Это была одна из самых красивых сельских церквей на многие мили вокруг. Ценители древней и колоритной архитектуры приезжали полюбоваться ею со всех уголков страны, и это строение имело заслуженную репутацию изящного образца в своем хронологическом классе и стиле.

Ныне в Кенте сохранилось лишь несколько церквей древнеримского стиля да и те скоро снесут по наущению современных архитекторов и алчных биржевых дельцов. Вместо них тщеславные священники возведут непрочные здания, построенные на итальянский лад. Однако истинный знаток искусства еще может отыскать монументальные творения. Взять к примеру церковь в Виллесдене. Она во многом схожа с тем зданием, в которое намеревались проникнуть наши четверо друзей.

В их умах не было богохульных мыслей. Они действовали из добрых побуждений. Единственная странность их поведения объяснялась тем, что они желали сохранить посещение склепа в тайне.

К тому времени тучи сгустились и полностью закрыли луну. Когда четверо мужчин подошли к кладбищенским воротам, их окружала беспросветная мгла.

— Ночь нам благоволит, — прошептал своим спутникам Генри. — Возможно, нас никто и не заметит.

— А как мы проберемся внутрь? — спросил доктор, осматривая темные контуры здания.

— Двери закрыты на замки, — сказал Джордж.

— Что же нам делать?

— Я предлагаю вынуть одно из мозаичных стекол в каком-нибудь нижнем окне, — ответил Генри. — Тогда, просунув руку, я мог бы дотянуться до щеколды и открыть оконную раму. Затем мы проберемся в церковь.

— План хорош, — согласился Маршдел. — Не будем терять времени.

Они обошли церковь и выбрали ближайшее к углу окно — там, где огромный контрфорс выступал в сторону кладбища.

— Ты сможешь сделать это, Генри? — спросил Джордж.

— Да, я знаю, где запоры. Подсади меня немного, и все будет в порядке.

Джордж выполнил просьбу брата, и Генри отогнул ножом края свинцовой оплетки, которая удерживала одно из мозаичных стекол. Он выковырял стекло из оплетки и передал его Джорджу.

— Держи. Когда мы будем уходить, я вставлю его обратно. Никто даже не заметит, что мы пробирались в церковь.

Пока Джордж прятал стекло в траве, Генри открыл раму. Доступ в здание оказался на удивление легким.

— Странно, что при такой плохой защите церковь ни разу не грабили, сказал мистер Маршдел.

— На самом деле в этом нет ничего странного, — ответил мистер Чиллингворт. — Просто грабителям здесь нечем поживиться.

— Ну да?

— Тут нет ничего ценного. Конечно, кафедра проповедника покрыта потертым вельветом, но за исключением его и старого сундука, в котором, как я знаю, осталось лишь несколько книг, ворам здесь нечего брать.

— Да, за таким добром сюда не полезут.

— Вперед, — поторопил их Генри. — Будьте осторожны. От подоконника до пола около двух футов.

Когда его спутники пробрались внутрь, Генри закрыл изнутри раму на шпингалет.

— Теперь осталось пробраться в склеп, — сказал он своим друзьям. - Надеюсь, небеса простят меня за осквернение могилы моих предков, но я делаю это по вполне достойной причине.

— Да, разгадывать секреты гробниц — это нехорошее занятие, — заметил Маршдел.

— Все это вздор, — ответил доктор. — Какие секреты могут быть у могил?

— Но, сэр…

— Нет, мой друг, смерть — это неизбежный для нас удел, и он должен рассматриваться с философской точки зрения. В могиле нет никаких секретов, кроме того, о котором не принято говорить.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду тот неприятный факт, который мы вскоре раскроем.

— И что это за факт?

— Отвратительный запах разложившейся плоти. Больше, насколько я знаю, у могил секретов не имеется.

— Ваша профессия делает вас скептиком в таких вопросах.

— И очень хорошо, что делает. Если бы все люди видели в мертвом теле нечто ужасное и отвратительное, то хирургия потеряла бы смысл, а самые жуткие преступления оставались бы безнаказанными.

— Если мы сейчас зажжем свечу, нас могут заметить, — сказал Генри. — В церкви много окон.

— Я так не думаю, — ответил мистер Чиллингворт. — Особенно если я поднесу зажженную спичку к полу.

— Да, без света мы не сможем открыть люк, ведущий в склеп.

Генри повел их к огороженному месту, которое принадлежало семейству Баннервортов.

— Когда вы в последний раз открывали склеп? — спросил Марш дел.

— Десять месяцев назад на похоронах отца, — ответил Генри.

— Тогда винты еще не успели заржаветь.

— Оцените мои спички, — сказал мистер Чиллингворт.

Пол озарило ровное и чистое сияние. Спичка горела не меньше минуты, и Генри, воспользовавшись этим кратким моментом, успел вставить ключ в скважину замка. Головки винтов были хорошо видны на поверхности люка.

— Думаю, мы можем обойтись теперь без света, — произнес юноша. — Я запомнил, где находятся винты.

— А вы сможете их открутить?

— Да. К тому же их только четыре.

— Ну давайте, попробуйте.

К счастью, винты специально создавались для того, чтобы их при необходимости можно было выкручивать. Они имели крупные головки, с глубокими канавками для отвертки. Генри без труда нащупывал их пальцами и выкручивал винты один за другим. Света не потребовалось. Юноше хватало тусклого сияния небес.

— Мистер Чиллингворт, — прошептал он дрожащим голосом. — Не могли бы вы зажечь еще одну спичку. Я выкрутил винты, и теперь мне надо вытащить их из отверстий.

— Пожалуйста, — ответил доктор.

В тот же миг пространство перед ними озарилось ярким светом. Генри вытащил винты из гнезд и для большей надежности положил их в карман, поскольку он хотел впоследствии вернуть все на свои места. Никто не должен был догадаться о том, что склеп тайно открывали для какой-то неведомой цели.

— Мы можем спускаться, — произнес юноша. — Путь в склеп свободен. И да поможет нам Бог.

Пока они медленно шли по ступеням, ведущим вниз, Джордж тихо прошептал:

— Если бы кто-то сказал мне, что мы ночью отправимся в склеп для осмотра мертвого тела, пролежавшего в гробу сто лет, да еще к тому же принадлежащего вампиру, я назвал бы такую идею самой абсурдной из всех, какие только приходили в головы людей.

— Мы просто рабы обстоятельств, — ответил Маршдел, — и не можем зарекаться от каких-либо дел. То, что кажется нам неприемлемым или даже вовсе невозможным в определенное время, в другой момент становится единственным способом действий, открытым для нас.

Они спустились в склеп, пол которого был выложен красными плитами, хорошо подогнанными друг под друга. Помещение оказалось небольшим, о чем и говорил им Генри. Некоторые из комнат в особняке Баннервортов были намного больше, чем это пристанище для мертвых. В воздухе чувствовались зловоние и сырость, но запах не был таким отвратительным, как они ожидали, хотя с момента погребения одного из последних обитателей склепа прошло уже много месяцев.

— Теперь можно не бояться посторонних глаз, — сказал Генри. — Мистер Чиллингворт, нам понадобится еще одна спичка. Мистер Маршдел, вы говорили, что свечи у вас.

— Да. Вот они.

Маршдел достал из кармана сверток, в котором было несколько восковых свечей. Когда он развернул бумагу, на пол упал небольшой коробок. Мистер Чиллингворт поднял его и с удивлением воскликнул:

— Это спички!

— Да, действительно, — ответил мистер Маршдел. — Значит, если бы я вернулся в особняк, это оказалось бы напрасной тратой времени. Хорошо, что вы взяли с собой собственный запас. Очевидно, я в спешке завернул эту коробку вместе со свечами и забыл о ней. Вы спасли меня от бесплодных усилий.

Он передал доктору свечу, и тот зажег ее. Склеп наполнился светом.