– Я уйду, – с достоинством ответила Мерсе, – но и ты задумайся над тем, что творится у тебя в душе. Тебе нравится выглядеть жертвой, чтобы все тебя жалели: «Ах, какая Мерседес святая и какой Рей подлец!» Но на самом деле все обстоит как раз наоборот. Это ты мучишь Рея из-за своего непомерного эгоизма! Прощай, святоша!..

Таких обидных слов Мерседес еще никто никогда не говорил, но она вынуждена была признать, что Мерсе отчасти права. Вон как эта женщина борется за своего возлюбленного, прощая ему все недостатки! А что же Мерседес? Ей подавай не реального Рея, а какого-то стерильного, лишенного всяческих отрицательных черт. Нет, это не любовь! Надо быть честной хотя бы перед собой.

Далее Мерседес стала думать о том, что и перед Господом ее совесть не чиста. Ведь в монастырь она пришла не потому, что решила посвятить себя служению Богу, а потому, что пыталась убежать то ли от Рейнальдо, то ли от себя самой…

Примерно этими же словами она и объяснила падре Эустакио свое решение оставить монастырь. И добавила:

– Я поняла, святой отец, что не так уж и люблю Рейнальдо. Постепенно я разочаровалась в нем… Особенно после того, как он изнасиловал Каролину.

– Все было совсем не так, дочь моя, – возразил Эустакио. – Ты обвиняешь Рейнальдо в грехе, которого он не совершал.

– Но мне об этом сказала мать Каролины, Элисенда!

– Она тебе солгала. Я не могу сказать, откуда у меня такие сведения, однако поверь: мне точно известно, что на Рейнальдо возвели поклеп.

Мерседес была несколько обескуражена таким заявлением падре, но все же оно не могло повлиять на ее решение оставить монастырь.

– Я хочу попробовать заново начать свою жизнь, падре. Сейчас я чувствую в себе достаточно сил, чтобы жить в миру одной, никак не соотнося свою жизнь с Рейнальдо.

– Мне жаль, что ты покидаешь монастырь, – сказал Эустакио.

– Я буду служить Господу другим способом, – ответила Мерседес. – До сих пор я бежала от жизни. Но теперь я возвращаюсь к ней.

Рей дождался, пока Хулио Сесар отправится на свою службу в банк, и лишь затем вошел в дом к Брихиде.

– Мама, я пытался поговорить с Хулио сначала в больнице, а потом и на похоронах, но он не удостеил меня даже взглядом. Смотрел так, будто перед ним пустое место. А я хотел предложить ему помощь. Ведь придется уплатить немалые деньги и клинике, и похоронному бюро.

Рейнальдо, спасибо тебе за твое доброе сердце, растроганно произнесла Брихида. – Не обижайся на Хулио. Пройдет время, и вы, я уверена, почувствуете себя настоящими братьями.

– Ты же видишь, я стараюсь… Мне хотелось бы, чтобы Хулио понял, что я больше не ищу с ним ссоры. Пусть он позволит мне видеться с тобой. А то мы встречаемся украдкой, будто делаем что-то постыдное.

– Сынок, я поговорю с Хулио. Но денег твоих он, боюсь, не возьмет.

– Я могу дать их тебе, а ты сама внесешь, куда следует.

– Спасибо, Рей. Ты действительно нас очень выручишь.

Возвращаясь обратно, Рейнальдо увидел, как возле дома Мерседес остановилась машине, и из нее вышла его любимая не в монашеском одеянии, а в обычном платье. Рейнальда тотчас же нажал на тормоз и припарковался поблизости.

Что я вижу? – удивление спросил он Мерседес. – Что означает это платье? Уж не оставила ли ты монастырь?

– Да, ты угадал, – подтвердила его предположеиие Мерседес.

– Мерседес, как я рад, сказал Рейнальдо. – Я знаю, ты сделала это ради меня.

– Нет, Рей, не обольщайся, – возразила Мерседес. –Я оставила монастырь, потому что у меня не было должного призвания.

Пусть так, но все равно я рад, повторил Рейнальдо. Надеюсь, вскоре ты поймешь, что мы должны быть вместе, потому что любим друг друга.

– К сожалению, Рей, это не так, – сказала Мерседес. –То, что мы с тобой воспринимали как любовь, принеслонам одни мучения А истинная любовь делает людей счастливыми. Мы же никогда-не испытывали счастья. Мерсе права: я причиняла тебе одни страдания. А она любит тебя всей душей.

– При чем тут Мерсе? Она посмела говорить с тобой о нашей любви? – вскипел Рейнальдо.

– А почему бы и нет? – охладила его пыл Мерседес. – Она такая же женщина, как и я. Возможно, с нею ты будешь более счастлив, чем со мной, потому что ее любовь к тебе намного сильнее моей.

В тот же день ему довелось еще раз встретиться с Мерседес – в доме у Фернандо.

– Я пришла, дон Фернандо, из-за своего имущества, сказала она. – Хочу, чтобы вы снова переписали все на мое имя.

– Должен тебя огорчить, Мерседита, – развел руками Фернандо. – Наследства, о котором ты говоришь, попросту не существует.

– Как это не существует? – возмутилась Мерседес.

– Очень просто: у твоего отца на момент его смерти не оказалось никакого имущества. Прости, но он его каким-то образом ухитрился промотать. Вероятно, Марта Агирре сумела разорить его.

– Этого не может быть! Я ведь сама подписывала документ.

– Увы, дочка, но это так, – сказал Фернандо. – Я покажу тебе все бумаги, и ты сама убедишься. Единственное, на что ты можешь рассчитывать, это акции. Ты вправе получить их в банке Агирры, если, конечно, этот мошенник не провернул какую-нибудь махинацию, чтобы прикарманить их.

– Вы все – мошенники! – гневно бросила Мерседес и направилась к выходу.

– Мерседита, подожди! – крикнул ей вдогонку Рейнальдо. – Я помогу тебе во всем этом разобраться.

– Оставь меня! Мне ничего от тебя не надо!

Сандра и ее давний приятель Ледерман проводили время в ресторане, когда к их столику подошел Родригес Герра.

– Почему ты не в Майами, а в Каракасе? – удивился Ледерман.

– У меня тут есть дело, – ответил Герра. – Я сейчас, занимаюсь экспортом.

– И что же ты экспортируешь? – спросил Ледерман.

– А… – замялся Герра. – Все, что угодно. Я работаю; вместе с Очоа и Рейнальдо Мальдонадо.

– Будь осторожнее с ними, – предупредил Ледерман. – Эти люди опасны. Рейнальдо пытался надуть меня с изумрудами. Но он свое еще получит!

– Да, я знаю, на что они способны, но пока мне этот" совместный бизнес выгоден, – сказал Герра.

Присутствовавший здесь же Сабас вскоре доложил своему боссу о встрече Ледермана и Герры.

– Они  беседовали  так, словно являются близкими друзьями.

– Это существенная деталь, Сабас, – сказал Рейнальдо. – Боюсь, что Герра ведет двойную игру. Скорее всего они хотят, чтобы я потерял и камешки, и деньги.

– Только прикажите, дон Рей, и я прикончу Родригеса Герру, – выразил готовность Сабас;

– Нет, надо сначала выяснить, что задумали эти два слизняка. А уж потом я буду решать, когда им умереть.

На следующий день Ледерман, чертыхаясь, сообщил Сандре по телефону:

– Рейнальдо Мальдонадо продал мне изумруды. Я заплатил ему много денег… Но какой-то тип явился ко мне в гостиницу и украл у меня камни! Думаю, что это дело рук Рейнальдо Мальдонадо. Проклятие! Я должен отомстить этому гаду! Так что наше с тобой зарубежное путешествие пока откладывается.

Еще одному человеку тоже пришлось изменить свои планы в связи с действиями Рейнальдо Мальдонадо. Этим человеком был Висенте.

– Я уезжаю из Каракаса, – сказал он Ансельмо. – Рейнальдо потребовал, чтобы я следил за Родригесом Геррой. А этот тип очень опасен. У него словно еще одни глаза на затылке. Я не хочу отправиться в мир иной из-за прихоти Рейнальдо Мальдонадо.

– Что ж, грустно произнес Ансельмо, если ты не видишь другого выхода, то я желаю тебе удачи на новом месте.

– Спасибо, – растроганно произнес Висенте. – Я бы и вам с Хулио Сесаром посоветовал уехать подальше от этих Мальдонадо. Во всяком случае, будьте с ними осторожнее.

С тех пор как Хосе Луис стал считать Исамар своей невестой, покой оставил его. Этому в значительной степени способствовал Алехандро Мальдонадо, который, как казалось Хосе Луису, постоянно вертелся возле Исамар. То он приехал в больницу, якобы навестить Эстефанию, но почему-то как раз в тот момент, когда там была Исамар. То имел наглость подойти к ней во время похорон, вовсе не обращая внимания на присутствие здесь же Хосе Луиса.