Теперь я поняла, почему встретившая нас группа замолчала, когда мы упомянули, куда нам нужно. Почему они ожидали, что скажет Мэгз. Она убила там одного из своих собственных людей, и, вместо того чтобы испытывать ужас, они испытывали к ней почтение.

Я подумала, что снайпер все это время мог быть в Чикаго. Все сходилось. Мэгз была непоколебима и окружена легионом бывших солдат, которые в случае необходимости могли защитить ее. Я пожалела, что Чейза нет рядом. Задалась вопросом, проснулся ли он и ищет ли меня.

Мои мысли вернулись к Ребекке, и мой страх за нее усилился.

— Почему отряд не мог ворваться в центр и забрать своего человека? Вы сказали, что там немного солдат.

Трое чикагцев с опаской переглянулись.

— Чтобы попасть в здание, солдата должна сопровождать Сестра, — сообщил мне Трак. — И дело не в том, что Мэгз не смогла бы это провернуть, но что нам делать с нашим парнем после? Здесь мы не в состоянии обеспечивать необходимый уход.

Шон услышал достаточно. Он вылетел из вагона в темноту.

Я покачала головой, жалея, что не могу переиграть этот разговор с другим завершением. Но мы пришли сюда за информацией и получили ее.

Я вышла из вагона и обнаружила Шона расхаживающим туда-сюда возле него.

— Шон, — позвала я. Он не остановился. Я встала перед ним. — Шон!

— Я все равно должен пойти туда. Я должен увидеть. — Он присел, обхватив руками голову.

— Шон, прекрати, — сказала я, хватая его за плечи. — Мы разберемся во всем этом.

— Как? Как в этом можно разобраться?

— Я... не знаю. Пока. Мы не знаем пока, слышишь? Но мы что-нибудь придумаем.

Он поднялся, качая головой.

— Я должен был вытащить ее оттуда давным-давно.

— Шон, это не твоя вина. Если кто-то и виноват, то я.

— Нет. — Он потряс головой. — Нет, я должен был найти ее.

— Шон...

— Чейз тебя вытащил! — В его голосе прозвучала такая сила, что я отступила на шаг. — Чейз не ждал, в отличие от меня. А я все медлил, думая, что подвернется лучшая возможность. Она достигнет совершеннолетия, и я тогда уйду в самоволку...

Шон терял контроль, и по мере этого возвращалось мое самообладание. Я схватила его за запястья и сжала, когда он попытался вырваться.

— Шон, послушай меня.

— Клянусь, если ее таскали по всей базе...

— Прекрати. Ребята сказали, что в центре заправляют Сестры. Обещаю, даже если мне придется самой войти туда и забрать ее, я сделаю это, понял?

— Я должен был...

— Вечером мы скажем Мэгз, что попытаемся пробраться туда через знакомство Такера. — Я не могла поверить в то, что говорила, но других вариантов не было. — Завтра мы ее увидим, слышишь?

Наконец он сдержанно выдохнул.

— На рассвете, — сказал он.

Шон остался в лазарете, чтобы выспросить у сопротивления дополнительную информацию, а я побежала в казармы разбудить Чейза. Теперь, когда мне больше не нужно было проявлять силу ради Шона, я почувствовала страх, укоренившийся глубоко внутри меня. Ребекка находилась в большей опасности, чем я подозревала. У нее были серьезные повреждения, а сейчас ее мучили, демонстрируя людям, как того бедного мальчика на Площади. Я подумала о Мэгз, суровой и хладнокровной, застрелившей из окна своего собственного человека. "Убийство из милосердия" — сказал врач. Мы не можем поступить так с Ребеккой, даже если ее жизнь стала такой, какую описали чикагцы.

В казармах Чейза не оказалось.

Я побежала обратно мимо душевых, но он не ответил, когда я звала его по имени.

Я вернулась в лазарет. Его там не было. Как и Шона и других чикагцев.

До собрания оставался еще час, но группки людей уже стали покидать свои позиции и направляться к тому, что Трак назвал деловым районом, проход к которому начинался как раз за столовой. Меня окружали резко пахнувшие тела, в меня врезались, напоминая о тесноте Площади Ноксвилла.

Я высматривала Чейза, но удовольствовалась бы Шоном или даже Такером. Разумно, что Чейз решил отправиться на место сбора без меня; я сделала бы так же, если бы проснулась и не обнаружила его рядом. Но двигаться через толпу мускулистых рук и недоверчивых лиц было почти так же просто, как через зыбучие пески. Я постоянно застревала. Наконец мы миновали столовую, из которой в туннели выходили те, кто только что поел.

Я увидела высокую хорошо сложенную фигуру и золотистые волосы и помедлила лишь мгновение, перед тем как пойти следом. Сейчас я была уверена, что это Такер. Он двигался к складу — в противоположном направлении от места сбора. Я вскочила на платформу и бросилась бежать к задней части столовой мимо холодильников и кухонного прилавка, сооруженного из блестящей металлической обшивки самолетов. Здесь остались лишь несколько человек. Большинство ушли на собрание.

Мое внимание привлекло движение возле вагончиков с углем, и я метнулась туда, но, когда я вошла на склад, он был пуст.

— И где же клуб фанатов снайпера?

Услышав голос Такера, я резко обернулась к дверному проему, в котором он сейчас стоял. При виде падавших на его лицо теней мои кости прошило холодом. Его глаза, прищуренные в уголках, казались встревоженными — как когда он сообщил нам, каким образом убили Кару.

Я остро осознала, что мы были одни. Моя рука сжала фонарик. Когда голова Такера с любопытством наклонилась на бок, я стиснула зубы.

— Ты ведь уже не боишься оставаться со мной наедине, а?

Он шагнул ко мне, и я отступила назад, подобно стороне магнита с противоположным зарядом.

— А вот и ответ на мой вопрос, — произнес Такер.

Со стороны платформы довольно близко раздался смех. Если Такер попытается что-нибудь сделать, я закричу, и эти люди смогут меня услышать.

— Что ты здесь забыл? — спросила я.

— Ворую.

Я дернулась.

— Расслабься, — сказал он. — У меня болит рука.

Он закатал рукав и показал розоватое опухшее предплечье, которое до вчерашнего дня скрывалось под гипсом.

— Это может быть серьезно, — заметила я. — Почему бы тебе не сходить к врачу?

— Мне не нужен врач. — Такер смотрел на меня с излишней фамильярностью, как старший брат, который отшивает надоедливую младшую сестру. Он начал рыться в стоявшей на одном из столов коробке. — У меня есть ощущение, что ты хочешь что-то сказать.

В его голосе не было особенного желания выслушать меня.

Я сильнее сжала фонарик.

— Очевидно, с твоим реабилитационным центром есть небольшая проблема, — заметила я. — Ты забыл упомянуть, что это центр физической реабилитации, а не исправительный для девочек.

Его светлые брови изогнулись.

— Я не знал, что необходимо объяснение.

Он был не способен на честность. Скользкий, как угорь.

— Но она там?

— Да. Если не убежала. В чем я сомневаюсь. Куда бежать в городе, полном солдат? — добавил он, когда я прищурилась.

— Что на самом деле произошло с Карой?

Он поджал губы.

— Я все рассказал.

— Прости, если я не особенно тебе доверяю.

Он покачал головой и поднял взгляд на знак выхода. Я ощутила мимолетный ужас при мысли о том, что он планировал смыться. Он сбежит, и на нас обрушится гнев Мэгз, когда он не явится на собрание. Возможно, она запретит нам пытаться освободить Ребекку.

— Веришь ты мне или нет, но я хорошо относился к Каре, — сказал он. Его лицо снова приняло выражение сожаления, и по моему позвоночнику пробежали мурашки. Я считала, что мог измениться Чейз, могла измениться я, любой мог измениться, но не Такер. — Ей несладко пришлось в жизни, — продолжил он. — Она говорила мне, что бывала на сборищах ФБР. Там к девушкам не всегда хорошо относились.

Кара? Она могла быть кокетливой, но не безрассудной.

Я вспомнила, как грубо она повела себя с Сарой, которую мы подобрали в палаточном городке, и как позже назвала ее всего лишь танцовщицей. Я неожиданно осознала, что представляю Кару в том нарядном платье. Кару, болтающую с солдатами. Кару, делающую то, что приходится, чтобы остаться в живых.