– Теперь ты расскажешь мне, почему пришла ко мне вчера? – наконец спросил Джеффри.

– Да… – застенчиво посмотрела на него Иветт. – Я передумала и решила, что ты прав, нам, возможно, следует поговорить о той ночи.

– Я боялся, что ты после того вообще не захочешь со мной разговаривать, так что вчера ужасно обрадовался, увидев тебя.

– Правда? – настойчиво смотрела она на него голубыми глазами.

– Конечно. Меня немного отвлекли родители, но я был так рад, что ты пришла повидать меня, и еще больше доволен, что ты согласилась отправиться в это маленькое путешествие.

– Как я вчера сказала, я не пропустила бы это ни за что на свете. Кроме того, у меня было ощущение, что я нужна тебе здесь.

– Да, ты мне здесь нужна. – Джеффри кивнул, удивленный, что признался ей в этом. Иветт нужна ему по большему количеству причин, чем он мог сказать.

Обстоятельства, которые определяли всю его жизнь, менялись на глазах, и он не знал, как с этим справиться. Внезапное решение его отца и матери после стольких лет пожениться меняло многое. Из-за их действий в прошлом он был заклеймен, жил жизнью изгоя, по-настоящему нигде не имея родного дома. И теперь они меняют эти обстоятельства, и его мир перевернулся вверх дном. Он чувствовал даже некоторую потерю. Присутствие Иветт на завтрашнем венчании родителей значило для него больше, чем она могла себе представить.

– Джеффри, я могу только догадываться, как все это для тебя удивительно, – тихо сказала Иветт. – Я подумала, что тебе рядом нужен друг.

Он смотрел в ее прекрасные голубые глаза, и у него сердце переворачивалось в груди. Потому что она знала его лучше, чем он думал.

– Спасибо, Иветт.

– Не за что. Это самое малое, что я могу сделать после того, как ты помог моей маме и мне.

Услышав это, Джеффри вопросительно поднял бровь.

– Это единственная причина, почему ты здесь со мной, Иветт? – Потянувшись, он взял ее руки в свои. Мягко сжал пальцы.

– Нет. – Она в ответ сжала его руку.

Он не отпускал ее руку, они сидели молча, весело мерцал огонь, кружились за окном снежные хлопья.

– Мы как будто вернулись в гостиную Девон-Хауса.

Не отпуская его руку, Иветт улыбнулась от приятных воспоминаний.

– Да. Чудесно мы тогда проводили время вместе.

Джеффри поднес ее руку к губам и легко поцеловал пальцы. От ее внезапного вздоха у него сердце зачастило.

– Да, и здесь мы снова одни. После последнего поцелуя я удивлен, что ты захотела быть рядом со мной, Иветт. Это просто замечательно.

– Но я приехала сюда с тобой по другой причине. – Ее голос дрогнул.

– Так ты можешь быть со мной наедине? – Он не спускал с нее глаз.

– Да.

Тоска и страстное желание, которые он увидел в ее глазах, проникали глубоко в сердце. Он медленно закрыл глаза, потом снова открыл их.

– Иветт, ты не можешь выйти за лорда Шелли.

Иветт затихла, в комнате повисла оглушительная тишина. Джеффри затаил дыхание и ждал, прижав ее руку к губам. По-прежнему потрескивал огонь, и кружился снег.

После молчания, длившегося, казалось, целую вечность, она наконец прошептала:

– Я знаю, что не могу выйти за него. Я не собираюсь принимать его предложение.

– Не собираешься? – У Джеффри сердце замерло, облегчение захлестывало его. Иветт не собирается выходить за лорда Шелли. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Выражение ее лица было исполнено печали.

– Нет, я не могу выйти за Уильяма. Я действительно старалась, проверяла себя, но кажется поняла, что недостаточно его люблю.

– Я всегда это знал.

– Знал? – пристально посмотрела на него Иветт.

– Конечно. – Джеффри продолжал целовать ее пальцы, так медленно, так нежно.

– Это каким же образом? – пробормотала она, глядя на него с легким недоумением.

– Да это не секрет, – легко повел он плечом. – Самым красноречивым признаком было то, что ты ничего не чувствовала, когда он целовал тебя. Ты не можешь любить человека, который оставляет тебя бесчувственной.

– Но я же испытываю что-то, когда ты меня целуешь.

У него дыхание перехватило.

– А что именно?

У нее щеки зарделись. Голос сделался таким тихим, что Джеффри едва смог расслышать ее признание.

– Я чувствую жар, дрожь… и не хочу, чтобы ты останавливался.

Никогда в жизни слова женщины не производили на него такого эффекта. Ее сладкий честный ответ лишил его дара речи. Он повернул ее руку и поцеловал ладонь.

– А ты чувствуешь что-нибудь, когда целуешь меня, Джеффри? – мягко спросила Иветт.

– О да. – Он смотрел ей в глаза. – Такого я ни с одной женщиной не испытывал.

В тот же миг она оказалась в его объятиях, он целовал ее в губы. Джеффри не знал, кто первым двинулся навстречу – он или она, – но это уже не имело значения. Его губы встретились с ее ртом, жадные и голодные. Они целовались и целовались, их губы сливались, сплетались языки. Он рисковал утонуть в ее сладости. Но это был приятный риск.

Интенсивный жар разгорался между ними, сплавляя их воедино. Джеффри едва дышал. Иветт снова в его объятиях, там ее настоящее место. И она хочет его.

Его пальцы скользнули в ее шелковистые волосы, вытаскивая шпильки, и золотистые локоны каскадом рассыпались у нее по плечам. Запах гардений окутал его, и он крепче прижал ее к груди. Иветт со вздохом уцепилась за него. Отдавшись ощущению ее тела, Джеффри все смелее ласкал ее, его руки скользили по изгибу ее бедер, поглаживали грудь сквозь ткань красивого зеленого платья. Выгнув спину, она притулилась к нему, когда он касался ее. Они не могли оторваться друг от друга.

Поглаживая ее спину, он расстегивал крючки на ее платье с высоким воротом, впервые пожалев, что на ней не скандально открытое платье, которое облегчило бы доступ к ее груди. Он готов был в клочки разорвать слои одежды, чтобы поскорее выпустить ее тело на свободу. Вместо этого он провел руками по ее нагим плечам, целуя ее нежную шею.

Она дернула рукава его сюртука, Джеффри снял его и бросил на пол. Она развязала его галстук и расстегнула верхние пуговицы рубашки. Прижалась губами к его горлу. Он застонал от удовольствия. Его рот вновь нашел ее губы.

Джеффри мягко уложил Иветт на софу и накрыл своим телом. Его рука заскользила по ее ноге, поднимая юбку.

Он хотел ее. Всю, целиком. Но голос рассудка все же не покидал его. Он мог взять ее прямо сейчас, и она охотно ему бы это позволила. Никогда в жизни он ни в чем не был более уверен. Иветт Гамильтон хотела его так же, как он – ее. А он хотел ее отчаянно. Хотел снять с нее всю одежду и заниматься с ней любовью, неспешно, снова и снова, до скончания дней.

Но ведь перед ним не просто женщина. Это Иветт Гамильтон.

Со стоном он прервал поцелуй. И взял ее лицо в ладонь.

Она протестующе вскрикнула.

– Мы не можем сделать этого, Иветт, – утешая, шептал он. – Не здесь. Не сейчас. Когда это произойдет, я хочу, чтобы ты была в моей постели, всю ночь. А не так, как сейчас.

Ее дыхание сделалось быстрым и поверхностным. Она обвила руками его шею.

– Но, Джеффри, я…

– Нет. – Он покачал головой, задаваясь вопросом, не сошел ли с ума.

– Почему? – Ее вопрос был полон смущения и разочарования.

– Потому что сначала я хочу на тебе жениться.

Он ждал, затаив дыхание. Она не шевельнулась. Не сказала ни слова. Когда он почувствовал под своей рукой ее слезы, увидел, как они блестят на ее щеках, он думал, что умрет.

Тут, в мерцающем свете огня, ему следовало бы признаться ей в любви, но он не мог. Он просто не мог заставить себя произнести эти слова вслух.

– Иветт, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Ох, Джеффри, – всхлипнула она.

Прижавшись к ней лбом, он поцелуями осушал ее слезы.

– Скажи, что хочешь этого.

Джеффри не волновало, что подумают. Его не заботило, что он почти на тринадцать лет старше. Что когда-то считал Иветт своей младшей сестрой. Не волновало, потому что она больше не маленькая девочка. Она красивая умная женщина, которая стала ему близким другом. Он наслаждался ее обществом и когда просто сидел рядом и разговаривал ночь напролет, и когда флиртовал и танцевал на балу, действуя с легкомысленной непредсказуемостью. Он любил эту женщину и хотел, чтобы она осталась с ним навсегда. Он ей не пара, скорее всего, но тем не менее он хотел ее. Если она не скажет «да», он не сможет продолжить ласки, да и жизнь во многом утратит смысл.