Панджшер — место восхитительно красивое. Здесь живут таджики — правоверные, но не фанатичные мусульмане-сунниты, которые часто конфликтуют с пуштунами, живущими южнее. По этой долине Александр Македонский совершил легендарный зимний поход, преследуя Бесса — последнего претендента на трон Персии. Позднее местные жители добывали себе пропитание, собирая дань с богатых караванов из Китая, проходивших по долине — здесь до XX века пролегал один из главных торговых путей из Кабула на север. Художники европейского Возрождения пользовались лазуритом, добываемым в верховьях долины, для изготовления голубой краски, которой писали одеяния мадонн. Шахты даже во время войны приносили более пяти миллионов долларов в год. Они были тщательно замаскированы и защищены от атак с воздуха. Добыча велась с помощью инженеров из Японии и Западной Германии. В силу экономической значимости шахт для сил сопротивления советские стратегические бомбардировщики в июне 1981 года попытались уничтожить их, но ничего не вышло{363}.
Когда построили дорогу через перевал Саланг, долина утратила значимость в качестве торгового пути. Тем не менее ее опасная близость к главной авиабазе в Баграме, к главному пути снабжения через Гиндукуш по туннелю Саланг и собственно к Кабулу, делала здешних партизан источником постоянного раздражения для русских с первого до последнего дня оккупации.
Подход к долине со стороны Шомали, в девяноста километрах от Кабула, выглядит неприступным. От Чарикара тянется узкое ущелье Даланг Санг. Вдоль него, в двадцати метрах внизу, пенятся воды реки Панджшер, а дорога льнет к крутому каменистому склону слева. По этой узкой дороге и шли советские войска в первые пять лет войны.
На выходе из ущелья открывается долина. В ее низовьях растут виноград, тутовые и абрикосовые деревья, пшеница и кукуруза. Река богата рыбой. Кишлаки разбросаны вдоль реки и в предгорьях, многие представляют собой всего одну улицу. Нередко в кишлаке есть небольшая крепость, а жилые дома обнесены стенами.
От Чарикара до верховий долины — более 150 километров{364}. При русских дорога заканчивалась через 85 километров. Дальше приходилось идти или ехать в седле по все более неровной местности, вплоть до самых ледников Гиндукуша у самой границы с Пакистаном и Китаем, которые поднимаются на три-шесть километров{365}. Покинуть эти горы можно по одному из двух перевалов, которые и обозначают конец долины: перевал Хавак (3670 метров), ведущий к северным равнинам, и перевал Анджоман (4430 метров), ведущий к Бадахшану, окраинной северо-восточной провинции страны. Даже летом преодолеть эти горы трудно, а зимой они вообще практически закрыты. Именно по этим перевалам решительные люди доставляли товары, оружие и боеприпасы для восставших.
* * *
Первая советская операция в Папджшерском ущелье состоялась в апреле 1980 года — всего четыре месяца спустя после вторжения. В ней участвовали три советских батальона, в том числе 4~и батальон $6-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады под командованием капитана Леонида Хабарова. С ними было около тысячи афганских военных и милиционеров. Согласно плану, советские войска должны были по мере продвижения блокировать кишлаки, а афганские — обыскивать и досматривать их. Масуд мог выставить едва ли более тысячи человек, вооруженных в основном устаревшими винтовками и еще не успевших обустроить оборонительные сооружения. Они заминировали единственную дорогу, ведущую в долину, уничтожили мосты и готовились атаковать пришельцев из засады.
Сначала все шло гладко. Советские солдаты разминировали дороги, наводили мосты и двигались вперед. Если дорога полностью приходила в негодность, они ехали по речному руслу. Они быстро добрались до штаб-квартиры Масуда в кишлаке Пасишах-Мардан. Повстанцы покинули ее в спешке: тюрьма была пуста, повсюду были разбросаны папки с документами, списками и удостоверениями личности.
Сергей Морозов, сержант 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады, рассказывал:
Это была первая операция, в которой мы столкнулись с серьезным сопротивлением. На нас устраивали засады, дороги подрывали. Конечно, я не совсем понимал, что происходит, я тогда был только сержантом. Мы проехали сколько смогли и высадились. Покинув кишлак, где находилась штаб-квартира Масуда, мы отправились в самый конец долины Панджшер. Дальше за все время войны никто не заходил: это было прямо у границы с Пакистаном.
По пути назад по горным перевалам на наш батальон напали. В правофланговом взводе погибли тринадцать человек. Мой собственный взвод был во главе колонны на пути туда, так что на обратном пути мы стали замыкающими. Мы остановились на ночь, и нам пришлось выдержать несколько нападений моджахедов. В те дни они пользовались простым оружием, зачастую самодельным. Минометы у них появились потом. Нам противостояло небольшое их число, может быть, всего несколько десятков. Все время, но не ночью, у нас было вертолетное прикрытие. За время долгого перехода большая часть раций вырубилась, аккумуляторы сели. Но я был знаком с устройством раций еще до войны и выключал свое радио, когда оно находилось вне зоны приема или когда сигнал блокировали горы. Поэтому у меня было достаточно заряда, чтобы вызвать вертолеты, когда понадобится… Нам потребовалось некоторое время, чтобы уйти от негибкой тактики, которой нас учили для ведения войны в Европе. Хотя наша бригада была сформирована для операций в пустыне и в горах, практика отличалась от теории. После первой Панджшерской операции я спросил командира нашей роты капитана Хабарова, стоит ли продвигаться неуклюжими колоннами, которые могли застрять по пути и часто не могли развернуться. Не будет ли лучше перебрасывать войска вертолетами? И конечно, со временем мы научились это делать{366}.
Русские сочли операцию успешной. Повстанцы же решили, что верх одержали они. Один афганский историк утверждал, что в долине в то время находились всего две сотни вооруженных повстанцев, а единственным их противотанковым оружием были три гранатомета. Они, мол, сознательно не сопротивлялись первоначальному продвижению русских, но бросились на них, как только те стали отводить войска из гор. Газета мятежников «Зов джихада» сообщила, что было убито сто советских и афганских солдат, захвачены десять орудий, повреждены восемь танков и других машин, тогда как мятежники потеряли всего четыре человека. Кроме того, погибли двадцать пять мирных жителей{367}.
* * *
Вполне естественно, что Масуд воспользовался перемирием 1983-1984 годов, чтобы набрать и перевооружить бойцов. Советская разведка подсчитала, что к этому моменту он собрал уже три с половиной тысячи боевиков. Пятьсот защищали вход в долину, еще две тысячи действовали против афганских и советских баз. Остальные находились на северо-востоке долины и должны были предотвращать возможные высадки вражеского десанта{368}.
Под давлением афганского руководства весной 1984 года Москва решила раз и навсегда разобраться с Масудом. На этот раз предполагалось задействовать одиннадцать тысяч советских и 2боо афганских солдат, а также двести самолетов и 190 вертолетов.
Впереди шли отряды спецназа. Они обнаружили, что мятежники оставили свои позиции, однако русские решили не прекращать операцию, поскольку бомбардировщики с кассетными и фугасными бомбами уже покинули свои базы в Советском Союзе{369}. Авианалет длился около двух часов.
Основные силы двинулись в четыре часа 19 апреля. Впереди шли саперы. Тридцатого апреля серьезно пострадал 2-й батальон 682-го мотострелкового полка: его командир приказал батальону войти в ущелье, ведущее к выходу из долины, до того, как были захвачены командные высоты. Сначала батальон не встречал сопротивления. Солдаты ослабили бдительность, и вскоре на них напали с трех сторон. В схватке батальон потерял 53 человека убитыми (среди них двенадцать офицеров), 58 получили ранения. Рядовой Николай Князев описал последствия.
