Альтман дважды ударил Хендрикса по затылку, и тот перестал двигаться.

— Что это за звук? — Спросил Марков.

— Это звук меня, пытающегося остаться в живых, — ответил Альтман. Он снял узлы и связал Хендрикса по-новой. — Я вам расскажу больше, когда выберусь на поверхность, — сказал он. — И не плохо было бы поставить пару охранников на пристани.

Марков начал что-то говорить, но Альтман уже выключил передатчик. Он начал думать. Не хотелось, чтобы Хендрикс высвободился. Если про него не забывать, все будет хорошо. Альтман посмотрел в иллюминатор. Лохмотья бледно-розового вещества все еще оставались на заклепках, слегка исходя волной с подъемом субмарины. Он знал, если Марков увидит это, он заберет все для исследований его приближенных, и он, Альтман, больше ничего о них не услышит. То же и с записью странной рыбы.

Он вытащил из кармана голопод, подключил его к консоли и скопировал запись рыбы на него. Он также должен оставить в системе оригинал. Марков и его приспешники однозначно узнают, если что-то было удалено, но, может не узнают, было ли что-то скопировано. Он должен попытаться найти ответы сам.

С розовым веществом было по-сложней. Но план начал формироваться в его голове.

Он посмотрел на монитор импульсного сигнала. Сигнал исчез снова. Он просмотрел всю историю измерений. Если структура сигнала повторяется, то он должен нарасти снова.

То, что он собирался сделать, было опасно. Без сомнений, Ада попросила бы его бросить эту самоубийственную затею. Вот почему он никогда не скажет ей об этом. Может быть, она была права, но его желание узнать, было слишком велико.

Всплывая, он замедлил батискаф, рассчитав время так, что настанет пик сигнала и Хендрикс начнет приходить в сознание к моменту, когда судно приплывет к пристани.

Хендрикс стонал, его веки подергивались к моменту прибытия. Альтман присел на колени и развязал Хендрикса, снял веревки с ног, но руки не освобождал. Он размотал одну из веревок и оторвал от нее квадратный кусок ткани, который убрал в карман. Затем помог ему подняться на колени.

Это было жестоко, но он не мог придумать другого выхода.

— Где твой отец, Хендрикс? — спросил он.

Глаза мужчины на мгновение сосредоточились на нем, затем продолжили двигаться независимо друг от друга.

— Хендрикс, сказал он снова.

Он должен был спешить. Вода была спущена уже до уровня подмостков. Скоро достаточно воды будет откачано, и прибудет охрана.

— Где твой отец?

Глаза Хендрикса сфокусировались снова, на этот раз оставаясь сосредоточенными.

— Мой отец, сказал он. Он только что был здесь.

— Мы оставили его внизу, — внушал Альтман. — Мы бросили его. Ты бросил его.

Мгновение не было ни какой реакции, и, затем с нечеловеческим ревем Хендрикс удар головой Альтмана в грудь. Было адски больно. Потом он упал на Альтмана, брызгая слюной, пытаясь укусить его за лицо.

Альтман уперся руками в его плечи, стараясь держать его подальше, видя, как мужчина обнажил зубы и качал головой, словно зверь. Но он был очень тяжелым, давя слишком сильно, его зубы подбирались все ближе к лицу Альтмана. Он кричал и отталкивался со всей силой, крайне испугавшись, пытаясь скинуть его, но безуспешно.

И в тот момент, когда казалось, что он не удержит его дольше, люк батискафа распахнулся, внутрь спрыгнули охранники и оттащили Хендрикса. Альтман отскочил назад, уклоняясь от второго охранника, который слетел вниз и подбежал к лестнице. Наверху его ждала группа охранников, которые окружили люк и целились в него.

Он протиснулся сквозь них и споткнулся, слетев с батискафа, но не на подмостки, а в воду.

У него было всего несколько секунд. Задержав дыхание, он приблизился к иллюминатору, и, используя кусок оторванный ткани, отодрал бледно-розовую субстанцию. Через иллюминатор он мельком заметил Хендрикса, который боролся с охранниками, пытавшимися уложить его обратно на пол. Он скомкал обрывок ткани, засунул его глубоко в карман и всплыл.

Тишина взорвалась его воплями. Тут же чьи-то руки вытащили его из воды на подмосток. Кто-то накинул на него одеяло.

— Не убивайте Хендрикса! — слышал он свой крик. — Он не знал, что он делал! — затем его увели.

Они не надолго оставили его в своей комнате, дав сменить одежду. Он успел вытащить сверток с розовым веществом из кармана и засунуть его в пустую бутылку. Он спрятал её в сушилке и пошел с сопровождающими.

Он снял с себя одежду и принял душ. Когда он вышел, то увидел, что его одежда исчезла. Когда он спросил охранников об этом, они не ответили.

Он одевался под постоянным присмотром охраны. Когда он закончил, они открыли двери, жестом, призывая пройти.

— Куда мы идем? — спросил он.

— Совещание — произнес один.

Через несколько минут он был на командной палубе. Как только он вошел, остальные люди начали выходить. В конце концов, остались только он и Марков.

— Все в порядке, сказал Марков. — Начинай. Расскажи мне все.

Он рассказал ему почти все. Он упомянул странную рыбу, зная, что Марков в любом случае увидит запись. Он сказал и о розовой субстанции, скрыв, что взял образец. Он вспомнил и проблемы с MROV-ами, они не получали отправляемые команды или были не исправны по какой-то иной причине. Он описал прогресс, которого удалось достигнуть. Марков просто кивнул.

— Что случилось с Хендриксом? — Спросил он. — Как у него дела?

Марков пожал плечами.

— Плохо, сказал он. — Они постоянно вкалывают ему что-то, пытаясь успокоить. Он продолжает говорить о своем отце.

— Он делал это и внизу, — сказал Альтман. — Хендрикс думал, что видит отца снаружи батискафа, хотел его впустить. — Альтман криво усмехнулся. — Разумеется, я был крайне против.

— Я думал, Стивенс дал положительное заключение о его здоровье, — заметил Марков.

— Да, — согласился Альтман. — Нет оснований думать иначе. Он был в порядке большую часть пути вниз. Он был другом. Мне жаль, что с ним так случилось.

— Он был нестабильным.

— Нет — сказал Альтман. — Я думаю есть и другие причины.

Он рассказал всю историю, но приукрасил конец, предположив, что Хендрикс сам распутался из узлов.

— Мы сделали диахроническую запись пульсаций сигнала, — сказал Альтман. — Странно то, что, похоже, он был связан с упадком психического состояния Хендрикса. С ростом сигнала, он начинал видеть галлюцинации, становясь жестоким и параноидальным. С падением сигнала, он как будто приходил в норму. Я думаю, что сигнал изменил его.

Марков долго смотрел на него.

— Не похоже на правду, — заключил он.

— Я знаю, что нет, — признал Альтман. — Но совпадение было идеальным. Я думаю, что импульсный сигнал что-то делает с человеческим мозгом.

— Почему же он не повлиял так на тебя?

— Кто знает? — сказал Альтман. — Может быть, я могу противостоять ему по некоторым причинам. Или он как-то повлиял, но я пока этого не заметил.

— Как думаешь, что это? — спросил Марков так же, как он спрашивал недели назад на кухне у Альтмана дома.

— Я не знаю, сказал Альтман. — Я этого пока даже не видел. Но я точно могу сказать: оно пугает меня до смерти.

Оба какое-то время молчали, погруженные в свои мысли. В конце концов Марков посмотрел на него.

— Ты должен спуститься еще раз, — сказал он.

— Сейчас?

— Скоро. Нам надо установить некоторое оборудование, чтобы ты мог управлять MROV-ами.

— Смешно — сказал Альтман.

— Что смешно?

— Я хотел это предложить, — сказал он. — Добавить что-нибудь к консоли.

Марков насмешливо посмотрел на него.

— Ты это и предлагал, — заметил он. — Это было одной из первых вещей, которые ты нам сказал. Ты не помнишь? С тобой все в порядке?

Похоже, я был в большем шоке, чем осознавал, подумалось Альтману.

Он размышлял, как ответить Маркову, но решил, что лучшая стратегия — игнорировать вопрос.