Люди и маленькие народцы похожи друг на друга.

— Думаю, да. Но точно я не знаю. Аборигены, которых вы называете маленькими народцами, говорят, что нам, людям, дано по нашему уму, поэтому все в мире принадлежит нам. Но мы, люди, так не считаем.

Риморики засмеялись:

Считаете, считаете...

— Я не ученая, хотя у меня были хорошие учителя. Вот моя сестра Харамис... она очень умная... уверяла меня, что разум сам по себе — это не главное. И так полагают не только рувендиане, но и другие человеческие народы.

Люди появились в этом мире задолго до того, как были созданы маленькие народцы, такие как горный народ или лесные племена. Только топители пришли сюда раньше вас.

Анигель недоверчиво хмыкнула:

— Откуда вам знать? Вы же только животные.

Риморики в ответ снова засмеялись и больше не стали обсуждать эту тему. Спустя несколько минут Анигель вскочила на ноги — вдали показались хижины селения вайвило.

Люди леса, очевидно, поджидали ее.

Флотилия более чем из тридцати больших лодок — узких, стремительных — понеслась ей навстречу. В каждой размещалось более двух десятков гребцов. На носу — рулевой, который властными жестами руководил движениями команды.

— Думаю, нам лучше остановиться,— испугавшись, приказала риморикам Анигель.— Их здесь столько, что, клянусь Цветком, нам уже не уйти. Может...— робко начала она.— Может, вы высунетесь из воды и решите, что нам теперь предпринять?

Ответом ей послужили два мощных всплеска, и тут же две большие усатые морды показались на поверхности.

Осклабились — то есть показали клыки, еще раз плеснули водой.

В этот момент принцессе открылось все поселение вайвило. Дома на высоких сваях были широко разбросаны по акватории, которая в этом месте была необычайно широка. Как позже узнала принцесса, жилища были построены на чуть выступающем из воды острове, окруженном вручную прорытыми глубокими каналами. Береговая линия была почти полностью покрыта пристанями и выступающими причалами, а также верфями, где виднелись остовы будущих больших каноэ. Вообще, чего здесь было вдосталь, так это всевозможных плавучих средств — от миниатюрных яликов до высоко вскинувших носовые брусья, крутобоких боевых судов и широких объемистых плоскодонок. (Риморики еще раньше объяснили принцессе, что материал, которым обшивают корпуса, изготавливают из кожи гигантских, живущих в Мутаре рыб.) Дома, установленные на платформах, представляли собой искусно сработанные срубы с головами хохлатых птиц на гребнях крыш, полотенцами под стрехами, резными наличниками и ставнями. На каждом доме обязательно был балкончик, стены выкрашены в разные, но не очень яркие глубокие тона. Когда Анигель приблизилась к селению, она заметила, что на каждой платформе толпится народ.

Южная окраина недавно горела — это было видно с первого взгляда. Черные остовы домов и бревенчатых настилов были тоже густо усыпаны людьми. Работу они бросили, однако уже издали в глаза бросались штабеля ошкуренных и неошкуренных бревен. По-видимому, вайвило занимались восстановлением домов. Удивительно, но в селении не было ни одного дерева — только заросли кустарника, огороды, небольшие поля...

Когда ближайшая лодка вайвило подплыла к суденышку на расстояние около десяти элсов, она внезапно, словно упершись носом в стену, остановилась. Другие каноэ тормозили так же, выстраиваясь полукругом возле медленно влекомой течением лодчонки принцессы. Все оддлинги застыли по стойке смирно. Видом своим они заметно отличались от тех туземцев, с которыми Анигели приходилось общаться раньше. Ростом они были куда выше ниссомов и тем более уйзгу — этаких здоровяков язык не поворачивался назвать народцем. Черепа вытянуты — ни одного круглого, как у тех племен, что обитали к северу от водопада. Носы маленькие, с вывернутыми ноздрями, что придавало им сходство с пятачками. Вот глаза не отличаются от глаз других оддлингов — те же золотистые бельма, Только зрачки черные, овальные и расположены не вдоль, а поперек глазниц. Совсем как у скритеков. Рты украшены жуткими по величине зубами. Кожа частично покрыта мехом, частично — какими-то странными, с ноготь, наростами, напоминавшими чешую. Однако наиболее ошеломляющими были их наряды. Сказать, что они состояли из одних набедренных повязок, значит ничего не сказать. Во-первых, что это были за повязки! Самых разнообразных расцветок, форм... Одни имели узел слева, другие справа, третьи впереди, с широким концом, свешивающимся между ног. Во-вторых, Анигель еще не встречала народа, более склонного украшать себя всем, что попадалось под руку. А попадались им в основном золото, платина и драгоценные камни. Бесконечное разнообразие ожерелий, браслетов — наручных, ножных, на икрах, предплечьях; всевозможные корсажи, усыпанные искрящимися самоцветами; повязки на лбах, камни, сверкающие в курчавых черных волосах... Зрелище было необыкновенное, запоминающееся надолго, полное мелких деталей, сразу бросающихся в глаза. На одной из лодок рослый мускулистый туземец напялил на себя кирасу с вычеканенным гербом, принадлежавшую рувендийскому рыцарю. На другой — столь же могучий вайвило стоял в женской, украшенной перьями шляпке. Стоял с открытым ртом, ощерив в немом изумлении острые крючковатые клыки. Еще один гребец небрежно кутался в бахромчатую шаль, в каких обычно придворные красавицы являются на бал.

Глядя на подобное великолепие, Анигель в свою очередь расчесала волосы, вытащила из рюкзака Имму старенькую накидку и постаралась с ее помощью хоть как-то прикрыть прорехи на платье.

Так она стояла, с трудом сохраняя равновесие,— риморики резвились по обе стороны от лодки. Когда же флотилия вайвило окончательно замерла, она подняла руки вверх, ладонями вперед и, поприветствовав туземцев, раздвинула на груди накидку и обнажила священный амулет.

Гулкий удивленный ропот пробежал по рядам вайвило, кое-кто даже вскрикнул. В нее начали тыкать пальцами, указывать крючковатыми когтями, а те, кто оказался на корме, лезли друг на друга, чтобы только не пропустить подобное чудо. Над рекой понеслись ахи, восклицания, обращения к небу, приглушенный гортанный говорок...

— Я пришла как друг,— громко объявила Анигель.— Я ищу священный талисман, называемый Трехглавым Чудовищем.

Наступила гробовая тишина, слышно стало, как плещутся речные струи, но минуту спустя и они будто притихли. Теперь уже туземцы все как один пооткрывали рты, а тот, что красовался в женской шляпке, вообще стоял с отвисшей челюстью.

Анигель ждала долго, но никто не отважился подать голос. Каноэ уже начало растаскивать течением... Принцесса, едва заметно пожав плечами, решилась наконец спросить:

— Есть среди вас кто-нибудь, кто понимает меня?

Один из наиболее разукрашенных, в возрасте, рулевых, неожиданно сомкнув пасть, резко взмахнул рукой. Тотчас его гребцы, тоже пооткрывавшие рты, бросились по местам и в два гребка подогнали боевое каноэ поближе к принцессе.

— Здесь есть такие,— ответил он на общем для всего Полуострова наречии, которым пользовались торговцы,— Вот я, присутствующий здесь...

Вайвило заметно картавил, говорил басом. Его густые каштановые брови угрожающе сошлись к переносице. На нем был кованный из золота, с выдавленным орнаментом и украшенный россыпью огромных кабошонов воротник, наполовину прикрывающий плечи. На голове — широкополая парчовая рувендийская шляпа замечательной работы с брошью, украшенной бриллиантом, и длинным алым плюмажем; набедренная повязка тоже была из парчи.

После небольшой паузы он сказал:

— Здесь присутствую я, Састу-Ча, Глашатай Закона. Кто ты? Зачем ищешь земли и воды у вайвило?

— Я — принцесса Анигель из королевского дома Рувенды. Ты должен знать, что наша земля захвачена людьми из Лаборнока. Они пришли с севера.— Потом она подняла амулет и продолжила: — Защитница нашей земли, Белая Дама, послала меня на поиски волшебного талисмана. С его помощью я должна освободить свой народ, изгнать захватчиков. Слышали вы что-нибудь о Трехглавом Чудовище?