— Так, задержанные! — нехилого телосложения опер от бессонной ночи выглядел довольно свирепо, и фанат нехотя попятился назад, к скамейке, — Устроите драку — всем обеспечу лишение свободы, сроки каждому установлю индивидуально!

— Как ты сказал?! — услышав название группы, одна из путан даже подалась вперёд, — «Ночной патруль»?

— А что, знакомое название? — обернулся к ней Говоров.

— Ну, в общем, да. Если это именно тот самый «Ночной патруль»… из моего родного города. Дима Морозов, Витька Мазур… Никита Белов… Правильно?

— Ну, в общем, правильно… — радостно кивнул Сашка, — только Никита с нами уже три года не работает… Но это неважно. А меня, что, не помнишь?.. Меня-то как раз и не назвала!

— Тебя?.. — девица встала и, подойдя к Говорову, внимательно посмотрела ему в лицо, — Хм… Ну, в общем-то я тебя сразу узнала, только не могла вспомнить, кто ты… А ты — меня?.. Помнишь?..

— Не-а… — тот развёл руками, — А что, есть что вспомнить?

— Если честно… — та как-то небрежно окинула его взглядом с ног до головы, — По большому счёту, вспоминать нечего. Был бы ты тогда потрезвее, мож, и вспомнилось бы чего…

— Видишь, Натаха, — кивнул Сашка на девушку, — оказывается, нас уже и в Москве знают!

— Ну, да… ну, да… — как-то загадочно усмехнулась девица и села на своё место, — Ладно, привет от меня городу… И «патрулям» тоже.

— Всем или кому-то конкретно? — молчавшая во время их разговора Наташа подала голос.

— Всем, — охотно кивнула девушка, — Ну, можно Морозову отдельный. Мы с ним и с этим, — она кивнула на Сашку, — в одной школе учились. Правда, они на три класса старше. Вот он меня не помнит, а я их хорошо помню, по выступлениям. Ну, и ещё… по некоторым обстоятельствам, — она снова многозначительно посмотрела на Сашку и усмехнулась, — вот не ожидала встретиться в Москве, да ещё и в ментовке…

— Ну, Диме ты и сама привет передашь, — хмыкнул Говоров, — Думаю, он тебя ещё застанет, когда сюда приедет.

— А его, что, тоже должны сюда привезти? — рассмеялась девица, — Ну, и гастроли у вас!

— Дима — это и есть мой муж, которого я искала, — Наташка произнесла эти слова почему-то обиженным тоном, как-то по-детски.

— Ну, понятно, — снова усмехнулась девушка, окидывая взглядом теперь саму Наташу, — кто бы сомневался, что он женат…

— Ты что, Диму заревновала?! — окончив разговор, Говоров снова повернулся к Наташке, — Глупая ты… Это Ирке меня ревновать нужно.

— Я не глупая. Я — дура… — закусив губу, Наташа тяжело вздохнула, подумав о муже.

— Знаю, — охотно кивнул Сашка, — дура… А я до сих пор эту дуру…

— Всё! — она сердито закрыла ему рот ладошкой, — Ещё слово, и я попрошусь в другую камеру!

— Да ладно тебе, — Говоров, смеясь, взял её ладонь в свою руку, — Наташка… Ну, потерпи меня полчаса?.. У меня больше никогда не будет такой ночи…

— Какой ночи?!

— Вот такой. Наедине с тобой…

— Ничего себе наедине… — она тихонько прыснула, — Ты сколько выпил?!

— Ты и правда, дура…

— Знаешь, меня даже Дима никогда дурой не называл. А ты уже не в первый раз… По-моему, я имею полное право заехать тебе… — она уже хотела сказать, по чему готова заехать Говорову, но так и застыла со сжатыми губами, не решившись произнести обидного слова.

— Ну?.. Ну?.. — подбадривающим тоном, радостно прошептал Сашка, — Ну, чего ты, говори!.. По ро-же… Да?

— Да! По роже! — она снова сердито стрельнула на него глазами, — по твоей наглой роже!

— Ты забыла сказать, что Димыч мне друг, — наклонившись, он прошептал ей в ухо, — а я — такая сволочь!

— Ну, что, говорун, — дежурный лязгнул замком решётки, — пошли, твоя очередь!

— Саша!.. — в Наташкином голосе было столько отчаяния, что Говоров, резко повернувшись у самых дверей, снова шагнул ей навстречу, — Сашка… А, вдруг, они тебя…

— Не бойся, — он несильно сжал её плечо, — я вернусь. И Диме сейчас позвоню.

— Подожди!.. — выпрыгнув из его кроссовок, она надела свои туфли, — Обуйся!..

— Это ты про неё говорил? — дежурный внимательно всматривался в Наташу, как будто что-то вспоминая.

— Да, про неё. Мы вместе приехали в Москву выступать.

— Какое-то нашествие гастрольных артистов сегодня, — хмыкнул дежурный, выпуская его в коридор, — с ума можно сойти.

Ещё раз махнув Наташке, Говоров проследовал за ним в кабинет. Усевшись за свой стол, оперативник окликнул сослуживца, на противоположной стороне кабинета «оформляющего» очередного футбольного фаната:

— Слышь, Илья, с этим закончишь, возьми из обезьянника женщину. Ту, что типа артистка.

— Угу, — не переставая печатать протокол, кивнул Илья, — что, документы нашлись?

— Нет, но, кажется, найдутся. Егоров звонил, из соседнего отделения, рассказывал, как муж жену приходил искать сегодня. Описание подходит. Тоже говорил, что они приезжие музыканты.

…Наташа с надеждой и страхом смотрела на телефонную трубку, по которой дежурный разговаривал с Морозовым.

«Где?!» — даже сидя поодаль, она услышала, как Дима выкрикнул это слово. Почему-то ни ей, ни Сашке позвонить не разрешили, но она даже была рада этому обстоятельству. Чувствуя себя ужасно виноватой, она боялась, что в этот раз получит от него непривычный, но очень справедливый нагоняй. Впрочем, это было не так уж и важно… Главное, что он сейчас приедет!

…Удобно устроившись в углу нижней полки мягкого вагона, Журавлёв через полуприкрытые веки наблюдал, как Милена, ловко набрав лекарство в шприц, не менее ловко сделала укол Наташке в плечо. Морозов, с чересчур серьёзным лицом, дождавшись, когда Милена отойдёт от жены, тут же присел рядом и положил той на лоб мокрое полотенце.

Утром, усевшись благополучно в поезд, вся компания дружно позавтракала и разбрелась — после бессонной и полной переживаний ночи Морозовы улеглись спать, Женька с Миленой устроились в том же купе на нижней полке, а все остальные, включая и Говорова, едва протрезвевшего к утру, отправились в соседнее купе, где и продолжили «отмечать» удачную поездку. Ближе к вечеру все в первом купе проснулись — все, кроме Наташи… Уже глядя на её пунцовые щёки, Дима понял, что с ней не всё в порядке. Лоб оказался горячим, а сама она еле открыла глаза. Кое-как приведя себя в порядок, Наташа снова без сил опустилась на полку. Морозов уже собирался через проводника вызывать врача на ближайшей станции, но тут на помощь пришла Милена…

— Ну, ты и Пилюлькин! — рассмеялся Журавлёв, глядя, как она достаёт из небольшой сумочки шприцы и лекарства, — У тебя там на все случаи жизни таблетки припасены?

— Нет, — она лукаво посмотрела на него, — всё есть, кроме таблеток от сердечных ран…

— Спасибо тебе, — кивнул Димка, когда она, выбросив использованный шприц, снова вернулась в купе, — будем надеяться, что это не простудное…

— Не за что, — улыбнулась Милена, — это хороший укольчик, он сбивает температуру, но не резко, а постепенно.

— Когда я приехал в отделение, она была босиком, — Дима с тревогой смотрел на жену, которая лежала, прикрыв глаза, и держал в руках её ладошку, — туфли на высоком каблуке, она их сняла… Да и в помещении было прохладно. Могла застудиться.

— Всё хорошо, Дим… — открыв глаза, тихо пробормотала Наташка, — Сейчас всё пройдёт. Ты только здесь на меня не ругайся, ладно? Дома поругаешься…

— На тебя не ругаться надо, — чтобы увидеть её, Женька весело заглянул под столик, — тебе по одному месту надо надавать, а потом в угол поставить. Хотя… у Димы наказание на первом пункте и закончится…

— Женька… ну тебя… — слабо махнув на него рукой, Наташа тихо рассмеялась, потом перевела взгляд на мужа, — Дима, мне уже лучше… Сейчас я встану. Ты только прости меня, ладно?