянуть на чудесный праздник, что готовился в доме дона Фернандо. Дон Фернандо, побывав в Европе, женился и теперь ждал из Европы свою жену с двумя взрослыми дочерьми.

Что бы ни делала Исамар, она видела перед собой Алехандро. А когда они случайно встречались, чувствовала такой нестерпимое счастье, что сердце готово было разорваться. Никогда с ней такого не было. Взять хотя бы Хулио Сесара. Они вместе выросли. Исамар всегда болела за него душой, но ни счастья, ни волнения при виде его она не испытывала. Она только смеялась, слушая, как Хулио повторяет одно и то же:

– Не дело заниматься тебе мужской работой – выходить на лодке в море, разгружать рыбу. Ты стала взрослой женщиной, Исамар, и тебе пора подумать о семье. Если станешь моей женой, я буду самым счастливым человеком в мире!

Да, ей было только смешно: не выходят же замуж за братьев. Вот Алехандро – другое дело, он только взглянет на нее, и она уже счастлива.

Сам Алехандро давным-давно забыл, что такое счастье. Десять лет назад его жена вместе с любовником разбилась в машине, а сына-крошку забрали к себе ее родители. Он не возражал, понимая, что маленькому ребенку нужны женские руки. Он был тогда угнетен, подавлен, и от груза своей беды не оправился и по сей день. Правда, с некоторых пор он все чаще думал о малыше Энрико, Кике, мучаясь тем, что сын растет и не знает отца… Но как поступить? Забрать к себе? Но куда? Он с утра до ночи на работе. По целым дням с прислугой мальчику будет совсем уже одиноко… Алехандро думал, раздумывал и ничего не мог придумать.

В Энсинаде готовился праздник, а мысли у него были совсем не праздничные. В доме суетились, разгружали привезенные припасы и напитки, убирали, мыли, скребли. В небольшую светлую комнату, где одиноко сидел Алехандро, заглянул младший брат Гильермо. Братья не были похожи: смуглый, тонколицый, с темными глазами Алехандро и голубоглазый, со светлой шапкой волос и постоянной улыбкой на лице Гильермо. Впрочем, ничего удивительного – у всех сыновей дона Фернандо матери были разные. Но отец любил всех, всеми гордился и заботился о сплоченности клана Мальдонадо. Младшему он предначертал карьеру адвоката и не мог никак дождаться, когда же тот, наконец, получит диплом. Дон Фернандо нуждался в юристе, которому мог доверять все свои дела, поскольку взаимоотношения с законом у дона Фернандо были сложные.

– Ну как я ему скажу, что меня оставили на второй год?! – с этими словами вошел Гильермо. Как скажу, что ненавижу юриспруденцию и не желаю быть адвокатом?!

– Главное, не спеши ничего говорить, – посоветовал с улыбкой Алехандро. – Закончи сперва один факультет, а потом поступишь на другой, по душе.

– И отец лишит меня помощи, машины и наследства. Ты что, не знаешь его?

Алехандро сочувственно покачал головой: отца он знал не хуже Гильермо. Многое его восхищало в доне Фернандо: жизненная сила, хватка, энергия, умение добиться своего, жизнелюбие, но многое и отталкивало; казались чуждыми и неприемлемыми его неразборчивость в средствах, жадность, грубость…

Гильермо пожаловался и убежал, ему не терпелось окунуться в море, повидать друзей детства.

Однако не суждено было Алехандро посидеть в одиночестве: после Гильермо в комнату вошла тетушка Аврора, худая, смуглая, тонколицая женщина с седыми волосами, большими черными глазам. Они приходилась сестрой умершей матери Алехандро и жила в доме с незапамятных времен. В годах, но все еще очень красивая, она страдала душевным расстройством и провалами в памяти. Усевшись рядом с Алехандро, она в который раз принялась расспрашивать его о том, что творится в доме.

– В доме готовятся к празднику, – терпеливо повторил ей Алехандро. – Приезжает новая жена отца и с нею две взрослые дочери.

Аврора внимательно слушала.

И у Торреальбы были две дочери, взволнованно подхватила Аврора, их можно спасти, они совсем еще маленькие.

– Что за глупости ты несешь? – недовольно оборвал ее вошедший дон Фернандо, невысокий плотный мужчина с кругло головой, круглыми живыми глазами и торчащими ушами. – Кто тебя сюда звал? А ну марш к себе в комнату! И чтоб духу твоего здесь не было!