— Я со всей душой к нему, а он что-то не торопится выполнять условия дядюшки. Представь себе, Отавинью не хочет меня в постели!

— Может, потому, что ты ждешь маленького Медзенгу? — настойчиво спросила ее Жудити.

— Ничего подобного, если и жду, то от Отавинью, — быстро сказала Рафаэла.

— А он об этом знает? — поинтересовалась Жудити.

— Никто еще ничего не знает, в том числе и я сама, — отрезала Рафаэла.

Она решила держаться до последнего, а там будь, что будет!

Жудити же, хоть и не слишком сочувствовала Рафаэле, все же сказала Отавинью:

— На вашем месте я бы не откладывала исполнение условия сеньора Жеремиаса. Он человек переменчивый, не ровен час, и завещание изменит. Пока жив, может и переписать.

— Да, может, — согласился Отавинью. — Пока жив…

Ралф прекрасно понимал, что совершил незаконную сделку, и поэтому нервничал. Боялся, что ему могут помешать: вмешается Бруну Медзенга — и плакали его денежки.

Но, получив миллион наличными, он почувствовал себя увереннее. И очень наглым тоном заявил Лейе о сделке.

— Остальная сумма — при подписании купчей, — небрежно сказал он. — Ты подпишешь и мы сразу все получим.

— Я не подпишу, — ответила Лейя, чувствуя, что все, о чем она думала, становится реальностью.

— Еще как подпишешь! — злобно заявил Ралф.

— Ни за что! — заявила она. — Доверенность, которую я тебе дала, не включает права на продажу!

— Ах, вот как?! — заорал Ралф и кинулся на Лейю с кулаками. — Но ты сама подпишешь эту купчую! Сама! Сама!

Он избил ее и хлопнул дверью. Он будет бить ее смертным боем до тех пор, пока она не подпишет! Средство было испытанное — оно не раз уже приносило желаемый результат. А пока у Ралфа было свидание с Сузаной, и он не хоте опаздывать.

Сузана уже ждала Ралфа. В последнее время она стала в постели еще горячее, еще нетерпеливее. В нее будто вселился бес. Ралфу это нравилось. А Сузану подстегивал страх. Она чувствовала, как медленно и неумолимо сжимается вокруг нее ледяное кольцо. Скоро оно сомкнется, и она останется навсегда один на один со своим мужем, которому больше уже не сможет смотреть в глаза. Останется в темнице, где ей будут отмерять глотками и свободу, и воздух. Но пока она была еще на свободе и спешила насладиться ею. Все отчаяннее. Все судорожнее.

— Я продаю имение, — сообщил Ралф, полуизвиняясь за невольное опоздание.

— Неужели Лейя согласна? — удивилась Сузана.

— В постели она на все согласна, — самодовольно сообщил Ралф, — но следом за фазендой я сплавлю и Лейю. Хватит с меня этой неврастенички! Она и в постели уже ни на что не годится!

— Зато ты у нас настоящий жеребец, — не то с осуждением, не то с восхищением произнесла Сузана.

И Ралф, желая слышать только восхищение, принялся умело раздевать ее, увлекая в постель.

Сегодня они оба были в ударе, и не слышали больше ничего. Впрочем, дверь отворилась бесшумно, Орестес прошел по коридору и со зловещей улыбкой посмотрел на резвящуюся в постели парочку.

Мысли его тоже невозможно было услышать, а подумал он, глядя на жену с любовником, вот что: «Ты, парень, подписал себе смертный приговор…»

Бруну, услышав от сенатора, что тот всерьез решил уйти с политической арены и разойтись с женой, понял, что его друг находится в состоянии тяжелой депрессии.

— На твоем месте я не стал бы решать так скоропалительно две такие важные проблемы, — осторожно начал Бруну. — Мне кажется, что ты должен дать себе время и хорошенько все продумать. Возьми отпуск, поезжай куда-нибудь подальше от всех, кто давит тебе на мозги, побудь сам с собой и прими решение.

— Может, ты и прав, — вяло согласился сенатор. — Может, мне действительно нужно отдохнуть…

— Конечно, нужно, — энергично стал настаивать Бруну. — Сейчас, когда ты устал, проблемы кажутся тебе неразрешимыми и ты считаешь, что лучший выход — это объявить себя банкротом и выйти из игры. Но вполне возможно, немного отдохнув, ты найдешь какое-то новое решение.

— Не найду, — упрямо сказал сенатор. — Все мне до чертиков надоели — и Роза, и мои коллеги!

— А безземельные? — спросил Бруну.

— Безземельные приводят меня в отчаяние. Я ничем не могу им помочь. Слава Богу, что сейчас все немного успокоилось — людям все-таки хочется жить мирно, а не воевать. Но мы сидим на пороховой бочке.

— И ты один из немногих, кто это понимает. Так что поезжай отдохни и подумай, стоит ли тебе уходить из политики.

После разговора с сенатором Бруну заторопился к Лейе в Сан-Паулу. Он должен был сам разобраться с продажей фазенды. Имение ни за что на свете не должно было достаться Бердинацци!

Маркус уехал в Сан-Паулу раньше Бруну. Он торопился свести счеты с негодяем Ралфом, который давным-давно сидел у него в печенках!

Но Ралфа он не застал, а мать выглядела просто ужасно.

— Дорожная катастрофа? — спросил Маркус, глядя на ее кровоподтеки.

— Да, очередной ухаб, — с подобием улыбки ответила Лейя.

— А где виновник торжества?

— Отдыхает на пляже в Гуаруже, — вновь закипая гневом, ответила Лейя.

— Ну, пока! Я в Гуаружу. В любом случае, позвоню! — и сын исчез.

Только после ухода сына Лейя сообразила, какой опасный смысл вкладывал Маркус в свой «любой случай», и решила тоже поехать в Гуаружу. Ведь скорее ей пристало разбираться с тем, кто теперь считался ее мужем…

Сузана ждала Ралфа на яхте. И ждала его не одна. Орестес то и дело с любопытством посматривал на нее.

— Я предупредила Ралфа, — нервничая, сообщила Сузана. — Что дальше?

— Разыгрываем нашу шутку до конца, — ласково сказал Орестес и ушел в свою каюту.

Ралф уже бывал на яхте Сузаны и удивился, увидев возле нее Жералдину, который когда-то служил на яхте Лейи.

— Теперь я работаю на сеньора Орестеса, — сообщил Жералдину в ответ на удивленный взгляд Ралфа.

Упоминание об Орестесе лишь на секунду омрачило лучезарное настроение Ралфа. Но он увидел Сузану и тут же забыл о ее муже, торопясь рассказать об удачной продаже, о скором разводе с Лейей, о том, что ему достанется половина всего, что принадлежит ей…

Цинизм Ралфа никогда не был по душе Сузане:

— Послушай, а ты хоть когда-нибудь кого-нибудь любил? — внезапно спросила она Ралфа.

Он почувствовал, что любовница не в настроении, и тут же сказал:

— Будешь занудствовать — уйду!

— Никуда вы не уйдете, вы — мой гость, — сообщил, внезапно появившись, Орестес, чем привел Ралфа в немалое замешательство. — Думаю, мы знакомы гораздо дольше, и для начала нам стоит выпить по рюмочке, — любезно сказал он, и обескураженный Ралф последовал за ним.

Орестес все подливал и подливал Ралфу, сам оставаясь трезвым, как стеклышко. Ралф в какой-то момент почувствовал, что это не к добру, и попытался отказаться.

— Я для вас же стараюсь, — все с той же коварной улыбкой уверял Орестес. — Я ведь знаю, в каких отношениях находитесь вы с Сузаной…

— Так это вы звонили мне по телефону и угрожали? — спросил Ралф, внезапно протрезвев.

— Я не угрожаю, я привожу угрозы в исполнение, — ответил Орестес, явно забавляясь испугом Ралфа.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — уже не владея собой от подступившего ужаса, костенеющим языком спросил Ралф.

— Лично я ничего, — равнодушно ответил Орестес. — Мы поужинаем, потом вы отдохнете, а на рассвете мы снимемся с якоря. Интересно, много денег вы вытянули у Сузаны? — внезапно переменил он тему.

— Я все верну, — быстро ответил Ралф. — Все верну, до единой монеты!

— Чем? Деньгами, украденными у бывшей супруги Мясного Короля?

Ралф что-то лепетал, просил его отпустить, а Орестес, поиграв с ним как кошка с мышью, начал испытывать гадливость. В конце концов он распорядился, чтобы Ралфа проводили в его каюту. Почувствовав себя пленником, Ралф стучал кулаками в дверь, что-то кричал.