Что-то снова начало царапать и постукивать по стеклу. Этот странный звук продолжался около минуты. Флоре вдруг послышалось, что в другом крыле дома хлопнула входная дверь и раздались чьи-то голоса. В тот же миг ставни задрожали, и одна из них начала медленно открываться.

Ужас окатил мозг девушки холодной волной безразличия, но, как и прежде, ей удилось взять себя в руки. Она смутно увидела фигуру, стоявшую на аллее, хотя оконный проем из ярко освещенной комнаты казался абсолютно черным. Тем не менее, Флора не сомневалась, что к открытому окну приближалась человеческая фигура.

Один взгляд, один краткий взгляд, в котором сфокусировалась вся ее душа, подсказал ей, кем был этот гость. Высокая истощенная фигура в выцветшем старинном одеянии; глянцевые, с металлическим отблеском глаза; полуоткрытый рот, с зубами, похожими на клыки. Да, это был вампир!

Какое-то время он стоял, глядя на нее, а потом отвратительными звуками попытался произнести слова, невнятные и непонятные для человеческого уха. Пистолеты лежали перед Флорой. Она механически подняла один из них и прицелилась в фигуру. Когда та рванулась вперед, девушка нажала на курок. Последовал оглушительный выстрел. Издав крик боли, вампир отшатнулся назад. Дым и внезапное головокружение помешали Флоре увидеть, куда побежало ужасное существо. Ей показалось, что она услышала хруст веток в кустах за окном. Возможно, вампир упал, однако девушка сомневалась в этом.

Без всяких мыслей она подняла второй пистолет и выстрелила в том направлении, куда, как ей казалось, убегал вампир. Затем, бросив оружие, она метнулась к двери. Едва Флора выбежала в коридор, как ее тут же обхватили сильные мужские руки. Очевидно, кто-то ждал ее здесь или даже был готов войти в комнату.

Мысль о том, что это может быть вампир, таинственным образом оказавшийся в коридоре, полностью лишила Флору сил, и она погрузилась в черноту беспамятства.

Возвращение из склепа. — Встреча с другом. — Всеобщее отчаяние.

Так случилось, что Джордж, Генри и мистер Маршдел как раз подходили к парковым воротам, когда их встревожил пистолетный выстрел. После тишины и спокойствия ночи он вызвал у них такое потрясение, что они непроизвольно замерли на месте, и с губ каждого сорвался взволнованный вздох.

— О Господи! — крикнул Джордж. — Неужели Флора выстрелила в кого-то?

— Очевидно, да, — ответил Генри. — Единственное оружие, оставшееся в доме, находится сейчас у нее.

Маршдел побледнел. Его била нервная дрожь, и он ничего не говорил.

— Вперед! — закричал Генри. — Ради Бога, поспешим к ним на помощь!

Открыв ворота, он побежал напрямик к особняку — по клумбам, цветникам и грядкам. Однако прежде чем юноша успел одолеть половину пути, раздался второй выстрел, и пуля со свистом пролетела в полуметре от его головы. Это подсказало ему ход возможных событий, и Генри, оценив направление выстрела, побежал к окну той комнаты, в которой Флора и их мать решили запереться после того, как мужчины покинули дом.

Пуля показала путь. Эта маленькая вестница смерти, просвистевшая в опасной близости над его головой, помогла найти окно, откуда раздался выстрел. Ночь была уже не так темна, хотя до рассвета оставалось еще много времени. Генри заметил открытое окно и свечи, горевшие на столе. Заглянув в комнату, он с изумлением увидел незнакомого мужчину, который держал на руках потерявшую сознание Флору. В один миг, перебравшись через подоконник, отважный юноша подскочил к чужаку и схватил его за горло. Незнакомец хрипло закричал:

— Да вы что? С ума тут все сошли? Услышав знакомый голос, Генри ослабил хватку и посмотрел в лицо мужчины.

— О, небеса! Это же мистер Голланд! — воскликнул он.

— Так вы меня сначала не узнали?

Генри был смущен. Он хотел сесть в кресло, но увидел мать, безжизненно лежавшую на полу. Юноша бросился поднимать ее, и тут появились Маршдел и Джордж. Они последовали его примеру и тоже перелезли через подоконник.

Такой странной сцены эта небольшая комната, а в равной степени и особняк, еще никогда не видели. Мистер Голланд — жених Флоры, о котором мы уже упоминали, — держал на руках мертвенно-бледную девушку. Генри стоял на коленях над матерью, которая лежала на полу. Рядом валялись два пистолета и одна из свеч, упавшая в минуту скоротечной схватки. А всю композицию дополняли напуганный Джордж и мистер Маршдел, застывшие у окна

— В чем дело? — закричал Джордж. — Что случилось?

— Я не знаю, — ответил Генри. — Кто-нибудь позовите служанок. Я сейчас сойду с ума.

Заметив, что Джордж находится в явном ступоре, мистер Маршдел сам позвонил в колокольчик. На его громкий и яростный звон прибежали две служанки, оставшиеся от прежнего штата. Разбуженные выстрелами, они уже успели одеться и, похоже, горели желанием выяснить, что случилось.

— Позаботьтесь о хозяйке, — велел им Генри. — Она упала в обморок. И ради Бога, расскажите мне, чем был вызван этот переполох.

— Генри, мне хотелось бы сначала узнать, кто этот незнакомец, — сурово сказал Маршдел.

Он грозно шагнул к мистеру Голланду, и тот, прежде чем Генри успел ответить, учтиво произнес:

— Сэр, мы не знакомы только с вами, но для остальных в этом доме я друг.

— Да, вы действительно наш друг, — подтвердил его слова Генри Баннерворт. — И я втройне рад приветствовать вас, так как вы приехали очень кстати. Мистер Маршдел, это мистер Голланд, о котором мы вам столько говорили.

— Рад знакомству с вами, сэр, — сказал Маршдел.

— Благодарю вас, — холодно ответил Голланд.

Эти двое мужчин не понравились друг другу с первого взгляда, и такая враждебность могла навсегда лишить их возможности стать близкими друзьями.

На просьбу Генри сообщить ему о том, что здесь случилось, служанки ответили недоуменными предположениями. По словам этих женщин, они проснулись от выстрелов, после чего оделись и, дрожа от страха, начали ждать дальнейшего развития событий. Затем они услышали звон колокольчика. Их слова ничего не объясняли, и оставалось терпеливо ждать, когда миссис Баннерворт и Флора придут в себя. Только они могли дать информацию о происшедшем.

Миссис Баннерворт унесли в ее покои. То же самое хотели сделать и с Флорой, но мистер Голланд, уложив девушку в кресло, возразил:

— Я думаю, свежий воздух из открытого окна приведет ее в чувство. К тому же, мне не хочется расставаться с ней после длительной разлуки. Флора! Флора, откройте глаза. Вы слышите меня? Дайте мне знак, что вы узнали мой голос. Ах, Флора! Моя милая Флора!

Звук его голоса подействовал не хуже сильнодействующего лекарства и вернул сознание прекрасной девушке. Он разорвал узы глубокого транса, в котором находилась Флора. Она открыла глаза и, сфокусировав взгляд на лице любимого, тихо прошептала:

— О, Чарльз! Вы наконец приехали!

Она горько заплакала и прижалась к нему, как напуганный ребенок к единственному другу в этом огромном и тревожном мире.

— Джентльмены, — обратился к собравшимся Голланд, — прошу вас, не скрывайте от меня горькой правды. Флора больна?

— Мы все теперь больны, — ответил Джордж.

— Больны?

— И едва не сходим с ума, — добавил Генри.

Голланд недоуменно взглянул на двух братьев, но удивление юноши еще больше усилилось, когда Флора, вырвавшись из его объятий, закричала:

— Оставьте меня! Забудьте обо мне навсегда. Ах, Чарльз! Никогда, я прошу, никогда не смотрите на мое лицо!

— Я ничего не понимаю, — произнес мистер Голланд.

— Забудьте обо мне, — рыдая, продолжала девушка. — Считайте бедную Флору недостойной себя. Отныне, Чарльз, я не могу и не смею быть вашей невестой.

— Неужели мне это снится?

— Ах, если бы, — горько ответила Флора. — Зачем мы только встретились, Чарльз? Для вас было бы лучше не знать меня. А теперь я принесу вам несчастье.

— Флора! Дорогая Флора! Неужели вы говорите мне эти слова, чтобы испытать мою любовь?