О Маски ходит много странных историй, но сейчас для них не время. Может, после съезда, когда напряжение немного спадет, хотя уже тогда было ясно: дело принимает причудливый оборот.
В данный момент меня интересует только одна «история про Маски»: как он исхитрился облапошить бедолаг, чтобы его де-факто назвали лидером партии и избранником боссов, который в ноябре возглавит их против Никсона. Эту историю мне хотелось бы узнать, и всех, Кто это читает и может снабдить меня подробностями, прошу не медля звонить оплаченным звонком в офис Rolling Stone в Сан-Франциско.
Кошмар с Маски все больше и больше начинает походить на крупный политический перелом для демократической партии. Когда Большой Эд пошел на дно, то потащил за собой половину национальной структуры власти. В одном штате за другим, где всякий раз проигрывал первичные, Маски увечил и унижал местных демократических брокеров власти: губернаторов, мэров, сенаторов, конгрессменов. Большому Эду полагалось стать их билетом в Майами, где они планировали снова вести дела как привыкли и поддерживать партию если не здоровой, то жизнеспособной. Они говорили, что от Маски требовалось только держать рот на замке и вести себя как Эйб Линкольн. Остальное возьмут на себя боссы. Что до полоумного гада Макговерна, он может взять свои реформистские идеи и засунуть их себе в задницу. Съезд, от стены до стены забитый делегатами Маски (как выяснилось, прогорклыми сливками партии), быстро расправится с бойскаутской ерундой Макговерна.
Так было четыре месяца назад, пока Маски не начал терпеть неудачи по всей стране, разрушая все, к чему бы ни прикасался. Сначала это была выпивка, потом красные и, наконец, переборщил с ибогаином. Приблизительно в то же самое время большинство «старых добрых парней» решило еще раз присмотреться к Губерту Хамфри. Спору нет, ничего особенного он из себя не представлял, но к маю у них ничего лучше не оставалось.
Вот уж точно, ничего особенного. Любая политическая партия, не способная найти в своих рядах ничего лучше вероломного и повредившегося в уме старого стервятника, вроде Губерта Хамфри, заслуживает полученную порку. Таких, как Губерт, больше не делают, но для надежности его все равно следует кастрировать.
Кастрировать? Иисусе! Что, уже ничего святого не осталось? Четыре года назад Губерт Хамфри избирался на пост президента Соединенных Штатов от демократов – и едва не победил.
Мы лишь чудом спаслись. В 68-м
я голосовал за Дика Грегори, и если Хамфри каким-то образом умудрится снова проползти в бюллетень, в этом году буду голосовать за Ричарда Никсона.
Но в этом году Хафри в бюллетене не будет – во всяком случае от демократов. Он, возможно, будет избираться с Никсоном, но и там шансы против него. Даже Никсон не опустится до уровня Хамфри.
И чем же Хамфри в этом году займется? Разве на самом верху не найдется местечка для совершенно бесчестной личности? Для сенатора Соединенных Штатов! Для человека, лояльного партии?
Как ни неприятно, пусть даже на короткий срок, отступать от объективной журналистики, нет иного способа, кроме домыслов, объяснить, на что нацелился теперь этот вероломный гад.
Но сначала несколько фактов. 1) Джордж Макговерн ближе к номинации на предварительных выборах в Майами, чем кто-либо, не считая Губерта Хамфри; и Джин Маккарти, Ширли Чисхолм и Эд Маски, похоже, готовы признать это свершившимся фактом. 2) Демократическую партию уже не контролируют ни «старая гвардия», ни политиканы в стиле большого босса, вроде Джорджа Мини и мэра Дейли, ни даже либералы-неудачники вроде Ларри ОЧ5райена, которые еще полгода назад считали, что твердо держат бразды правления. 3) Макговерн совершенно ясно дал понять, что хочет большего, нежели просто номинация: он решительно настроен ко всем чертям разнести демократическую партию и воссоздать ее заново по собственным чертежам. 4) Если Макговерн победит Никсона в ноябре, то сможет сделать все, что пожелает, со структурой партии или против нее. 5) Но если Макговерн в ноябре проиграет, контроль над демократической партией тут же возвратится к «старым добрым парням», а на самого Макговерна навесят ярлык «нового Голдуотера» и лишат какого-либо влияния.
Общая идея начала проступать еще в 1964 году, когда мозговой прорыв Никсона-Митчелла (Никсон уже тогда строил планы на 1968 г.) утратил силу и на несколько месяцев республиканцы отдали партию на откуп реакционерам и правым психопатам. А когда Голдуотера растоптали, банда Никсона-Митчела вернулась и без малейших возражений забрала партию назад, а четыре года спустя Никсон переселился в Белый дом.
Из лагеря Дейли-Мини уже раздалось несколько громов и приглушенных угроз такого рода. Дейли в частной беседе грозился отдать в ноябре Иллинойс Никсону, если Макговерн и дальше будет противиться приезду в Майами делегации из восьмидесяти пяти рабов Дейли. А Мини склонен время от времени разглагольствовать, дескать, может, организованным профсоюзам лучше промучиться еще четыре года под Никсоном, чем рисковать нарваться на радикалистское безумие, которое, вполне вероятно, обрушит на них Макговерн.
Хамфри – единственный, кто высказался про возвращение в ноябре к Никсону, и уже грозился в разговоре со своим другом мэром Сан-Франциско Джо Алиото (на вечеринке по случаю слушаний мандатной комиссии в Вашингтоне на прошлой неделе)перебросить весь штат Калифорния Никсону, если партия не отдаст ему, Губерту, сто пятьдесят одного калифорнийского делегата – на том основании, что проиграл в «шоу с проявлением силы» в первичных, где победитель забирает всех от этого штата.
Губерт с самого начала понимал, что Калифорния это все или ничего. Он постоянно называл ее «великой» и «суперкубком первичных», но, проиграв, изменил свое мнение. Один из лучших образчиков тележурналистики за много месяцев появился в вечерних новостях CBS в тот самый день, когда Хамфри официально подал заявку на почти половину калифорнийской делегации. Там перепечатали интервью, которое Губерт дал Уолтеру Кронкайту в Калифорнии за неделю или около того до дня выборов. Кронкайт спросил, возражает ли он против идеи «победитель забирает все», и Хамфри ответил, что, на его взгляд, это просто прекрасно.
– Поэтому, даже если проиграете, если потеряете всех делегатов, то не измените правило – «победитель забирает все»? -не унимался Кронкайт.
– Господи милосердный, конечно, нет. Я бы только другим настроение испортил, верно?
На первый взгляд, у Макговерна сейчас все под контролем. Менее чем за сутки до оглашения результатов по Нью-Йорку распорядитель делегатов Рик Стирнс объявил, что Джордж перевалил рубеж. Блицкриг в Нью-Йорке стал решающей битвой, позволившей ему перевалить рубеж в тысячу триста пятьдесят голосов и оставившей лишь малые шансы любому, кто решил и дальше всерьез пытаться «остановить движение Маговерна» в Майами. Ось Хамфри-Маски отчаянно старалась собрать коалицию из твердолобых вроде Уилбура Миллса, Джорджа Мини и мэра Дейли в надежде остановить Магковерна до отметки в тысячу четыреста голосов, но на выходные после Нью-Йорка Джордж собрал еще пятьдесят или около того из непервичных совещаний лидеров партии штата, и к воскресенью 25 июня ему не хватало лишь ста голосов до тысячи пятисот девяти, которые решили бы исход первого голосования.
На тот момент число официально «нейтральных» делегатов все еще колебалось около четырехсот пятидесяти, но уже начались мелкие перебежки к Макговерну, и остальные занервничали. Нейтральным делегатом избираешься для того, чтобы поехать на съезд и торговать своим голосом. Идеология тут ни при чем.
Если ты, например, юрист из Сен-Луиса и исхитрился, чтобы тебя избрали нейтральным делегатом от Миссури, то спешишь в Майами и ищешь, с кем бы заключить сделку. Долго ждать не придется, потому что у любого кандидата имеются десятки приватных посредников, которые прочесывают бары отелей и хватают за пуговицу нейтральных делегатов, чтобы выяснить, чего бы они хотели.
Если твоя цена – пожизненное назначение судьей выездного суда США, твоя единственная надежда – заключить сделку с кандидатом, который так близко к магической цифре одна тысяча пятьсот девять, что уже не в состоянии функционировать из-за неконтролируемого слюноотделения. Если он застрял на тысяча четырехстах, с назначением тебе, скорее всего, не повезет. Но если он уже дошел до тысячи четыреста девяноста девяти, то без заминки предложит тебе первое же освободившееся место в Верховном суде. А если сумеешь поймать его на пике в тысячу пятьсот пять или около того, из него можно выжать почти все что угодно.
