Концепция расовой природы руандийского общества и «хамитской миграции», таким образом, явилась творением не туземцев, а европейцев, и ей было суждено большое будущее[429]. Ее приняли как германские колонизаторы (Рихард Кандт[430], герцог Адольф Фридрих Мекленбург-Шверин[431], Ханс Мейер[432]), так и пришедшие им на смену в 1916 г. (формально в 1919-м) бельгийские[433]. Большую роль в разработке хамитской теории применительно к Руанде и в ее распространении сыграли католические миссионеры, начиная с французского священника Леона Поля Класса, ставшего в 1922 г. первым апостолическим викарием Руанды[434], и Франсуа Менара, одного из первых «крестителей» Бурунди[435]. В 1933 г. миссионер Альбер Паж опубликовал книгу с характерным названием «Хамитское королевство в центре Африки», в которой он окончательно легитимировал представление о хамитском государстве в Руанде и о тутси как хамито-семитах, мигрировавших из Египта и Абиссинии[436].
Итак, в колониальный период возник и утвердился особый взгляд на историю Руанды, в рамках которого переломным цивилизационным событием представала гипотетическая миграция тутси в регион Великих Африканских озер. Руандийская история изображалась как история последовательных миграций рас: первоначальными обитателями этой страны были пигмеи (тва), затем руандийскую землю заселили банту (хуту), которые сумели мирно ужиться с тва, и, наконец, последними туда явились «хамиты» (тутси), которые силой покорили тва и хуту, создали государство, социальную иерархию и феодальную систему[437]. Всеми своими цивилизационными достижениями Руанда обязана самым поздним «хамитским» пришельцам. Апологетов такой интерпретации истории не смущал даже факт культурной и языковой общности хуту и тутси: они выдвинули аргумент, что завоеватели тутси, осознававшие свою малочисленность по сравнению с покоренными народами, приняли их язык, культуру и религию, отказавшись от своих собственных[438]. Интеллектуальные усилия авторов колониальной эпохи, рассматривавших хамитскую теорию как постулат[439], концентрировались на решении вопроса о том, откуда именно «хамиты»-тутси мигрировали в регион Великих Африканских озер. Здесь они нашли просторное поле для исторических изысканий и для упражнений своей фантазии. Большинство, начиная со Спика и Мейера, приняло гипотезу, что тутси связаны с галла или другими эфиопскими племенами, но самые смелые находили их «прародину» в Древнем Израиле, в Древнем Египте, в Древней Месопотамии, в Древней Греции и на Кавказе[440]. Доминиканский монах Этьен Бросс видел в них выходцев из Эдема[441], бельгийский колониальный администратор граф Рено де Бриё – пришельцев из Атлантиды[442], а французский дипломат Поль дель Перужья – магов, явившихся из таинственного Тибета[443]. Хамитская теория оказалась определенным способом объяснения европейцами доколониального руандийского государства и общества. Однако она не осталась только теорией, но превратилась в реально действующий фактор жизни туземцев. Во-первых, она стала распространяться миссионерами среди местного населения, прежде всего через начальные школы. Руандийским тутси и хуту объясняли, что они принадлежат к двум совершенно разным расам: «хамитской» и негроидной, что первая раса – высшая, а вторая – низшая и что в незапамятные времена первая силой подчинила вторую. С одной стороны, утверждалась иллюзорная этническая общность между тутси и нильской группой народов, у которых никогда не было ничего общего и которые всегда обитали далеко друг от друга, а с другой – разрушалось сознание общего происхождения и культурной идентичности хуту и тутси, которые много веков жили бок о бок в едином языковом и культурном пространстве, сосуществуя в рамках клановой системы[444]. Кроме того, хуту становились объектом виктимизации: им внушалось чувство вины, генетической неполноценности и естественной подчиненности[445]. Во-вторых, колониальные власти – в зачаточной форме германские и в виде продуманной политики бельгийские – превратили историческую теорию в инструмент колониального доминирования. Ориентируясь – в отличие от французских колонизаторов – на принцип косвенного управления, опоры на «лояльных и способных туземцев», они использовали хамитскую теорию для выбора оптимальных партнеров, которым можно было делегировать часть властных функций. Таким естественным партнером являлась туземная элита Руандийского королевства, и идея расовой и цивилизационной близости тутси к европейцам обеспечивала соответствующее обоснование. Логика колониального управления, однако, требовала, чтобы система отношений внутри колониального общества была выстроена с гораздо большей определенностью, чем в доколониальную эпоху, чтобы социальные группы, признанные в качестве ключевых участников социальной системы, были превращены в жесткие социальные категории. В 1930 г. бельгийские колонизаторы провели классификацию всего местного населения по трем псевдорасам или псевдоэтносам; расово-этническая принадлежность каждого африканца была зафиксирована в индивидуальном удостоверении личности[446]. Любопытно, что разделение осуществили не на основе прежней идентификации или самоидентификации и не на основе внешних физических признаков, но исключительно по социально-экономическому критерию: к категории тутси были отнесены все те, кто имел в собственности десять или более коров. Тутси, не удовлетворявшие этому критерию, стали хуту, а хуту, имевшие много коров, – тутси[447]. Определив тех, кого они могли сделать младшим партнером в управлении страной, бельгийские власти наделили их привилегиями. Тутси превратились в социальный слой, обладавший особыми преимуществами в сфере доступа к власти и образованию и в социально-экономической сфере. К началу 1930-х годов благодаря «закону Мортеана» 1926 г., ликвидировавшему «трехголовую» конфигурацию региональной администрации, и другим мерам вожди хуту были устранены из традиционных политических структур, и эти структуры полностью «тутсизировались»[448]. На хуту была возложена тяжелая трудовая повинность по выполнению общественных работ, широко практиковавшихся в колонии. Также осуществлялась сегрегация в школах, особенно в средних (семинариях и в Школе королевы Астрид), куда принимали почти исключительно детей тутси[449]. «Тутсизации образования» способствовал массовый переход тутси в христианство в 1920 – 1930-х годах: если в эпоху германского колониального владычества религиозное обучение было фактически (за исключением немногих бедных тутси) монополизировано хуту[450], то теперь ситуация изменилась в пользу тутси. Новая цель миссионерских школ была обозначена в ежегодном отчете 1927 г.: «Благодаря христианам батутси миссионеры надеются достичь создания и формирования проевропейской социальной элиты. Такая элита необходима»[451].
вернуться«Идея, что тутси занимают более высокое положение, потому что они откуда-то прибыли, и что различие между ними и местным населением было расовым различием, – подчеркивает Мамдани, – являлась идеей сугубо колониального происхождения» (Mamdani M. Op. cit. P. 80). «<В доколониальную эпоху> не существовало представления о врожденном превосходстве по причине расы или места происхождения, – вторит ему Кейт Сомервил, – это был миф, разработанный немцами и бельгийцами и позже элитой тутси при колониальном правлении» (Somerville K. Op. cit. P. 158). вернутьсяКандт, первый германский резидент в Руанде (с 1908 г.), писал в 1904 г.: «Все эти люди составляют аристократию Руанды и являются по большей части ватутси, которые, будучи потомками галла, сохраняют сильные семитские черты и в части своей обладают великолепной фигурой и высоким ростом. Таких гигантов ростом более 2 м много при дворе, но и в других местах повсюду можно встретить людей, рост который больше 1,9 м. Народ ватутси установил отношения принудительной зависимости с массой вахуту, которые принадлежат к <расе> банту. Кроме того, по всей стране рассеяна раса париев пигмеев батва» (Kandt R. Ein Marsch am Ostufer des Kiwu // Globus. Bd. 86. 1904. S. 213). вернутьсяГерцог Адольф Фридрих, немецкий путешественник и колониальный администратор, отмечал в 1909 г.: «[Хуту] – люди среднего роста, чьи неуклюжие фигуры свидетельствуют о тяжелом труде; они терпеливо покоряются правящей расе, тутси, хотя те и прибыли <в Руанду> позже них. Миграция ватутси, без сомнения, связана с великим племенным движением расы масаев в Восточную Африку. Те же самые аргументы, которые привели исследователей к выводу, что масаи пришли из Аравии, могут также иметь силу в случае с ватутси. По сути дела обнаруживаются многие черты, общие для обеих этих рас. Тутси – высокие, хорошо сложенные люди с почти идеальными физическими данными. Рост 1,8 метра, 2 и даже 2,2 метра… встречается довольно часто. <…> Руки элегантные и тонкие по форме, у запястий почти женское изящество. Они обладают той самой грациозной медлительностью походки, которая свойственная восточным народам, и их бронзово-коричневая кожа напоминает мне обитателей более холмистых частей Северной Африки. Безошибочные свидетельства их чужеземного происхождения – высокий лоб, кривизна ноздрей и заостренная овальная форма их лиц» (Adolphus Frederick duke of Mecklenburg. In the Heart of Africa. London; New York; Toronto; Melbourn, 1910. P. 47–48). Тутси, добавляет герцог, «совершенно особый класс людей, у которых нет ничего общего с “ниггерами”, за исключением их темной кожи» (Ibid. S. 54). вернутьсяМейер, функционер германской администрации Бурунди, писал в 1916 г. о «врожденном превосходстве тутси» по причине «их большего ума, спокойствия, изящества, расовой гордости, солидарности и политического таланта» (Meyer H. Die Barundi: Eine völkerkundliche Studie aus Deutsch-Ostafrika. Leipzig, 1916. S. 14). вернутьсяВ Отчете бельгийской колониальной администрации Руанды-Урунди за 1925 г. мы читаем: «<Тва> – раса на пути к исчезновению… По своему физическому облику мутва весьма напоминает обезьяну. <Хуту> маленькие, коренастые, жизнерадостные, имеют очень приплюснутый нос и огромные губы. Они экспансивные, шумные, смешливые и простодушные. Чистокровные <тутси> ничего не имеют от негра, кроме цвета кожи. Они очень высокого роста. Их черты в молодости необычайно правильные: прямой лоб, орлиный нос, тонкие губы, открывающие ослепительные зубы. Они обладают живым умом, часто тонкостью чувств, которая чужда первобытным людям, огромным самообладанием, и для них не составляет труда быть любезными» (Rapport Annuel sur l’administration belge du Ruanda-Urundi 1925: Administration, Population, Finances et Justice. Bruxelles, 1925. P. 34). вернутьсяЕще в 1902 г. Класс сообщал: «…население <Руанды> состоит из трех различных классов: батутси, бахуту и батва. Батутси – красивые люди с тонкими и правильными чертами лица, имеющие что-то от арийского и семитского типов (носы у некоторых из них абсолютно характерны). Победители и завоеватели, они стоят во главе страны» (Classe L. Du lac Nyanza au lac Kivou // Les Missions Catholiques. T. 34. 1902. P. 162). Позже, уже после Первой мировой войны, он представил свою позицию в гораздо более развернутом виде: «Население Руанды состоит из трех рас: батутси, класс знати; бахуту, или народ; батва, или пигмеи» (Classe L. Le Ruanda et ses habitants: Organisation politique. La religion. La famille // Congo. T. 1. No. 5. 1922. P. 679); «Бахуту – банту; батутси – не банту, которые, если хотите, негроиды; это народ Африки, который обладает самыми явными хамитскими признаками. В прошлом, задолго до христианской эры, в Малой Азии имели место массовые миграции народов, которые переселились в Египет, затем заселили Абиссинию и мало-помалу спустились к югу. Таково вероятное происхождение наших батутси, которые, очевидно, в течение своих передвижений смешались с банту. Эти батутси особого типа: они имеют высокий рост (мужчины – два метра, нередко и выше); у них приятная внешность, овальное лицо, орлиный нос, иногда даже напоминающий семитский, длинная шея и очень тонкие запястья; руки и ноги длинные и, как правило, тонкие… Для батутси характерны сметливость, тактичность, наличие манер, которых нет у бахуту, более грубых и более робких. У них есть подлинный талант управлять, который заметен даже у детей 14–15 лет. Мухуту же – работник более упорный, но не очень умелый… В целом батутси – несмелые люди, но настоящие политики» (Ibid. P. 680). вернутьсяМенар писал в 1909 г., что в Бурунди обитают «три различные расы: батуси, которые некогда завоевали ее и остались ее владыками; бахуту, разновидность вассалов, подчиненных власти тутси; наконец, батва, раса париев, которых считают автохтонами…» (Ménard F. Grammaire kirundi. Alger, 1909. P. V). В 1917 г. он добавлял: «Раса батутси без сомнения одна из самых красивых и самых интересных в Экваториальной Африке. В физическом отношении матутси прекрасно сложен. Его телосложение сближает его скорее с белым, чем с негром, так что можно сказать без преувеличения, что он – европеец с черной кожей» (Ménard F. Au pays des Negres. Les Barundi (Moeurs et coutumes). Notes sur le Burundi (1907–1918). P. 22 – неизданный документ; цит. по: Gahama J. Le Burundi sous administration belge: la période du mandat 1919–1939. Paris, 2011. P. 275). вернутьсяPagès A. Un royaume hamite au centre de l’Afrique: au Ruanda sur les bords du lac Kivu (Congo belge). Bruxelles, 1933. P. 28. Миссионеры продолжали пропагандировать хамитскую теорию и после Второй мировой войны. Так, в 1953 г. священник Александр Арну писал: «Очевидно, что батутси, которые родственны абиссинцам, прибыли гораздо позже других рас. Те среди них, кто происходят от кочевого корня, могут быть опознаны по их семитскому лицу, стройной фигуре и другим физическим чертам… Рогатый скот – вот благодаря чему батутси осуществляли свою власть над низшими расами, через феодальную систему, точный эквивалент той, которая процветала в Европе в Средние века» (Arnoux A. Les Pères blancs aux sources du Nil (Ruanda). Paris, 1953. P. 18). вернуться«Исходя из стереотипа, что африканцы не могли построить цивилизации, подобные тем, которые они там застали, европейские авторы выдвинули постулат об их чужеземном происхождении. И, вопреки всем рассказам автохтонов, они сделали из тутси иммигрантов-цивилизаторов <народов> банту, обитавших там» (Semujanga J. Récits fondateurs du drame rwandais. Discours social, idéologies et stéréotypes. Paris, 1998. P. 106). вернутьсяСм.: Shyaka A. Op. cit. P. 17. Шьяка ошибается, доказывая несостоятельность данного аргумента на том основании, что язык, культура и религия всегда являются инструментами, которые завоеватели используют для утверждения своей власти над покоренными народами (Ibid. Р. 18), – в истории много примеров (напр., франки или монголы), когда завоеватели принимали язык, культуру и религию подчиненных этносов; однако очень редки случаи, когда от языка, культуры и религии завоевателей не остается никаких следов, как в случае с руандийскими «хамитами». вернутьсяДо сих пор ряд авторов воспроизводят в той или иной форме взгляд на историю Руанды как на историю последовательных миграций тва, хуту и тутси. «Этот гордый и высокорослый народ, – пишет Майкл Бурайид, имея в виду тутси, – был последним, кто пришел в Руанду между XIII и XIV вв.… есть данные …что их прародиной была долина Нила и, следовательно, это нильский народ. Тутси имеют много общих черт с народностями шилук и ньятиза долины Нила. <…> Такие данные, кажется, связывают их с Южным Суданом. Эти пастухи постепенно проникали на территорию современной Руанды небольшими группами, каждый раз в малом числе со своим скотом, что сначала не создавало проблем для отношений хуту и тутси. <…> Однако с увеличением их числа они начали постепенный процесс завоевания» (Burayid M. A. Multiculturalism in a Cross-National Perspective. Lanham; London, 1997. Р. 233). «Кланы абатутси, как ныне считается, – утверждает Малаши Муньянеза, – происходят от абахинда, “нильской” группы, известной как бито… До этого завоевания Руанда была разделена на маленькие политические единицы, называвшиеся ибихугу (страны/территории) под властью монархов абахуту… Начиная с Х или с XII в., восток Руанды был завоеван группами абатутси, создавшими несколько королевств, которые в течение столетий распространились на запад» (Munyaneza M. Genocide in the Name of «Salvation»: Te Combined Contribution of Biblical Translation/Interpretation and Indigenous Myth to the 1994 Rwandan Genocide // Sanctifed Aggression: Legacies of Biblical and Post-Biblical Vocabularies of Violence / Eds. J. Bekkenkamp and Y. Sherwood. London; New York, 2003. P. 61–62). вернутьсяСм.: Chrétien J.-P. Les deux visages de Cham // L’idée de race dans la pensée politique française contemporaine / Ed. P. Juiral et E. Témime. Paris, 1977. P. 171–199; Kraler A. Te state and population mobility in the Great Lakes: What is diferent about post-colonial migrations? Brighton, 2004. Р. 5; Ngorwanubusa J. Les descripteurs du mythe hamite dans «Les Derniers Rois Mages» de Paul Del Perugla et «Afrique, Afrique» d’Omer Marchal // Les langages de la mémoire: littérature, médias et génocide au Rwanda: textes réunis / Ed. P. Halen et J. Walter. Metz, 2007. Р. 40; Prunier G. Te Rwanda Crisis, 1959–1994: History of a Genocide. London, 1995. P. 8; Shyaka A. Op. cit. P. 17. Альбер Пажес (Pagès A.Op. cit. P. 5) и Бубу Хама (Hama B. Contribution à la connaissance de l’histoire des Peuls. Paris, 1969. P. 345) считали тутси родичами западноафриканских фульбе. вернутьсяWiçwa-Mitra [Brosse E.] Les Chamites. Indes pré-aryennes berceau. Origines des Égyptiens, Libyens, Sabéens, Chananéens et Phéniciens, des Polynésiens, de la civilisation chaldéo-babylonienne, de celle de l’Amérique centrale, du calendrier, des mégalithes, des noms de nombre, de la métallurgie, etc., etc., site du paradis terrestre. Paris, 1892. вернутьсяBriey R. de. Le sphinx noir. Bruxelles, 1926. P. 62. вернутьсяPerugia P. del. Les derniers rois-mages. Paris, 1970. P. 37. вернутьсяКласс писал 21 сентября 1927 г. бельгийскому резиденту Жоржу Мортеану: «Пусть спросят у бахуту, предпочитают ли они, чтобы ими управляли разночинцы или знатные. Ответ несомненен: они предпочитают батутси, и на это есть основания. Батутси, прирожденные руководители, обладают способностью к управлению… Это тайна их утверждения в этой стране и их власти над ней» (цит. по: Soumare Z. La représentation littéraire négro-afri-caine francophone du génocide rwandaise de 1994: Tèse de doctorat. Limoges, 2010. Р. 58). вернутьсяВ удостоверении указывались 1) имя; 2) расово-этническая группа; 3) клановая принадлежность; 4) имя отца; 5) имя матери; 6) место рождения. См.: Nahimana F. Rwanda: les virages ratés. Lille, 2007. Р. 52. вернутьсяСм.: Twagilimana A. Te debris of Ham: ethnicity, regionalism, and the 1994 Rwandan genocide. Lanham, 2003. P. 49. вернутьсяВ Школе королевы Астрид в 1932–1953 гг. тутси составляли более 80 % учащихся (Shyaka A. Op. cit. P. 19). вернутьсяСм.: Linden I. Church and Revolution in Rwanda. Manchester, 1977. P. 79. вернутьсяRapport Annuel sur l’administration belge du Ruanda-Urundi 1927: Régime des terres, la Politique indigène du Ruanda, Juridictions indigènes, l’Administration. Bruxelles, 1927. P. 48. |
