Но он не смог. Его голова пульсировала, и что-то угнетало его.

Он поднялся и принял три таблетки снотворного, запивая их виски. Продолжительное время он пялился на своё отражение в зеркале, а затем забрался обратно в постель.

Проблема в том, что он был согласен с репортером. Были факты, связанные с этическими вопросами, с вещами, которые он совершил, и впоследствии осложнившие ему жизнь, не смотря на всё то, что он сделал в ДреджерКорп на протяжении многих лет.

Еще до этого он участвовал в мероприятиях, где гибли люди. Он даже участвовал в операциях, где они погибали в результате принятых им решений. Не говоря уже о травмах полученных в лунных схватках, где каждый совершал ужасные вещи, там где не один раз он переставал чувствовать себя человеком. Но эти двое погибли, и он всё еще не понимал — почему? Может это следствие того, что взамен трупов, которые он бы мог осмотреть и сделать выводы, всё, что у него было — это короткие статические изображения? Может ему просто нужно немного больше определённости? Или этого более чем достаточно?

Но перед погружением у Хеннеси не было ни единого признака неуравновешенности. Он еще раз мысленно пробежался по всех их диалогам. В его памяти, если кто-нибудь и был в опасности стать неуравновешенным, то это был Данте. Быть может, что Данте — перемкнуло — первого, что впоследствии повлияло на Хеннеси?

Виски и снотворное, в конечном счёте, начали действовать. Всё начало расплываться. Возможно, ответы появятся, когда батисферу доставят на поверхность — размышлял Таннер. Может быть, это всё объяснит?

Телефонный звонок заставил его испуганно содрогнуться, пробудив ото сна. На ощупь он взял с тумбочки телефон и посмотрел на дисплей.

Имя вызывающего абонента было — Данте.

Его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, внезапно он полностью пробудился. Данте был мёртв… Он не мог быть тем, кто звонит. Таннер пристально вглядывался в дисплей: на нём все еще высвечивалось — Данте.

Он уселся на кровать, поставив ступни на пол.

— Алло? — сказал он, обратив лицо к стене. — Кто это?

Но на другом конце линии был слышен лишь статический шум.

Он помедлил, чувствуя, что вот-вот лишиться сознания.

— Данте? — неуверенно спросил он. — Ты жив?

Таннер оставался с прижатой к уху трубкой, вслушиваясь.

В какой-то момент он понял, что в динамике не было даже статического шума. Телефон не был даже включен.

Он положил его обратно на тумбочку. Тотчас же телефон зазвонил снова, несмотря на то, что он был выключен. На экране вновь высвечивалось имя Данте.

— Алло? — произнес Таннер.

Но в ответ только тишина.

Он снова положил трубку на место. Когда телефон зазвонил в этот раз, он просто оставался на месте, наблюдая за вызовом. Он выключен, пытался убедить он себя. Он не может звонить. Но чертов телефон продолжал звонить.

Ты не собираешься ответить? спросил голос позади его, голос, который он узнал.

Таннер почувствовал, как на его затылке пробежали мурашки. Очень медленно, он повернулся. В постели рядом с ним находился смутный образ, который, после того, как он присмотрелся, медленно принял форму человека. Грубые и неестественные черты лица становились всё более и более отчётливыми, пока в итоге не появился Данте. Его кожа была очень бледной, почти бескровной. А губы отдавали синеватым оттенком.

— Ты не настоящий, — сказал Таннер.

Правда? — ответил Данте. Тогда почему ты меня видишь?

— Но ты погиб, в батисфере.

А ты уверен, что это был я? — спросил Данте. — Ты уверен, что я вообще был в батисфере?

Таннер нерешительно помедлил.

— Ты все ещё жив? — спросил он.

Я здесь, разве не так?

Таннер только покачал головой.

Подойди и дотронься до меня, — сказал Данте. Если я не настоящий, ты не сможешь до меня дотронуться.

Таннер закрыл глаза и потянулся. Сперва он почувствовал только постель, одеяло. Тогда он потянулся немного дальше, и почувствовал кое-что необычное, нечто, что двигалось, что-то живое.

— Это и вправду ты, — сказал Таннер улыбаясь. — Не могу в это поверить. Как ты выжил? И что ты здесь делаешь?

Я пришел проведать тебя, — ответил Данте. Разве приятель не может забежать и проведать старого друга?

— Конечно, — ответил Таннер.

И еще…

— Что, Данте? Ты можешь сказать мне.

Я ненавижу просить об одолжении, Таннер, но мне нужна твоя помощь. Я нуждаюсь кое в чем.

— Всё что угодно, — сказал Таннер. — Все мое — твое.

Мне трудно дышать, — сказал Данте. Мне нужно, чтобы ты поделился со мной кислородом из своего баллона.

— Но каким образом?

Просто сделай длинный узкий разрез в дыхательной трубке, сказал Данте. Я сделаю надрез на своей, а затем мы соединим их вместе. Так мы оба сможем дышать.

— У меня не… — У меня нет дыхательной трубки — хотел было сказать Таннер.

Но затем он потянулся к горлу и почувствовал её, она была там.

У меня не так много времени, сказал Данте.

И действительно, его губы выглядели еще более посиневшими, чем несколькими мгновениями ранее.

— Мне нужно что-нибудь острое, — сказал Таннер. — Где мне найти что-то подходящее?

Там, в выдвижном ящике тумбочки лежит перочинный нож, сказал Данте.

— Но откуда ты знаешь, что у меня в тумбочке?

Я полон сюрпризов, сказал Данте и улыбнулся, его посиневшие губы растянулись и побелели.

Таннер достал нож и высвободил самое большое лезвие.

— Где сделать надрез? — спросил он.

Где угодно, ответил Данте, главное, чтобы он был достаточной длинны. Запомни, сделай его подлиннее.

Таннер кивнул.

— Готов? — спросил он.

Готов, сказал Данте.

Он сделал длинный горизонтальный надрез, почти перерезав трубку надвое.

— Отлично, — сказал Таннер, — быстро, давай свою трубку мне.

Его голос прозвучал странно, что-то было не так с его голосовыми связками. Он закашлялся, сплёвывая кровь. Одеяло перед ним казалось покрытым красноватыми брызгами. Он посмотрел вниз и увидел, что по его груди текут ручьи крови.

Тебе нужно было оставить его там, где он был в безопасности, услышал он слова Данте, звучащие теперь в отдалённости. Тебе не следовало пытаться понять его.

— Быстрее, — прохрипел Таннер, протягивая свою руку. — Данте? Понять что?

Но Данте нигде не было видно.

С характерным шипением кислород продолжал улетучиваться из дыхательной трубки в пространство. Он пытался закрыть разрыв своей рукой, но он был слишком широким — воздух продолжал просачиваться. Его руки были липкими, грудь тоже, волосяной покров на них весь слипся от крови.

Он снова попытался позвать Данте, но с его горлом что-то случилось. Он мог издать только булькающий звук. Таннер попытался встать с кровати, но всё казалось слишком замедленным, как если бы он был под водой.

Очень медленно он переместил одну ногу к краю кровати, и за её предел, позволив ей упасть на пол. Теперь только оставалось позаботиться о второй ноге. И тогда он сможет подняться и подойти к зеркалу, чтобы хорошенько рассмотреть себя и попытаться выяснить, где же он ошибся.

Несмотря на темноту, мальчик уверенно следовал вперёд. Несколько раз ему приходилось останавливаться, нетерпеливо ожидая пока Альтман и Ада догонят его.

Как только они приближались, Чава начинал болтать, рассказывая о вещах, которые Альтман понимал с трудом.

— Ведьма, — говорил он, — она была мертва, но она всё равно помогла нам. Я отправился найти её, и она пришла со мной, и говорила со мной, и рассказала, что делать. Если бы она не пришла, как бы я тогда знал, что нужно сделать?

Он посмотрел на Альтмана, по всей видимости, ожидая ответной реакции.

— Даже не знаю, — сказал Альтман, слегка запыхавшись от скитаний по песку в туфлях.