Но что же предпринять? Как остановить Иветт? Как убедить, что лорд Шелли совершенно ей не подходит?

Мысли снова и снова лихорадочно кружили в его голове, мучая и не давая покоя.

Позже Джеффри не мог вспомнить, как в ту ночь заснул на софе с Иветт на руках, но прекрасно помнил момент, когда проснулся. Что-то заставило его повернуться в тот самый миг, когда это сделала Иветт. В комнате светлел предрассветный сумрак, свечи догорели, от огня остались тлеющие угли. Было холодно и тихо. Полностью одетые, они прижимались друг к другу в поисках тепла под мягким шерстяным одеялом. Моргая, они смотрели друг другу в глаза, более чем смущенные, что оказались в такой позиции.

– Привет, – тихо шепнула Иветт, ее голубые глаза с тяжелыми веками были сонными. Длинные светлые волосы спутались у лица.

У Джеффри сердце в груди перевернулось. Желание поцеловать ее вскипело в нем. Она болезненно близко, нежно взъерошенная и искушающая в сумрачном свете, и было бы так легко поцеловать ее губы, почувствовать вкус ее сладости. Она так близко… С нежной лаской он отвел с ее щеки выбившийся локон.

– Привет.

– Мы провели здесь вместе всю ночь? – удивленно спросила она.

– Похоже. – Довольно странно, что он спал как младенец, несмотря на одежду и неудобную софу. – Извини. Мне следовало разбудить тебя и отправить в постель.

– Не извиняйся, – едва слышным шепотом сказала она. – Это было чудесно. Спасибо, что остался со мной, когда я так тревожилась и боялась.

– Я никогда не оставил бы тебя, Иветт, если ты нуждалась во мне. – Джеффри не собирался говорить это ей, но он действительно так думал. В последнее время он все меньше и меньше поступал привычно, особенно когда был с Иветт.

– Я знала, что ты меня не оставишь.

Она смотрела на него большими голубыми глазами, и на миг у него перехватило дыхание.

Всем своим трепетным телом она нежно прижалась к нему. Он мог думать только о том, как близко от его рта ее губы. Они были нежные и влекущие. Он навеки мог найти забвение в их поцелуе. Будет так легко поцеловать ее, желание сделать это захватывало его. Как она ответит на его поцелуй? Он не был уверен, что готов узнать ответ на этот вопрос.

С большой неохотой он мягко высвободил руки и начал подниматься, помогая и ей. Воздух мгновенно остудил его, окутывавшее их тепло исчезло, как только они отодвинулись друг от друга. Несколько минут они сидели молча и неподвижно.

Наконец Джеффри сказал:

– Тебе нужно попытаться поспать, пока твоя мама не проснулась. Я отправлюсь домой и вернусь позже.

– Да, так, наверное, будет лучше, – согласилась она, медленно поднимаясь на ноги.

Он взглянул на ее ноги в чулках, такие изящные и маленькие. Она действительно позволила ему снять с нее башмачки? Довольно смело с его стороны снять их, да еще сделать ей массаж ног.

Джеффри остался сидеть, но когда Иветт отошла, потянулся взять ее за руку.

Она остановилась и оглянулась на него. Ее рука в его ладони была теплой и нежной. Он чувствовал, что нужно ей что-нибудь сказать, но не знал, что именно. Они провели вместе ночь, и он даже не поцеловал ее, хотя возникало ощущение, что они невероятно близки друг другу, и ему следует хоть как-то дать ей это понять. Но слова на ум не приходили. Глядя на нее, стоявшую перед ним, он заметил на ее лице выражение, которого никогда прежде не замечал. Выражение тоски и надежды на лучшее. А он ведь испытывал то же самое. Джеффри боялся вздохнуть.

– Иветт…

– Джеффри? – прошептала она полным ожидания голосом.

Иветт сжала его руку. Он ответил тем же. На кратчайший миг он вообразил, как потянет ее назад на софу и тотчас же займется с ней любовью. Он страшился, что если поцелует ее, то уже никогда не отпустит. Он хотел ее столь сильно, что его это даже пугало. С большим нежеланием от отпустил ее руку.

Иветт отвернулась, тихо вышла из комнаты, и Джеффри остался один.

Лизетт Гамильтон Роксбери с собранными в небрежный узел рыжими волосам выглядела измученной, когда в то утро вошла в спальню матери. Под ее голубыми глазами пролегли темные круги.

Иветт кинулась к двери поприветствовать сестру, они крепко обнялись.

– Прости, что не могла приехать раньше, – лихорадочно прошептала Лизетт. – Как она?

– Пока не знаем, поскольку она еще не проснулась, – приглушенным голосом ответила Иветт, благодарная, что сестра наконец появилась. – Как Элизабет?

– Лучше. Ночью лихорадка миновала, и теперь малышка спокойно спит. Было так страшно видеть ее больной. Я могу остаться только ненадолго, потому что должна вернуться к ней. – Она сжала руку Иветт. – Расскажи, что случилось с мамой?

– Доктор сказал, что у нее был приступ. Она вчера весь день вела себя странно, жаловалась на головную боль, но ты ведь знаешь маму. – Не уверенная, слышит их разговор мать или нет, Иветт на всякий случай понизила голос: – Она всегда говорит, что у нее болит голова, и, естественно, я не придала этому особого значения. Потом ее слова стали невнятными, она несла по-французски какую-то бессмыслицу. Не успели мы ничего понять, как она рухнула на пол в глубоком обмороке.

– Какой ужас! – воскликнула Лизетт, схватив Иветт за руку. – Бедная маман!

– Джеффри отнес ее наверх, и мы послали за доктором и за тобой.

– Джеффри был здесь с тобой? – удивленно подняла брови Лизетт.

– Да, он остался со мной на всю ночь.

– Слава Богу! – с облегчением сказала Лизетт. – Я ужасно переживала, что ты здесь одна.

Нет, Иветт не была одна. Посмеет ли она рассказать Лизетт, как провела минувшую ночь? Как спала в объятиях Джеффри Эддингтона? Вероятно, нет.

– Я была не одна. Джеффри оставался со мной, пока доктор не ушел, он просто замечательный.

– Да, в трудных ситуациях Джеффри цены нет, – с энтузиазмом кивнула Лизетт.

Это верно! В прошлую ночь Иветт с ним чувствовала себя в безопасности, ощущала его заботу, он успокаивал ее и в то же время контролировал ситуацию. Она не знала, как пережила бы эту ночь без него.

Разговор с ним тоже стал чудесным откровением. Долгие часы они оставались вместе на софе, наедине. Никогда прежде они не проводили так много времени в обществе друг друга, просто обсуждая жизнь и вспоминая разные события. Как она уснула у него на руках, она понятия не имела! Это было просто восхитительно – спать рядом с ним. Никогда она не чувствовала себя столь безопасной, столь лелеемой.

Весь вечер с Джеффри оказался для нее неожиданным поворотом событий, даже отодвинул немного в сторону состояние матери. Если бы Иветт провела ночь с кем-нибудь другим, это был бы настоящий скандал. С другой стороны, она вообразить не могла, что совершила бы нечто столь интимное с кем-то другим, кроме Джеффри.

Фактически она думала только о нем, когда проснулась в его руках. Когда она открыла глаза и увидела рядом его красивое лицо, ее охватило необыкновенное чувство. Вид у него был какой-то мальчишеский и невероятно влекущий. У нее даже возникло ошеломляющее ощущение, что он собирался ее поцеловать. И что самое неожиданное, она поймала себя на том, что надеется, что он это сделает. Она почти желала, чтобы он на это решился.

Представить только, поцелуй Джеффри Эддингтона!

От этой мысли у нее слабели колени.

Что-то серьезно изменилось между ними в эту ночь, только она не могла определить, что именно. А еще ей все больше хотелось поцеловать его. Это была слишком роскошная идея, чтобы о ней не думать.

Что случилось бы, если бы он ее поцеловал?

– Что ты об этом думаешь?

Заморгав, Иветт уставилась на сестру.

– Прости, что?

– Я спросила, не попытаться ли нам разбудить маму. – Лизетт с любопытством посмотрела на нее. – Ты меня не слушала?

– Извини, – сказала Иветт, немного смущенная тем, что ее застали за грезами. О поцелуе Джеффри Эддингтона, ни больше ни меньше! Она постаралась объяснить свою рассеянность: – Я просто немного устала. Долго бодрствовала в прошлую ночь и мало спала.