Тем временем фрау К. узнала, что генерал Линке, который был помешан на безопасности, в своем доме о ней забывал. Имел привычку оставлять на столе списки телефонов или другие деловые бумаги, более важные документы запирал в ящик стола, к которому ничего не стоило подобрать ключи. Когда БОБ стало известно, что положение фрау К. дает ей доступ к полезной информации, работавший с фрау К. офицер уговорил ее не бросать работу хотя бы еще полгода, а БОБ в свою очередь обещала помочь с устройством на Западе. Операция проходила не совсем обычно. На каждой встрече с оперативным уполномоченным фрау К. многословно жаловалась на жену генерала, а офицер ее успокаивал, одновременно просматривая материалы, которые были взяты со стола Линке[796].
Фрау К. поставляла отличную разведывательную информацию, ценность которой в части отношений Линке и его организации с советниками из советского ГРУ приобретала еще большее значение, поскольку была подтверждена данными из туннеля, а также сведениями Попова. Однако наиболее значительным свидетельством природы отношений Линке с ГРУ стал его доклад Министерству обороны ГДР о состоявшемся в марте 1957 года в штаб-квартире ГРУ в Москве совещании, где обсуждались стратегическая разведка, секретная связь, оценка информационных сообщений. В докладе назывались фамилии офицеров ГРУ, выступавших с сообщениями и перечислялись «принципиальные задачи» восточногерманской службы, особенно интересующие Советы. Более того, один из офицеров ГРУ сказал Линке, что «вербовать немцев под флагом английской или французской разведок — отличная идея». Ему также советовали, что «не надо забывать об источниках-двойниках, с ними нужно особое обращение», то есть их надо перевербовывать[797].
Таким образом доклад Линке представил исчерпывающую картину отношений восточных немцев и их советских «друзей» из военной разведки. Редкая возможность получить нечто подобное от начальника службы, да еще с московского совещания! Возможно,· для БОБ самым важным была возможность заглянуть в отношения ГРУ и КГБ. Гово-ря об отношениях MfS и службой Линке, один из офицеров ГРУ сказал, что «хорошие отношения нужны, также как и полная независимость! Ни при каких обстоятельствах мы не позволим нашей госбезопасности (КГБ) залезть в нашу [ГРУ] разведывательную работу». Когда думаешь о том, как КГБ провел расследование дела Петра Попова, источника БОБ в ГРУ в Карлсхорсте, совет, данный Линке московским ГРУ, кажется недостижимой мечтой.
Кстати, Попов подтвердил большую часть информации, содержавшейся в докладе Линке, и сообщил более реалистическую версию отношений ГРУ и восточногерманской службы. Ясно, что возникшие тут проблемы не слишком отличались от проблем в отношениях КГБ и восточногерманского MfS. Например, советники ГРУ получали от службы Линке «донесения о наблюдениях» за немцами, в которых ГРУ было заинтересовано как в потенциальных агентах. Это были подробные донесения, а не только адреса и фамилии. Однако к январю-февралю 1958 года ГРУ стало труднее получать эти донесения. Сотрудники Линке хотели вербовать этих людей для себя, поэтому резко сокращали количество донесений, отправляемых в ГРУ[798].
В июне 1957 года случилось непредвиденное. Фрау К. попросила о незапланированной срочной встрече, в связи с тем, что копируя новый телефонный справочник организации Линке, она поставила небольшую чернильную кляксу на оригинал, который должна была положить обратно в ящик. Этот инцидент, усиливший ее страхи перед разоблачением, предварял другую новость — большую часть лета фрау К. будет недоступна разведывательная информация, так как Линке вместе с женой собирается отдыхать в СССР, а дом оставить детям и внукам. В связи с отъездом он настаивал на неоплаченном отпуске для фрау К. Вернуться на работу ей предстояло лишь в сентябре 1957 года, а БОБ обещала к этому времени переправить ее на Запад. Боб пришлось признать, что нет никакой возможности уговорить фрау К. продолжать работу[799].
Когда БОБ изучила информацию, предоставленную фрау К. о личности Линке, о его работе, сотрудниках, отношениях с ГРУ, стало очевидно, что он не сможет объяснить своему начальству столь явное упущение. Итак, было решено воспользоваться временем, остававшимся до ухода фрау К., и в отсутствие фрау Линке сделать попытку завербовать генерала или склонить его к бегству. Более того, используя фрау К., чтобы передать данное предложение, БОБ могла быть уверена в полной секретности операции, весьма важной для удачной вербовки. В вербовочном письме особое внимание уделялось новой жизни, новым документам, возможности лечения для жены и гарантированному доходу. Конечно, даже если вербовка или бегство отклонялись, БОБ могла в любое время использовать разведывательные материалы, полученные из дома Линке, для дискредитации восточногерманской военной разведки, тем более отношений с ее советскими патронами из ГРУ. Однако летом 1957 года сотрудники БОБ и подумать не могли о грядущем «ультиматуме», и о развернутой в дальнейшем советской пропагандистской кампании[800].
Операция вербовки началась с просьбы фрау К. предоставить ей отпуск с 30 июня, то есть сразу же после отъезда жены Линке, но до отъезда его самого. Так как Линке не планировал платить фрау К. во время своего отсутствия, то он не очень-то и возражал. Самым простым было бы, если бы фрау К. оставила на видном месте письмо для Линке, а сама отправилась в Западный Берлин. Однако тогда БОБ не знала бы о реакции генерала и было бы трудно обеспечить безопасность в дальнейшем. Тогда БОБ решила снабдить дом Линке микрофонами, которые команда поддержки должна была подготовить для фрау К. Другая команда поддержки должна была находиться неподалеку от Карлсхорста и принимать сигналы.
В четверг вечером, то есть 27 июня, фрау К. получила микрофоны и принесла их домой. На другой вечер она встретилась с офицером БОБ в Западном Берлине, где она получила вербовочное письмо и последние инструкции по установке микрофонов. Утром в субботу фрау К., как всегда, приступила к работе. Когда же Линке уехал на службу, она установила микрофоны в кабинете и взяла из ящика стола телефонный справочник, оригинал доклада о поездке в Москву и пачку писем на русском и немецком языках. Она спрятала их в платье, после чего включила микрофоны и положила вербовочное письмо в центр стола, собираясь уходить. Неожиданно зазвонил телефон. Это был Линке, сообщивший, что забыл оставить фрау К. второй ключ, а без него она не могла вернуться в дом, сделав покупки. (Фрау К. не имела ни малейшего намерения идти в то утро за покупками.) Линке обещал немедленно послать шофера. Боясь, как бы не появился он сам, фрау К. выключила микрофоны и убрала вербовочное письмо, а взятое из стола положила на место. К счастью, шофер приехал один и без лишних разговоров вручил ей ключ[801].
Вновь оставшись одна, фрау К. все повторила, снова взяла документы, спрятала их в платье и ушла, оставив ключ на столе и захлопнув за собой дверь. Письмо! Из-за своего страха она забыла взять его из кухни и положить на стол в кабинете. Было бы простительно, если бы она «плюнула» на операцию и бежала из Восточного Берлина. Однако она привыкла все доводить до конца, поэтому остановила одного из дворников, с которым была знакома, и пожаловалась на свою забывчивость, имея в виду ключ. Добрый самаритянин одолжил ей лестницу. Фрау К. перелезла через ограду и влезла в окно гостиной, затем положила письмо на письменный стол генерала, и стараясь сохранять достоинство, не спеша, вышла на улицу и вернула лестницу. В Западный Берлин она приехала в 11.30, совершенно измученная, однако торжествующая. Больше в Восточный Берлин она не возвращалась. БОБ помогла ей устроиться на новом месте.
