В этот момент вдруг открылась, пронзительно скрипнув, дверь избы и в ярко освещенном прямоугольнике проема черной раздутой глыбой возник гориллообразный силуэт.
Шестеро бойцов сидели за столом и, запивая еду приобретенным у деда Тимофея ядреным самогоном, настоянном на кедровых орешках, обсуждали план действий на завтра. Вернее, обсуждались только детали, так как сам план был изложен Вовой Большим в безапелляционно-приказной форме.
Согласно этой диспозиции, завтра с утра Марс должен был ехать в родной областной центр под суровые очи Клеща и обрисовать тому в красках всю сложившуюся ситуацию, завершив свой монолог передачей Вовиной просьбы о посылке подкрепления и необходимого для дальних прогулок по тайге снаряжения.
— Ехать тебе, братан, одному придется. Подсмены, уж извини, дать не могу, сам видишь, какие тут дела заварились. А как приедешь, дуй прямо к Клещу, без всяких заездов по бордельерам.
— А если он меня пошлет? — на всякий случай подстраховывался Марс.
— Не пошлет. Ему эти фраера зачем-то нужны позарез, так что базарь смело…
Вова, разумеется, прекрасно знал, зачем именно областному «авторитету» нужны были упомянутые «фраера», но посвящать в тайну больших денег рядовых «пехотинцев» согласно строжайшему приказу Клеща не имел права. Когда тайна известна многим, это и не тайна уже, а так, уцененный товарчик на грязном лотке оптового рынка…
— Короче, Марсик, ждать тебя будем послезавтра ввечеру. Всем остальным — пока дрыхнуть, а с рассветом — на посты. Не могут они без дозаправки дальше шлепать, натурально в эту дыру сунутся, а тут уж — дело техники, в натуре…
Намаявшиеся Бивень с Лысым тут же рухнули на лавки и моментально уснули, оглашая прокуренную избу счастливым молодецким храпом. Марс и Самолет остались сидеть за столом и, очистив от пустых консервных банок угол, зашлепали по корявым доскам засаленными картами. Вова Большой сидел в красном углу, где при прежних хозяевах, вероятно, висели иконы, и задумчиво чистил верный «Стечкин», который уважал более других пистолетов за скорострельность и дальность боя. Сиплый, вытащив из своей спортивной сумки сложенную вчетверо газету, оторвал от нее изрядный кусок и вышел на крыльцо.
После яркого электрического света на улице было — хоть глаз выколи, несмотря на висевшую в безоблачном небе ущербную луну. Чтобы глаза быстрее привыкли к темноте, Сиплый прикрыл дверь в избу, после чего привалился к шаткому столбу, поддерживающему крышу крыльца, и закурил.
Он был очень зол — и на Бивня, который в тайге, по его мнению, полностью «облажался» и вообще вел себя не лучше любого «лоха»; и на Вову Большого, который оставил его, Сиплого, при своей персоне, а не послал в дебри в составе поисковой партии. Он был уверен, что сам-то уж точно не «лажанулся» бы так, как Бивень, и что все тогда пошло бы совсем по другому — и не пропал бы Косой, которого Сиплый хоть и недолюбливал, но все же тот был свой, «синий»; и не погиб бы непонятно от чьей руки Кастет, с которым молчаливый водитель был очень дружен… Эх, ведь сколько дел вместе переделали — и ни царапины, а тут… Надо же было ему так глупо…
Ухо уловило вдруг тонкое журчание. Насторожившийся «бык» медленно спустился с крыльца и прислушался. Так и есть — со стороны замаскированных автомобилей отчетливо доносился звук льющейся струйкой жидкости. Сиплый подошел ближе и в ярком лунном свете увидел растекшуюся из-под бампера джипа, водителем которого был Марс, черную лужицу. Мысленно выругавшись, он подошел ближе, присел на корточки, тронул лужу указательным пальцем и поднес его к носу. Ноздри уловили характерный резкий запах тормозной жидкости. Странно… «Браток» опустился на четвереньки и, стараясь не испачкаться в увеличивающейся луже, заглянул под днище.
В ту же секунду из-под бампера машины ему навстречу рванулась рука с ножом. Длинное лезвие хищно отразило лунный луч и моментально нашло цель. Сиплый обеими руками схватился за свое многострадальное горло и рухнул лицом прямо в черную вонючую жижу. Кровь, толчками бьющая из пробитых насквозь шейных артерий, просачивалась через сведенные судорогой пальцы и перемешивалась с тормозной жидкостью…
Две смутные тени торопливо выбрались из-под обездвиженного внедорожника и бесшумно побежали по давно не паханому огороду в сторону луга. Однако, не успев добежать нескольких метров до остатков забора, они были вынуждены навзничь упасть в иссохшую прошлогоднюю ботву — снова громко скрипнула отворенная изнутри дверь дома…
Самолет, проигравший везунчику-Марсу сотню «американских рублей» и от того с ним повздоривший, зло сплюнул на пол и вышел, хлопнув дверью, покурить и успокоить взбудораженные нервы. Он несколько раз глубоко затянулся и, спустившись с крыльца, прошел к ведущей на деревенскую улицу калитке. Опершись на нее, докурил сигарету и ловким щелчком отправил окурок на середину дороги. Оранжевый огонек описал красивую дугу и, рассыпав искры, потух в уличной пыли. Курильщик повернул обратно к избе.
Уже собираясь подняться на крыльцо, он бросил случайный взгляд в сторону машин и увидел вдруг у переднего бампера второго джипа скрюченное тело. Рефлексы сработали раньше мысли. Самолет рванул из-за спины заткнутый за брючный ремень «ТТ», присев, выставил пистолет перед собой и мелкими шажками, поводя стволом из стороны в сторону, стал приближаться к темным глыбам внедорожников.
Вокруг стояла первозданная тишина, нападать на боевика никто, похоже, не собирался и он, окончательно осмелев, ткнул пистолетом в лежащего. Тело, пребывавшее на боку в позе эмбриона, от толчка мягко завалилось на спину и Самолет, которому вдруг спазмом перехватило горло, медленно попятился к избе.
Так, пятясь задом и продолжая держать «ТТ» в вытянутых руках, он дошел до ступенек крыльца, затем, резко повернувшись, одним гигантским прыжком взлетел наверх и оказался возле двери.
— Братва, Сиплого кончили! — истошно завопил Самолет, врываясь в избу и размахивая над головой пистолетом. Поднятая воплем на ноги поредевшая бригада, поспешно хватая оружие, высыпала во двор и, ослепленная царившей здесь тьмой, затопталась у крыльца, матерясь и ощетинившись воронеными стволами. Наконец, Вова Большой пришел в себя от шока и начал отдавать осмысленные команды:
— Марс и Самолет — к калитке и на улицу, кого увидите — мочите на месте, потом разберемся. Бивень и Лысый — за мной!
Двое бойцов метнулись к калитке, двое других вслед за командиром — к огороду.
Добежав до забора, Вова остановился. Справа и слева тяжело дышали выдернутые из сладкого сна соратники. Глаза вполне освоились с темнотой ночи и бригадиру показалось, что по лугу в сторону черной стены леса торопливо движутся две тени. Времени на раздумья не оставалось.
— А-а-а! Су-у-уки-и-и! — заорал командир «синих» и выпустил за несколько коротких секунд всю обойму в сторону призраков. Судорожно выщелкнул опустошенный магазин, вставил новый и расстрелял его так же быстро. Рядом, ощерясь и крича что-то неслышное за громом выстрелов, палил в темноту Бивень, а Лысый, расстрелявший уже весь барабан своего древнего революционного нагана, всматривался в ночь ослепленными огнем выстрелов глазами…
Послав в поле на поиски — не могли же они при такой плотности огня ни во что не попасть — всех оставшихся в наличии четверых бойцов, Вова вернулся во двор и присел на корточки над телом Сиплого. Да, это была потеря. Это вам не новичок-Косой, и даже не Кастет. Таких бойцов еще поискать… Так бригадир и сидел, стиснув челюсти, хрустя костяшками сжатых в кулаки пальцев и глухо матерясь сквозь зубы, пока не вернулись остальные.
Боевики шли не пустые. За руки и за ноги они несли тело с безвольно качавшейся в такт шагам головой, и было совершенно ясно — то, что они несут, никак не может быть живым человеком.
Ношу бросили возле крыльца и открыли дверь в избу, чтобы хоть как-то осветить темный двор. Бивень присел на корточки возле убитого и повернул его голову к свету.
