— Пока ничего. Вы загнали меня в тупик.

Перед отъездом в очередную деловую поездку Орестес повел Сузану в ресторан.

— Я что, опять забыла какую-то счастливую дату? — кокетливо спросила Сузана, припомнив, как позабыла в прошлый раз годовщину их свадьбы.

— Нет, дорогая, — ответил Орестес, — никаких дат. Мы празднуем твою верность, твою преданность мне — то, что все это время, несмотря ни на что, ты была со мной!

Смущение Сузаны не укрылось от Орестеса, но она мгновенно с ним справилась, и Орестос почувствовал, что его жена давно и привычно неискренна с ним. И это было не менее тяжкое открытие, чем наличие у Сузаны любовника.

Не мог же он признаться этому детективу Кловису, что у него уже давным-давно не ладится с Сузаной в постели. Как бы он себя не подстегивал, что бы ни пробовал — пил и не пил, ночевал с ней в мотелях и низкопробных гостиничках, водил в притоны, смотрел в стриптизы, порнофильмы, порножурналы, — ничего не помогал — в последнюю минуту все разлаживалось. И Сузана всегда прощала ему. До поры до времени он верил, что из любви, а потом догадался, что оттого, что завела себе любовника. И не ошибся.

Но пил он за верную Сузану, потому что искренне хотел, чтобы она была ему верна.

Как только Орестес уехал, Сузана позвонила Ралфу и сказала, что приедет к нему на целую ночь. Они так давно не были вместе, она так соскучилась.

Но на этот раз впервые в жизни в постели не ладилось у Ралфа.

— Что с тобой? — с изумлением спросила Сузана.

— Голова не тем занята, — ответил Ралф. — Мне звонят, угрожают убийством. Небось твой муженек старается. И сказать по чести, мне это не по нутру!

— Сейчас мой муженек в Атлантике, — сказала Сузана. — Но я тоже видела угрозы на твоем автоответчике, когда смотрела, сколько потаскушек тебе звонит!

И вдруг Ралф почувствовал ненависть к этой холеной и самоуверенной бабенке. «Черт! Неужели я и в самом деле люблю Лейю?» — с невольным удивлением подумал он.

А Лейя, в очередной раз сидя в одиночестве в своем номере, думала со ставшем уже привычным отчаянием:

«Я же знаю, что он с другой. С кем, не важно. Я знаю, что он бабник, подлец и сволочь и ухитряется изменять мне, живя у меня на содержании. И как он изворачивается, как врет, стоит ему попасться. И при этом всегда говорит, что любит. И самое ужасное, что я ему верю. И все время обманываю сама себя. Стоит ему подойти ко мне, я забываю обо всем на свете. А когда его нет, жду и умираю. Ты разрушил мою жизнь, Ралф, и топчешь то, что от нее осталось. Пока ты жив, мне от тебя не освободиться. А мертвеца уже никто не ревнует. Когда ты умрешь, я тебя кремирую и развею твой прах по ветру, чтобы ни одна из твоих любовниц не носила цветов тебе на могилу!»

А Сузана тем временем тщательно искала Ралфа. На квартире его не было, и тогда она решила прокрутить записи автоответчика, чтобы понять, куда он мог подеваться. Несколько женских голосов договаривались с ним о встрече. Мать требовала денег, и довольно резко. А вот и мужской голос: «Первое предупреждение. Оставьте в покое сеньору Сузану, иначе ваши дни сочтены».

Сузана похолодела. Ей стало по-настоящему страшно. Неужели за ними следят? И все-таки она предпочла стереть запись, она чувствовала: ради нее Ралф не станет рисковать жизнью…

После долгого размышления Отавинью наконец понял, что ему действительно имеет смысл поехать за Рафаэлой. Поначалу ему казалось, что не стоит всерьез принимать слова Жеремиаса, что старик просто-напросто пошутил, а вернее, сорвал свое раздражение. Но потом он пришел к выводу, что Жеремиас говорил совершенно искренне. Отавинью же посоветовался с Жудити, и та согласилась с ним.

— Хочешь получить наследство, поезжай, — сказала она.

Но видит Бог, для Отавинью дело было не в наследстве, он на самом деле не совсем понимал, чего от него ждут и как он должен поступать. Рафаэла ему очень нравилась, но если девушка была влюблена в другого и к тому же уже жила с этим другим, то не в его правилах было лезть в чужую жизнь. Но, как видно, старый Жеремиас смотрел на все это совершенно по другому, и не только Жеремиас, а вообще все в этом странном семействе.

Как бы там ни было, в один прекрасный день он сообщил старику:

— Попытаюсь привезти Рафаэлу назад, — и заслужил от старого Жеремиаса полный признательности взгляд.

Жеремиас похлопал его по плечу и сказал словами Жудити:

— Хочешь получить наследство — поезжай и привези ее.

После прямого приказа Отавинью вздохнул с облегчением — значит, он все понял правильно, и это ему было приятно.

А Жудити глядя на сборы Отавинью, подумала:

«Намучаешься ты еще, бедняга. Сколько тебе еще придется доказывать, что ты не хуже своего отца, покойного Олегариу, а сеньор Жеремиас уже и не скрывает, что начал сдавать. Был кремень, а теперь постарел».

Но когда он приехал в Рибейран-Прету и добрался до виллы Медзенги, то выяснил, что Рафаэла уехала в имение Арагвайя, чтобы участвовать в поисках Бруну Медзенги.

Вместо Рафаэлы Отавинью застал красивую девушку по имени Лилиана: как выяснилось, она тоже искала кого-то из молодых Медзенга.

Отавинью растерялся, и Лилиана, заметив нерешительность этого привлекательного и видного парня, которого прислали за Рафаэлой, тут же приняла решение.

— Мы, по-моему, друзья по несчастью, — сказала она, — так почему бы нам не познакомиться и не выпить сока в соседнем баре?

Отавинью охотно представился, и дальше они болтали как друзья и тут же перешли на «ты».

— Останешься в городе, пока не вернется Рафаэла? — с любопытством спросила она.

— Прямо не знаю, что и делать? — честно отвечал Отавинью, — я-то думал, что уеду сегодня же вечером. А ждать? Она ведь может надолго задержаться. А ты как думаешь?

— Я бы на твоем месте дождалась, — решительно сказала Лилиана.

— Тебе очень хочется, чтобы Рафаэла уехала? — вдруг с неожиданной проницательностью спросил Отавинью.

Лилиана не стала врать.

— Еще бы! — сказала она. — Я была бы просто счастлива.

— А в чем дело? — поинтересовался ее спутник.

— Она мне всю жизнь испортила, — так же откровенно продолжала Лилиана. — Я ведь жду ребенка от Маркуса.

— Вы что, женаты? — спросил Отавинью, еще раз убеждаясь, что в этой семейке все не как у людей. Во всяком случае, не как у людей, которых принято называть людьми порядочными…

— Почти, — ответила Лилиана, — Маркус оставил меня у порога церкви, эта ваша Рафаэла его просто с ума свела!

— Понимаю, понимаю, — кивнул головой Отавинью. Он действительно подумал, что и браки в этой семье заключаются именно так, а не иначе. — Ну что ж, тогда я остаюсь.

Лилиана благодарно улыбнулась ему и сказала:

— А я приглашаю тебя к нам на ужин.

Узнав, что отец Лилианы — сенатор, Отавинью был потрясен: еще ни разу в жизни он не ужинал в доме сенатора. Лилиану очень забавляло простодушие этого провинциала, который тем не менее окончил высшее учебное заведение в Штатах.

Роза очень благосклонно встретила Отавинью: хорошо бы ее дочь позабыла проклятущего Маркуса и нашла себе какого-нибудь приличного юношу вроде этого.

— Жаль, жаль, что дочка не сказала мне заранее, что у нас сегодня будет гость за ужином, но пойду распоряжусь — постараемся накормить вас повкуснее, — с улыбкой говорила она, направляясь к двери.

— Да что вы! Не стоит хлопотать. Я не привык к подобным церемониям, — бормотал смущенный Отавинью, чувствуя себя ужасно неловко.

Роза вышла, а Лилиана со смехом сказала:

— Вот и первая победа, ты очень понравился маме!

— А ты по-прежнему влюблена в Маркуса? — спросил Отавинью.

— По-прежнему, — вздохнула Лилиана. — А ты в кого?

— В Рафаэлу, — нерешительно сообщил Отавинью.

— Почему это в меня никто не влюблен? — обиженно, но не без кокетства спросила Лилиана.