Небо над городом было пыльным и мутным, словно от почвы поднимались древние гнилые испарения. Климу чудилось, что он ощущает мертвенный запах тлена, который навечно повис над развалинами. Что же произошло с теми, кто в свое время строил все это на краю пустыни? Навсегда покинули родную планету? Уничтожили друг друга в изнурительных войнах? Стали жертвами какого-то космического катаклизма? И как совместить весь этот тлен с действующей атомной станцией?

Завершая широкий круг над городом, Клим собирался взять курс на «Торнадо», когда заметил вдали еще одно здание. Над ним торчал не то шпиль, не то антенна. Пока Клим гадал, что это такое, шпиль начал мягко и непринужденно изгибаться, точно резиновый, и прямо на глазах изумленного Клима превратился в огромную, вытянутую кверху петлю…

Подняв глайдер в воздух и сделав несколько широких кругов над «Торнадо», Лобов мысленно одобрил действия Штанге. Местность отлично просматривалась, а пустыня была такой безбрежной, что встреча с крупным зверем казалась просто невероятной. Что же тогда случилось с «Ладогой»? Трагедия? Чудо?

Постепенно расширяя зону поиска, Лобов вскоре заметил на ровной поверхности песка характерный кратер. Он снизился и прошел на высоте нескольких метров. Сомнений быть не могло это стартовая воронка, след отдачи ходового двигателя «Ладоги» при взлете. Так вот как обстоят дела! «Ладога» все-таки приземлялась здесь и не была ни уничтожена, ни перевезена в другое место. Она стартовала обычным образом, просто-напросто сменив район базирования. Такое нередко случается в практике разведывательных групп, но как Штанге, опытный космонавт, мог сменить стоянку, не предупредив базу? Почему после этого связь с «Ладогой» прекратилась?

Лобов зашел на посадку и притер глайдер в нескольких метрах от стартовой воронки. Он вышел из машины. Ноги по щиколотку утонули в сыпучем песке. Обходя по краю воронку, Лобов наступил на что-то твердое. Он нагнулся, нащупал в песке предмет и выпрямился, держа его в руке. Это был лучевой пистолет. Лобов, как мог, очистил его от песка и обнаружил, что из пистолета дважды стреляли. Так зафиксировал счетчик выстрелов. Долго он разглядывал маленькое, но грозное оружие, лежащее на ладони. Кто и в кого стрелял из этого пистолета? Почему исправное оружие брошено, как ненужная вещь?

Спрятав пистолет в сумку, Лобов продолжил осмотр и метрах в тридцати от воронки наткнулся на полузанесенный песком, обуглившийся труп небольшого животного. Рассмотрев свою находку внимательнее, Лобов понял, что животное, скорее всего ящер, было сожжено лучевым ударом. В него стреляли, очевидно, из того самого пистолета, который сейчас лежал в сумке. Для этой рептилии за глаза хватило бы и одного импульса, но стреляли почему-то дважды. Стрелявший хотел исключить любую случайность?

Не обнаружив больше ничего интересного, Лобов вернулся к глайдеру. Последний раз оглядывая красноватые пески, мутное небо и тусклое солнце, он задержал взгляд на маленькой черной точке, едва различимой в вышине. Несколько секунд, щуря от напряжения глаза, он следил за ней, а потом опустил на глаза очки-телескопы. При двадцатикратном увеличении точка обернулась огромной птицей, величаво парящей над пустыней на широко раскинутых крыльях. Это был гигант мира летающих птеранодон с размахом крыльев никак не менее пяти метров. Что он высматривает здесь, в пустыне, где нет ничего живого? В глубоком раздумье Лобов поднял глайдер в воздух.

Вернувшись на «Торнадо», Лобов застал Кронина в кают-компании за приготовлением пищи.

— Корабль к старту готов, вот и решил заняться, пока есть время, — сказал он, словно оправдываясь. — Кто знает, до кухни ли потом будет.

Лобов кивнул головой в знак одобрения, опустился в кресло, взял со стола одно из аппетитных яблок и откусил.

— Как Клим?

— Разведку закончил, возвращается, — инженер ловко укладывал приготовленные блюда в консерватор. — Никого не обнаружил, но, по-моему, наткнулся на что-то сенсационное. Уж слишком бесстрастный у него голос.

Лобов лениво жевал яблоко, погруженный в свои мысли. Кронин закрыл крышку консерватора, задвинул в кухонный отсек и сел рядом с командиром.

— А какие у тебя новости?

— Нашел стоянку «Ладоги». Она ушла своим ходом не больше трех дней назад, даже стартовую воронку не успело засыпать.

— Своим ходом? — поразился инженер.

Лобов кивнул и, перегнувшись назад, бросил остаток яблока в утилизатор.

— Подожди, — недоуменно сказал инженер, морща высокий лоб, — но ведь связь с «Ладогой» прервалась еще неделю назад! Выходит, они несколько дней преспокойно стояли здесь, а выйти на связь с базой не пожелали?

— Выходит, так.

Кронин недоверчиво качнул головой.

— А ты уверен, что они стартовали всего три дня назад?

— Уверен. Иначе от стартовой воронки не осталось бы и следа. А потом я проверил по радиоактивным изотопам кремния, что образовались при отдаче двигателя. Получается, около двух суток, с точностью до нескольких часов.

— Тогда я ничего не понимаю!

Лобов согласно кивнул и, помолчав, добавил:

— Возле самой воронки я нашел исправный пистолет, из него дважды стреляли. А метрах в тридцати валялись останки сожженного ящера.

— Так, — тон инженера становился все более озабоченным, выходит, там была драка?

— Уж очень невелик ящер-то, с зайца величиной. — В голосе Лобова звучало сомнение.

— А что за ящер?

— Не разберешь. От него почти ничего не осталось. Ведь дважды стреляли по такой крохе.

— Дважды?

— Дважды, я же говорю, почти ничего не осталось.

— Дважды, — пробормотал инженер, — зачем же дважды?

Лобов вскинул на него глаза. Взгляды их встретились, и они без слов поняли друг друга.

— Да, — вздохнул Лобов, — скорее всего «Ладогу» захватили мезойцы. А потом разобрались что к чему и перегнали на другое место.

— А может быть, заставили перегнать?

— Может быть, — согласился Лобов. — Одного не пойму, как они сумели захватить корабль? Как Штанге мог оказаться таким растяпой?

— Во всяком случае, — в голосе инженера прозвучало уважение к неведомому противнику, — надо быть настороже.

— Да… Путь к ладожанам лежит через мезойцев, теперь это ясно.

— Вот и убьем сразу двух зайцев, как того хотела база, улыбнулся инженер.

— Нет, Алеша, если мы и убьем, то не зайца, а игуанодона или брахиозавра. И я тебе, так и быть, преподнесу его хвост, — послышался голос Ждана.

Он стоял у входа в кают-компанию, прислонившись плечом к стене. Вид у него был возбужденный, таинственный и несколько растерянный. Лобов даже голову склонил набок, стараясь догадаться, что означают столь необычные эмоции.

— Клим, — с улыбкой сказал инженер, — являешься неслышно и таинственно, как призрак. И говоришь странные веши. Ты видел брахиозавров?

— Не брахиозавров, а брахиозавра, — уточнил Клим.

— Ты успел слетать к морю? Или они бродят по пустыне, как верблюды?

Клим пожал плечами и обратил свой загадочный взор на Лобова.

— Иван, скажи, похож я на сумасшедшего?

— Не особенно.

— Не больше, чем обычно, — уточнил инженер.

— Я спрашиваю вполне серьезно.

Лобов поднялся из кресла:

— Что-нибудь случилось?

Клим кивнул:

— Случилось. Это настоящий, много веков назад заброшенный город. В нем только несколько целых зданий. А одно достраивается.

— Достраивается?

— Достраивается, — безмятежно подтвердил штурман, — заканчивают второй этаж, скоро примутся за третий.

Кронин тоже встал, но уже не улыбался. Лоб командира прорезала глубокая складка.

— Кто строит, — негромко спросил он, — ладожане?

Клим с откровенным удивлением взглянул на него.

— Роботы? — предположил инженер.

Клим отрицательно покачал головой.

— Да кто же?

Клим помолчал, явно наслаждаясь моментом, и торжественно изрек:

— Ящеры. — И, с удовольствием наблюдая за произведенным эффектом, повторил: — Самые обыкновенные ящеры: орнитомимиды, игуанодоны и даже брахиозавр!