Не только в семейство Росы внес смятение Висенте. Что творилось в семье Альберто Эрнандеса, когда он пришел домой после опасной ночи и рассказал, какую ловушку собирался подстроить Рейнальдо своему сообщнику Пайве и двум свидетелям! Как негодовал Хулио, честя Рейнальдо на чем свет стоит! Как сжималась, слыша его проклятия, Брихида! Словно град камней сыпался на нее, словно ее побивали этими камнями! Альберто Эрнандес был просто воодушевлен: теперь у них в руках есть конкретный материал, и они могут предъявите обвинение Рейнальдо, есть живой свидетель, которого пока нужно было во что бы то ни стало спрятать от его могущественных врагов, с которыми он вступил в бой, поставив превыше всего законы дружбы! С таким материалом не стыдно было пойти и в полицию, но Альберто отправился с ним к полковнику Бругере, который давно уже расследовал это дело.

– А вы уверены, что дело происходило именно так? — спросил полковник.

– Абсолютно уверен, полковник, – ответил Альберто, поправляя очки, – по замыслу Рейнальдо Мальдонадо Эриберто, Баудильо и Пайва должны были погибнуть в перестрелке. Висенте Перниль, сидевший в засаде, должен был прикончить уцелевшего.

– Выходит, мои подозрения были оправданны. Но вы говорите, что Висенте скрылся, и пока мы не найдем его, вы будете выступать как свидетель.

– Охотно, полковник. Мы предлагали Висенте остаться, но он предпочел уйти и не оставил адреса. Рассказывал он это мне, Хулио Сесару и сеньоре Брихиде, матери Хулио Сесара.

– Что ж, похоже, Рейнальдо Мальдонадо наконец ответит за содеянное им зло!

Но нет, сеньор Рей Мальдонадо не ответил за содеянное зло: полковник Бругера выяснил, что он находится за пределами Венесуэлы, а значит, вне пределов досягаемости…

Брихида могла бы всерьез помочь следствию, она много знала о Мальдонадо-старшем, а теперь после рассказа Долорес, которая вернулась в Каракас и сразу пришла к Брихиде, узнала еще больше. Долорес невмоготу стало жить в провинции: одна, да еще с такой жуткой тайной на душе! Она просыпалась от малейшего шороха, ей все казалось, что к ней подкрадываются убийцы. Подумала она подумала и решила вернуться: Фернандо она сбила со следа, а в Каракасе, многолюдном большом городе, куда легче затеряться, чем в маленьком провинциальном городишке, где каждый человек, а уж тем более приезжий, всегда на виду.

Долорес рассказала подробно, как убили Торреальбу, о том, что она одну дочку Торреальбы оставила Провиденсии.

– Я ее знаю, – сказала Брихида. – Исамар Медину у нас все знают.

– Я бы хотела повидать ее как-нибудь, – сказала Долорес.

– Что ж, – согласилась Брихида, – как-нибудь непременно повидаешь. Да вот собственно и повод: Исамар нужна уборщица в офис. Думаю, что сейчас ты как раз нуждаешься в работе.

Прошлое никак не отпускало от себя Фернандо Мальдонадо, оно льнуло к нему все теснее и теснее, лишая воздуха, заставляя толчками биться сердце. Но не только прошлое было против него, возмущалось против него и настоящее.

Элисенда пылала негодованием, узнавая все новые и новые подробности о прошлом своего супруга. Он представал перед ней жестоким чудовищем, и она во что бы то ни стало хотела сорвать с него маску благопристойности. Поначалу ей претила его грубость, плебейские манеры, но теперь она убедилась в его человеческой недоброкачественности и не собиралась даже ради денег, из-за которых вышла замуж, даже ради обеспеченного положения дочерей терпеть унижения и жить с негодяем. Элисенда предполагала, что многое знает Аврора, и поэтому ей очень хотелось вызвать ее на откровенность, сделать своей союзницей в борьбе с Фернандо. Она не могла понять нерешительности этой очень красивой и с виду очень твердой и мужественной женщины. Разгово¬рив Брихиду и узнав ее тайну, Элисенда решила во что бы то ни стало, поговорить по душам и с Авророй. Женщины, обиженные Мальдонадо, должны вместе сражаться против него.

– Нам необходимо держаться вместе, только так мы сможем ему противостоять, – убеждала она Аврору, сдержанно слушавшую ее. – Я поговорила с матерью Рейнальдо и… Боже мой! Как искалечила ее жизнь! Сколько у нее несчастий!

– С матерью Рея? — недоверчиво пробормотала Аврора. – Но…

– Никаких «но»! Брихида сама мне призналась.

– Хорошо, Элисенда, я согласна, мы должны действовать вместе, но я так сейчас устала, что мне нужно немножко отдохнуть.

Элисенда сочувственно улыбнулась, Аврора торопливо поднялась к себе в комнату. Значит, Брихида ей солгала, и даже можно понять, почему. Ее ложь была заботой о сыне. Она надеялась, что Рей, окруженный материнской заботой, почувствует себя счастливее. Но заботы Авроры ни к чему не привели, Рей не откликнулся ни на ласку, ни на нежность. Он грубо отталкивал Аврору, не стесняясь называть полоумной, сумасшедшей… Но кто же тогда ее сын? И с радостной уверенностью она сказала себе: Алехандро!

Как она могла сомневаться? Какое затмение на нее нашло? Он всегда был так привязан к ней, всегда оберегал, защищал ее, приезжал в лечебницу, только он и мог быть ее сыном. И она им могла гордиться! В этом грязном гнезде стервятников он один был человеком умным, сердечным, благородным. Волна счастья затопила исстрадавшееся сердце Авроры. Но следом ожившим сердцем завладел липкий страх.

«Что же мне делать? – думала она. – Если я расскажу все, что знаю, Фернандо убьет меня. Он – чудовище, он способен на все. И если я до сих пор жива, то только потому, что ему нужна моя подпись на денежных документах, чтобы безнаказанно пользоваться моим состоянием!»

– Аврора, ты, кажется, неплохо себя чувствуешь! – на пороге стоял улыбающийся дон Фернандо. – Подпиши-ка вот тут…

Аврора, вздрогнув, отпрянула, лицо ее стало по-настоящему безумным, но это было безумие страха. Отныне она решилась сопротивляться и сама испугалась собственной решимости.

– Подписать… подписать… я не умею писать… – бормотала она глухо, – я и понятия не имею, что такое писать…

– Не строй из себя дурочку, Аврора! – рявкнул Фернандо. Все его «добродушие» мигом слетело. – Мне нужна твоя подпись, вот здесь. И немедленно!

– Все плывет, плывет… У меня было какое-то важное дело! Ах да, вспомнила: пора выгуливать моих собак! Где Тула? Мы идем с ней на пляж выгуливать собак! – Аврора говорила все это и трудно было усомниться в ее сумасшествии: таким неуверенным стал ее взгляд, порывистыми движения.

– Подпиши вот здесь, – настаивал Фернандо.

С криком: «Тула! Тула!» Аврора выбежала из комнаты.

Самуэль Агирре только и делал, что уговаривал Марту уехать обратно в Соединенные Штаты. Он даже согласился, чтобы с Мартой об отъезде поговорил Луис Альфред, которому перед этим он отказал от дома. Словом, он шел на все, лишь бы увезти из этой страшной страны свою Марту.

– У меня здесь один-единственный враг, – твердила Марта, – это Исамар Медина. Теперь ее посадят в тюрьму, и мне некого будет бояться. А сестру я должна разыскать; в этой, как ты выражаешься, страшной стране ей грозят те же самые опасности, что и мне.

Алехандро поспешил обрадовать отца счастливой вестью: завтра они с Исамар поженятся, и свадьба будет в доме Мальдонадо. Лучшего подарка Алехандро не мог сделать дону Фернандо. Исамар была именно та жена, которая нужна Алехандро, считал Фернандо, клан Мальдонадо должен расти, распространяться, и дон Фернандо ради могущества своего клана был готов на все.

Он немедленно облачился в парадный костюм и поехал  вместе с Алехандро к Исамар. Дон Фернандо хотел лично выразить свою радость. Исамар обняла его и по-дочернему прильнула к груди. Алехандро растроганно смотрел на них.

– Все у нас будет хорошо, дочка, – заверил дон Фернандо. – Все будет просто отлично!

Вернувшись домой, он отдал распоряжение готовиться к свадьбе. Тула, Энкарнасьон засуетились: нужно было закупать провизию, напитки. Дон Фернандо позвонил судье и попросил приехать, чтобы составить брачный контракт. Элисенда демонстративно отстранилась от праздничных хлопот. Она терпеть не могла эту плебейку, которую не приняли бы ни в одном порядочном доме, и только бесстыжий грубиян Фернандо мог привечать и голубить. Элисенда принарядилась и отправилась навестить Агирре. За последнее время он сделался ее главным утешителем во всех печалях и огорчениях. А как он был мягок, как воспитан, как деликатен! Элисенда безоговорочно принимала его мягкость и воспитанность за привязанность к ней. Своей привязанности она не скрывала, при встрече нежно обнимала Самуэля и целовала его, словом, вела себя так, будто они были влюбленной парой. Агирре смущала ее манера поведения, но вместе с тем она казалась ему трогательной. В общем, как бы там ни было, он не отталкивал Элисенду, он ее терпел.