Осторожно пробираясь между выброшенных на берег гниющих бревен, принцесса двинулась вниз по реке. Вся прибрежная полоса была забита сплавляемым лесом, и когда Анигель взобралась на одну из таких куч и глянула назад, перед ней открылась картина, которую совсем недавно ей довелось видеть с высоты птичьего полета. По всему горизонту к северу тянулся высоченный, покрытый редкой шерсткой джунглей уступ, словно в том месте лес вставал на дыбы. Делила этот вал тонкая серебристая полоска водопада. До него было около лиги. Тот глубокий, наполненный синью исполинский омут отсюда не был виден, так же как и строения на левом берегу, которые ей удалось разглядеть за секунды полета. Глазам открывались широкая мелкая река, стремящаяся к югу по многочисленным рукавам, да буйство джунглей, овладевших каждым островком, каждым элсом берега. Яркая зеленовато-голубая листва совсем не походила на ту, к которой она привыкла на Гиблых Топях: бирюзовые листочки были вырезаны иначе, чем в родной Рувенде; Здесь и деревья были другие, и воздух, пропитанный непривычным смолистым духом и странными запахами незнакомых цветов.

Анигель спустилась к воде и замерла — та же радостная мысль родилась в сознании.

«Я жива! — Принцесса в восторге вскинула к небу руки.— Жива-а-а!»

Мгновенно следом она почувствовала укор. Ты жива, а Имму? Где она? Где верные риморики? Девушка беспокойно глянула вверх по течению, потом вниз... Из живности ей на глаза попались только ярко-красные птицы на длинных, голенастых ногах, разгуливающие по мелководью и время от времени погружающие в мутную воду крючковатые клювы.

«Итак, что мы имеем? — уже спокойно и трезво подумала Анигель,— Я сохранила жизнь, но осталась одна. И где — в Тассалейской чаще. Что же теперь делать?»

Может, позвать? Подать голос? А вдруг лаборнокцы осмелели настолько, что рискнули последовать за ней? Ага, только закричи, сразу выскочат из кустов, навалятся, начнут руки крутить. Впереди этот, его светлость. Бандит, а не светлость! Хотя производит впечатление благородного человека.

Так что же делать? Куда идти? Здесь такие дебри — никаких тропок! Только вот эта узкая полоса, заваленная бревнами. Стоит только отойти от берега, и можно сразу заблудиться.

Неужели Имму и риморики погибли?

Эта мысль буквально сразила Анигель. Она припомнила последние минуты, когда Имму хлопотливо раскладывала корешки на доске, готовила бутерброды. Она привязала их дорожные мешки к банке... Она никогда раньше так не делала... Она что, знала, куда риморики потащат лодку?

— Она навсегда останется в моей памяти,— прошептала Анигель,— Я всегда буду вспоминать ее с любовью.

Имму верила, что я выживу, ведь после того, как я попробовала митон, у меня сразу прибавилось и сил, и храбрости... Но про себя-то она все знала. Чувствовала, что ей не выбраться из бездны?

Ох, Имму, Имму! Верная подруга!

Только не распускать нюни. Имму бы это не одобрила... Анигели еще предстоит одолеть долгий путь. Что, если отведать митон и попытаться мысленно вызвать римориков?

Принцесса нашла затененное место, откупорила бутылочку, поднесла к губам, немного глотнула. Закрыла глаза и мысленно сказала:

Друзья!

Поблизости послышался всплеск.

Принцесса открыла глаза и увидела в воде две зеленоватые клыкастые морды. Те сразу начали выпрыгивать и кувыркаться на стремнине, потом бросились к ней и, добравшись до мели, вновь высунули морды и преданно уставились на девушку.

Друг-человек, мы искали твою спутницу, принадлежащую к маленькому народу.

— Имму? Вы нашли ее?

Нет. Мы обыскали все окрестности, но вода, стремящаяся к морю, так обильна, здесь столько проток, что все не обыщешь. Может, ее тело покоится где-нибудь на мелководье...

Анигель воскликнула:

— Ее тело?! Вы считаете, она погибла в водопаде?

Мы ее искали и не нашли. У нас больше нет времени. Твои человеческие враги собираются спуститься по великому желобу. Они схватят тебя, если мы немедленно не покинем эти места.

Анигели сразу стало ясно, что имели в виду риморики. Конечно, лаборнокцы воспользуются сплавным слипом и спустят свои суденышки в Великий Мутар. На мгновение она решила пренебречь опасностью и настоять, чтобы звери продолжили поиски Имму, но тут в сознании возник ее образ — женщина-оддлинг укоризненно покачала головой и погрозила ей когтистым пальчиком. Мигель вздохнула. Воспитательница — даже если она и погибла в этих водах — все равно продолжала заботиться о ней. Жесты ее были понятны — вперед, только вперед! Навстречу новым испытаниям! Имму храбро встретила смерть. И Анигель, вдохновленная ее примером, должна быть во всем самостоятельной. Так что теперь не до слез...

— Вы нашли лодку? — спросила она римориков.

Суденышко разлетелось вдребезги. Мы нашли дорожный мешок Имму, а твой не нашли. Мы воспользуемся одной из лодок, принадлежащих речному народу. Они спрятали их ниже по течению.

Звери побарахтались в грязи и, работая плавниками, выбрались наконец на середину протоки, на глубину. Потом они медленно поплыли по течению.

Делать было нечего — Анигель по берегу двинулась вслед за ними. Местами ей приходилось огибать завалы по воде — тогда ноги погружались в теплый обильный ил. Грязь тут же начинала засасывать, и девушка торопливо выбегала на прибрежную полосу.

На странное, достаточно вместительное суденышко она набрела скоро — на него ей указали риморики. Найденная лодка была раза в два длиннее, но значительно уже, чем прежняя. Каркас собран из какого-то белого, напоминающего кость материала, соединения накрепко стянуты скрученными сухожилиями. Корпус напоминал полупрозрачное стекло и был сшит из кусков, причем Анигель обратила внимание на замечательно выполненные стежки. Кроме того, швы были обмазаны какой-то смолой, так что внутрь совсем не просачивалась вода. Анигель стащила лодку в реку, отметив, какая она легкая. На дне лежал мешок Имму. Больше там ничего не было.

Удивленная, девушка обратилась к риморикам:

— Но здесь нет поводьев. И на вас нет сбруи. Как же теперь управлять лодкой?

Обе морды высунулись поодаль, осклабились:

Для этого суденышка ничего такого не нужно. Оно легко, как сухое зернышко. Мы будем плыть каждый со своей стороны, подталкивать его, а ты только командуй, когда надо поворачивать.

Принцесса влезла в лодку, устроилась на сиденье. Вытащила из кожаного напоясного мешка лист Священного Триллиума. Тут только она заметила, что верхняя часть удивительной карты, где был отмечен уже пройденный путь, начала вянуть и съеживаться. Ниже располагалось большое коричневое пятно, изображавшее озеро Вум, далее золотистая прожилка извивалась почти до самого черенка. Расстояние это соответствовало длине мизинца принцессы.

— Выходит, мы одолели только половину пути,— обращаясь к животным, сказала она.— Теперь — никуда не сворачивая, чем быстрее, тем лучше, вниз по Великому Мутару. Никаких хитростей — чем быстрее, тем лучше, иначе нам не оторваться от вражеских солдат.

Ты хочешь, чтобы мы доставили тебя к лесным людям, которые живут на реке?

— Зачем? — Анигель засомневалась.— Я никогда не думала об этом. Возможно, так даже лучше. Должно быть, вы имеете в виду вайвило? Вы знаете, где расположены их деревни?

Ниже по течению есть большая деревня, мы доставим тебя туда.

— Отлично!

Рыча и повизгивая, риморики принялись носами подталкивать лодку, стараясь вывести ее на глубину. Грязная жижа вокруг их плавников и хвостов прямо-таки забурлила. Лодка частыми рывками двинулась вперед, выбралась на середину протоки. Здесь риморики поплыли свободнее, уже погрузившись с головой. Вот, наконец, и главное русло. Без всякого усилия звери погнали лодку к фарватеру. Вода на глазах темнела, становилась бурой. Скоро влево и вправо раскинулась беспокойная водная ширь.

Солнце перевалило за полдень. Анигель развязала кожаный заплечный мешок Имму, вытащила оттуда спальник и промокшую насквозь одежду и разложила на борта лодки сохнуть. Потом прикинула — ростом она будет повыше Имму, однако ее худоба позволит использовать одежду наставницы. В мешке обнаружилась широкополая, сплетенная из травы легкая шляпа, кожаная, почти невесомая накидка от дождя, запасная пара сандалий на ремешках. Съестные припасы слиплись в один мокрый ком, и принцесса принялась осторожно его разбирать: корешки, размокший хлеб, пропитавшиеся влагой сушеные фрукты, орехи. Собственно, вся эта пища служила дополнением к тому, что риморики отлавливали в реке и чем делились с людьми. Вспомнив наставления ниссомов, Анигель дала себе слово, что будет очень осторожна с незнакомыми плодами. Уж слишком много аппетитных на первый взгляд фруктов оказывалось пропитано ядом. Хвала Владыкам воздуха и предусмотрительности ее наставницы, которая не позволяла воспитаннице проводить время зря и учила ее всяким кулинарным премудростям: заставила освоить и жарку рыбы на вертелах — вот они, в низу мешка, и приготовление вкуснейшей ухи в котелке.