— Государь! — подал голос Антар. На его лице застыл ужас.— Она все же королева, а подобное наказание уместно разве что для восставших рабов.

— Молчать!!! — заорал Волтрик.

Неодобрительный шепот, пробежавший среди лаборнокских рыцарей, сразу стих.

— Будешь говорить? — повысил голос Волтрик.

Все произошло так быстро, что ни рыцари, ни принц

Антар не успели перехватить пажа Барнепо, который кинулся к королю и зубами вцепился в его левую руку. В незащищенное место, чуть повыше кисти...

Волтрик взвыл от боли и отскочил назад, волоча за собой юношу. Тот повис на нем... Король в бешенстве рубил его мечом, и один из таких размашистых ударов угодил в горло Каланте. Она безмолвно опустилась на пол — кровь ручьем хлынула из раны. Лаборнокцы закричали и принялись добивать юношу. Вся каморка — стены, стол, стулья, гобелены, жаровня — была забрызганы кровью. Когда мертвый Барнепо упал на пол, на лице его застыла улыбка. Она привела Волтрика в совершенную ярость, и он отрубил пажу голову.

Потом Волтрик дал волю гневу — он ругался так грязно, что даже перепачканные в крови грубые рыцари смутились. Еще бы! Королева Каланта была мертва, принцессы — не найдены.

— Что теперь будем делать? — спросил принц Антар.

Как всегда спокойный и уравновешенный, Орогастус подал голос:

— Они не могли уйти далеко. Вообще-то дочери должны были находиться с матерью. Если бы не этот ублюдок...— Он пнул ногой тело несчастного Барнепо.— Как ему удалось уйти из-под надзора Хэмила? Значит, он знал более короткий путь сюда. Что ж, теперь, не теряя ни минуты, мы должны тщательно обыскать всю башню.

Волтрик кивнул. Он успокоился, но вид у него был угрюмый.

— Орогастус прав. Ты, Милотин,— обратился он к одному из рыцарей,— возьми своих ребят и немедленно приступай к обыску в часовне. Осмотрите и прилегающие к ней помещения. Кого искать — вы знаете. Как — тоже... Обращайте особое внимание на этот чертов цветок с золотым кружком — здесь несомненно есть еще тайные ходы. После того как осмотрите часовню, поднимайтесь наверх. Везде выставить посты. Антар и Орогастус, следуйте за мной. Мы соберем наших парней и перевернем здесь все вверх дном — от чердака до подвалов.

Затем король принялся злом поминать душу бедного Барнепо: рука у Волтрика не на шутку разболелась. Орогастус осмотрел рану и, нахмурившись, предупредил — нездоровые зубы могут вызвать заражение крови. Надо принять все меры предосторожности.

— Чтоб ты сгнил заживо,— прошептала Кадия.— Чтобы отравленная кровь поразила тебя прямо в сердце!

— И пусть Владыки воздуха возьмут душу Барни в райские сферы,— вздохнула Харамис.— Если бы не он, Волтрик долго мучил бы нашу мамочку. И нас бы обнаружили...

Король, наследный принц и придворный маг удалились. После быстрого осмотра короткого коридора, ведущего в чуланчик, Милотин и его люди тоже покинули помещение. С балкона, где обычно располагался хор, еще некоторое время доносились шорохи, звяканье металла, тяжелые шаги, грохот опрокидываемых каменных сидений... Наконец все стихло — воины, по-видимому, вышли на лестницу, ведущую в верхние этажи башни.

Кадия шепнула сестрам:

— По-моему, нам можно выйти.

Они так и поступили — тихо, стараясь ничего не задеть, тщательно выбирая, куда ступить, обходя лужу материнской крови. Каланта лежала среди груды мертвых тел, но сестры сначала побоялись даже подойти к ней. Полная безысходность их положения теперь воочию открылась перед ними — их словно ледяной водой окатили. Даже слезы пропали. Анигель схватила старшую сестру за руку и до крови прикусила нижнюю губу, чтобы только не потерять сознание. Нервы нервами, но теперь, когда очевидный ужас происшедшего разрушил всякую надежду на чудо, когда стала окончательно ясна перспектива их скорого пленения и позорной смерти, когда надеяться можно было только на самих себя,— она сумела взять себя в руки. Тоненькая струйка крови побежала по ее маленькому изящному подбородку.

Кадия, более решительная и немного успокоившаяся, шагнула к матери.

— Мама ушла от нас с миром,— вглядевшись в милые черты, сказала она.— Глаза закрыты, на лице печаль...

Она подняла валявшийся в углу черный плащ и прикрыла им тело, однако Харамис рассерженно прошептала:

— Сними немедленно! Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из солдат вернулся и обнаружил, что здесь кто-то побывал. Дай сюда плащ!

Кадия вздохнула, сняла траурное покрывало и протянула его сестре.

— Ты из нас, Харамис, самая разумная...

Старшая сестра завернула в плащ корону и сказала:

— Я всегда буду хранить ее, хотя вряд ли мне когда-нибудь доведется надеть этот венец.

Анигель неожиданно вскрикнула и прикрыла рот ладошкой, потом взглядом указала на угол каморки. Наваленные там тюфяки вдруг пришли в движение.

— Отойдите! — приказала Кадия.

Она выхватила кинжал и смело шагнула вперед. Один за другим она раскидала мешки, пока не обнажился край древнего гобелена. Вдруг его вздуло потоком воздуха, прилетевшего изнутри. Он затрепетал, подобно парусу.

— Клянусь Цветком,— выдохнула Харамис.— Там ход. Ну-ка, Кадия, сорви ковер.

— Ой, не надо,— затрепетала Анигель,— а вдруг это враги.

— Враги, конечно, враги. Кто же еще может быть! — Чей-то ворчливый голос донесся из-за ковра.— Давайте-ка пошевеливайтесь, любезные девицы, они могут вернуться сюда в любую минуту.

Принцессы замерли, потом Кадия торопливо откинула ковер, и перед изумленными девушками предстал полукруглый лаз. На фоне глубокой черноты они увидели женскую фигуру, одетую во фланелевое платье, укутанную в зеленую вязаную шаль и к тому же подпоясанную кожаным передником. Широкое лицо отливало неестественной желтизной, выразительные, золотистого цвета большие глаза располагались сразу над тонкими узкими прорезями ноздрей. Остроконечные ушки были украшены серебряными серьгами с камнями в тон платью. Ручки были покрыты пятнами и морщинами, как это часто бывает у старух.

— Имму! — воскликнула Анигель с облегчением и радостью.— Дорогая Имму! Это ты? Ты пришла спасти нас? Мы думали, ты тоже ударилась в бега, как все остальные оддлинги.

— Ударилась в бега? Что за вздор! — Имму выбралась в каморку, выпрямилась, принюхалась, вздрогнула и быстро указала на лаз в нору,— Ну-ка, быстро марш туда, а я пока соображу, как бы нам замаскировать вход после того, как мы исчезнем отсюда.

Харамис и Анигель подобрали юбки и протиснулись в лаз, за ними Кадия. Через несколько секунд из темноты донесся радостный вопль старшей сестры:

— Узун? — И следом: — И ты, Джеган?

Два маленьких человечка стояли у поворота коридора, пробитого в каменной толще. В руках они держали фонари, в которых ярко сияли зеленоватые болотные светлячки. Оба они были ниссомы, как и Имму. Джеган был во всем кожаном, как и подобает охотнику, даже на голове красовалась кожаная шапка. Его наряд был очень похож на тот, что носила средняя королевская дочь. А вот Узун был, как всегда, в роскошном темно-бордовом вельветовом камзоле. На его парчовый, расшитый золотом берет налипли клочья паутины, затянувшей все углы в тайном проходе.

Кадия растроганно обняла своего наставника:

— Вы все-таки не бросили нас, Джеган!

— Мы же не лишились разума, как рувендиане, и спрятались, чтобы спокойно переждать напасть. Только вы глупы настолько, чтобы вставать на пути у торжествующей Силы. Вас всех словно лунный свет загипнотизировал...

— Честь и достоинство требовали от нас защищать Цитадель,— горячо возразила Кадия.

— Прекрасно. Теперь взгляни, что она дала вам, ваша честь,— заметил Узун,— Если бы и вы покинули столицу и схоронились в непроходимых топях, было бы хуже? Вон наши люди уже добрались до Тревисты...

— А что дальше? — потребовала объяснений Кадия.

— Дальше...— Знаменитый охотник пожал узкими плечами, его остроугольные ушки чуть шевельнулись.— Вы могли бы жить среди нас.

— Но наш дом здесь,— возразила Анигель.

— А теперь их,— ответила Имму. Она наконец закончила маскировать вход в подземный туннель и быстро спустилась вниз, взяв свой фонарь.— Теперь они желают только одного — найти и убить вас. Впрочем, и нас тоже. Если схватят, не пощадят...