— И?

— Все замечали это, но никто не отмечал. Это не просто проблема с одной системой. Это слабый и непостоянный электромагнитный импульс, исходящий непонятно откуда.

— И что же это?

— Я провел небольшое расследование, — сказал Хэммонд, игнорируя вопрос Альтмана.

— Я установил несколько приемников и произвел триангуляцию импульса. Он нерегулярен настолько, что заставил меня попотеть, определяя откуда он исходит. Но когда я определил место, то решил что ошибся. Потому я переместил туда приемники, триангулировал снова, и на этот раз был уверен в верности своих расчетов.

— Где это место?

Хаммонд придвинулся еще ближе, схватив Альтмана за плечо и придвинув губы к его уху.

— Запомните! — прошептал он. — Я вам ничего не говорил.

Альтман кивнул.

— Из кратера, — прошептал Хаммонд. — Точно от входа в кратер Чиксулуб, на глубине одного-двух километров под грязью и скалами. Вот где вы можете найти вашу аномалию.

— Боже мой, — сказал Альтман.

Он рассказал Хэммонду о том, что слышала Ада.

— Три различных цепочки, сказал он. — И все они ведут к кратеру Чиксулуб.

Хаммонд откинулся на спинку кресла, тряся своей головой. — Это просто мое мнение, — сказал он. — Может быть, импульс существовал там все время и никто не заметил этого до настоящего момента. Может быть, мы можем услышать это только сейчас, когда наше оборудование стало более совершенным. Но я считаю, что я мог заметить это и раньше. Это не те вещи, которые я пропускаю. Но вот вам мой вопрос: — это импульс, или сигнал?

— Сигнал?

— Он немного непостоянен, но все еще имеет некую последовательность. Я не могу утверждать наверняка, но считаю, что это что-то, что делается намеренно. Здесь внизу, под миллионами тонн воды и камней.

— Это не имеет никакого смысла, сказал Альтман.

— Нет, — согласился Хэммонд. — И это становится все более странным.

Хэммонд опять наклонился ближе, и в этот раз Альтман увидел что-то в его глазах — затравленный взгляд.

— Я сказал Корпорации Дреджер об этом импульсе, это ведь моя работа. Я не хочу чтобы они обвиняли меня, хочу чтобы было ясно, что есть что-то, что чувствует каждый, но не замечает. И что вы думаете они ответили?

— Что?

— Рассказывали ли вы кому-нибудь еще? — это точная цитата. Прежде чем я услышал это, они заставили меня подписать бумагу о неразглашении. В обмен на некоторые денежные компенсации, я не могу говорить об импульсе. Я и не рассказывал никому до вас.

— Как ты думаешь, что это значит? — спросил Альтман.

— Как ты думаешь, что это значит? Позволь мне спросить у тебя кое-что. Есть ли кто-нибудь, кто имеет доступ к системе коммуникаций в обход системы защиты?

— Кто?

— Парень, который ее обслуживает. То-есть я. Если ты проникнешь в систему, ты затянешь себе на шее петлю десятками различных способов, если рядом не будет кого-нибудь помудрее. Я делаю это время от времени, просто чтобы держать мои запястья гибкими. Так, хобби. — Его голос становился неразборчивее. — Я делал это с Корпорацией Дреджер.

— И?

— Это продолжалось недолго — сказал он. — Десять дней спустя после моего проникновения в систему, они закрыли мне доступ.

Кто-то из северо-американского сектора попытался сделать это, но кто-то — был дома — в этот момент.

— Они наверняка знали, что система не защищена.

— Ничего им не рассказывай, сказал Хэммонд. — Они не могли быть точно уверены. Они что-то затевают. Что-то есть на дне кратера, что-то важное, может быть даже нечто уникальное. Я смог перехватить множество разговоров об этом из коммуникаций. Но после трех дней, сообщения стали закодированными, они начали шифровать все подряд.

Он полез в карман и достал оттуда свой голопод.

— Посмотрите на это, — сказал он. — Ближе. Не позволяйте увидеть это кому-либо еще.

— Что это? — спросил Альтман.

— Ты скажи мне.

Альтман взял голопод, разглядывая возникшее изображение, медленно вращая его между ладоней. Это была просто цифровая модель. Было невозможно сказать, из чего это было сделано, или на что было похоже, но доктор имел по крайней мере некоторые идеи. Мерцающий трехмерный объект из двух частей, толстый у основания и заканчивающийся двумя острыми вершинами. Это было что-то явно рукотворного, а не природного происхождения, в этом не было сомнений. Или это просто цифровая модель заставила его думать так? Это напоминало ему о чем-то. Объект выглядел, как две отдельных нити, соединенных в основании, закрученных вокруг друг-друга, так это могла быть единая сужающаяся структура с перфорированным входом.

Альтман разглядывал его некоторое время, наблюдая за его медленным вращением. И затем он вспомнил. Это была фигура, которую Ада сделала своими пальцами, скрестив их — символ, который, как она сказала, много поселенцев делали сейчас.

— Дьявольский хвост, — прошептал он, не осознавая, что произносит это вслух, пока не увидел выражение Хаммонда.

Он сложил голопод и передал его обратно Хаммонду.

— Я получил это из системы до того, как они перекрыли ее — сказал Хаммонд. — Согласно сообщению, сопровождавшему это, они соединили всю информацию, которую они связывали с индексом и аномалией, и возможно, некоторыми другими вещами, которые ни ты ни я еще не заметили. И это то, зачем они пришли. То, что лежит в сердце кратера.

Они немного посидели в тишине, уставившись на свои стаканы.

— И все же, появились импульсы, — сказал в итоге Альтман. — Может быть, это какой-нибудь сигнал. Что-то в кратере, что-то, возникшее не как естественное геологическое формирование, но вещь, сделанная людьми.

— Сделанная, да, — сказал Хаммонд, — но кто сказал, что людьми?

— Если не людьми, то кем? — сказал Альтман.

И тут его осенило.

— Дерьмо, — сказал он, — ты думаешь, это что-то нечеловеческое, нечто инопланетное?

— Я не знаю что думать, сказал Хаммонд. — Но да, это то, о чем размышляют некоторые люди из Корпорации Дреджер.

Альтман покачал головой.

— Я не знаю — сказал он. Он нервно осмотрел бар. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил он. — Почему я?

Хаммонд снова ткнул его пальцем в грудь.

— Потому что ты спросил. Это все происходило некоторое время, — сказал он. — Остальные должны были это заметить. Но ты единственный, кто контактирует со всеми, ты возможно знаешь ответ. Ты знаешь, о чем это мне говорит? О том, что ты не работаешь на кого-то. О том что ты хочешь знать это для себя.

— Конечно, другие люди тоже думают об этом.

— Позвольте мне сказать это так, сказал Хаммонд. — Кто-то пытается скрыть это. Может быть Корпорация Дреджер, а возможно, кто-то повыше. Множество людей знает, что происходит, но никто не говорит об этом. Почему? Потому что они все куплены. Почему я разговариваю с тобой? Я не считаю, что тебя купили.

Он допил свою бутылку до конца, а затем окинул Альтмана долгим взглядом.

— По крайней мере еще не купили, — сказал он.

Это был единственный раз, когда он шел с ведьмой назад к её хижине, что в сущности вправду не имело смысла. Какое-то время она была рядом, тихо с ним разговаривая, а затем она пропала. Исчезла не только она — когда он оглянулся, на песке остались только его собственные следы.

Он поспешил вперед, к её хижине. Может быть, она покинула его и ушла туда. Может быть, он просто не обратил внимания.

Когда он подошел, он слегка постучал в лист жести, что был вместо двери. Никто не ответил.

Он постучал снова, на этот раз сильнее. Однако не отвечали. Он стучал снова и снова. Однако не отвечали.

В конце-концов, любопытство преодолело страх. Он глубоко вздохнул и острожно оттащил кусок жести подальше, что бы он смог пройти во внутрь.

Там было темно.

Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте. С начала, он не видеть ничего, кроме луча света, поступающего через щель в двери. Но он учуял что-то, это был сильный и едкий запах, почти металлический — он никак не мог его определить. Затем он стал различать неясные очертания. Стол, разбросанные неясные предметы. Чаша, опрокинутая на утрамбованный земляной пол. Там, в дальнем конце комнаты, он увидел тюфяк, а на нем под изорванном одеялом очертание тела.