— Не волнуйся, Лиз. Мы полностью контролируем действия Гордона. Он действительно готовится взяться как следует за Биделл и Крипас. Ему активно помогает Анджела Мор. Эта дамочка — офицер спецслужбы, мы это уже точно знаем. Она записала рассказы Левин, Крипас и Биделл о их любовных делах с Президентом. Гордон, скорее всего, обладает магнитофонными записями их рассказов. Но если он представит в суд кассеты с рассказами без согласия рассказчиц, то ему можно будет предъявить целый ряд обвинений в совершении преступления. Гордон, конечно же, это понимает, а времени для того, чтобы заставить девиц признаться и после этого притащить их в суд по иску Цайс, у него не было. Я уже не говорю о нашей с ним договоренности координировать свои действия. Я понимаю тебя, Лиз, Президент почему-то решил явиться лично на судебное слушание, и дело получает неожиданный оборот. Гордон уже обратился к своим сторонникам из числа газетчиков не оставить без внимания этот эпизод.

Я понимаю, Макоули тоже рассчитывает получить очки. Сейчас идет война с Ираком. Он как главнокомандующий должен заниматься этим вопросом, и тут его тащат в суд по мелочному делу о мимолетной встрече много лет назад с какой-то миссис и выслушивать ее причитания о том, что она и сейчас помнит его зубы и материал его брюк, к которым прикоснулась ее рука. Нет, дорогая, в данный момент Макоули действует весьма тонко. Он предстанет перед обществом как жертва, которую преследуют по мелочам и отрывают от важнейших государственных дел, когда он должен не только нанести поражение злейшему врагу Америки, но и позаботиться, чтобы не гибли наши парни — сыны Америки.

— Я согласна, сегодня для Президента самый удобный момент, чтобы явиться в суд и не быть осужденным гражданами своей страны, а наоборот, получить от них поддержку. Но в том-то и дело, что именно эта ситуация меня и беспокоит. Гордон не дурак и прекрасно понимает щекотливость момента для него, как обвинителя Президента.

— Крипас, Биделл и Левин — это последний и главный аккорд во всей истории любовных похождений Президента, и Гордон использует его в самый удобный момент, чтобы последним ударом покончить с политической карьерой Макоули. Поэтому я и уверена в том, что сегодня эти фигуры, вернее, пешки Гордон в бой не введет.

— Будем надеяться, — с некоторым облегчением произнесла Элизабет. — Тебе уже пора, я молю Господа Бога поддержать тебя.

— Да, мне еще надо по пути захватить двоих своих адвокатов.

Декарт быстро собралась и вышла из помещения. Элизабет подошла к окну и, проводив взглядом свою подругу, которая села в светлый «форд» и уехала, направилась в кабинет, где ее ждали сообщения банка, в котором был открыт счет фонда «За права женщин». Миссис Богарт села за стол и взяла в руки письмо, в котором сообщалось о том, что на счет фонда поступил из редакций девяти газет сорок один миллион долларов. Миссис Богарт удовлетворенно откинулась на высокую спинку кресла и подумала о газетчиках: «Вы должны знать, господа, в следующий раз, что попытка оболгать и оскорбить первую леди Америки обойдется вам еще дороже!»

В этот момент зазвонил телефон, и Богарт машинально подняла трубку:

— Богарт слушает!

— О, Элизабет! Как я рад, что наконец дозвонился до вас! Это Майкл Хаммер.

— Добрый день, мистер Хаммер.

— Мэм, нам надо срочно переговорить. Я прошу, примите меня немедленно.

По лицу Богарт пробежала тень растерянности и недовольства, но, делать нечего, она произнесла:

— Хорошо, мистер Хаммер, приезжайте.

— Я буду через двадцать — двадцать пять минут! — радостно бросил Хаммер и, бросив мобильник на соседнее сиденье, тронул машину с места.

Он приехал к офису фирмы «Дельта» и фонда «За свободу женщин» менее чем за двадцать минут. Почти бегом поднялся на второй этаж и, войдя в кабинет, двинулся к Богарт, раскинув руки с желанием обнять ее.

— Элизабет, дорогая, если бы ты только знала, что произошло во время твоего отсутствия. Меня подставили!

Богарт, не поднимаясь, без улыбки сухо произнесла.

— Здравствуйте, мистер Хаммер, присаживайтесь.

Остановившись на полпути и поубавив свой пыл, Хаммер подошел к креслу, стоявшему у стола, и сел.

— Я в курсе всех ваших дел, — тем же сухим и строгим голосом произнесла Богарт. — Не понимаю, зачем вам понадобилось так подставлять нас. Знаете ли вы, мистер Хаммер, что наши адвокаты впервые проиграли процесс? И это случилось из-за ваших мошеннических действий. Вы обманули не только суд, но и нашу фирму, причинив большой вред ее имиджу.

— Поверьте, я ни в чем не виновен. Случилось что-то страшное. Все, что изображено на фотографиях, действительно было у меня с Сарой.

— Вы же говорили мне, что не любите миссис Макоули, а эти позы, как вы сейчас утверждаете, у вас были, и свидетельствуют они об обратном. Невольно возникает вопрос: скажите, мистер Хаммер, когда же вы говорили правду?

— Элизабет, я хочу, чтобы ты меня выслушала.

— Мистер Хаммер, сейчас я хочу одного: забудьте о наших отношениях. Вы умный человек и, конечно же, поймете, что после того, что случилось, между нами могут быть только официальные отношения — не более. А сейчас прошу меня извинить, но мне надо ехать на запланированную деловую встречу.

Тот тяжело поднялся и медленно побрел к дверям:

— Я уверен, мэм, время докажет вам мою искренность и невиновность.

Не прощаясь, он вышел.

Элизабет облегченно вздохнула. Ее мозг сразу же переключился на процесс. Еще было явно рано, чтобы последовала информация о результате. Каждый знает, что значит ждать… И когда в кабинет неожиданно вошла Элеонора Линдрос, то Богарт обрадовалась:

— Садись, Элеонора, я рада, что ты пришла. Сижу и томлюсь ожиданием, когда закончатся судебные слушания. Что-то я волнуюсь сегодня. Как бы этот Гордон не подстроил свинью нам.

— Лиз, но ни ты, ни я ничего сделать не можем. Поэтому не терзай себя понапрасну.

— Ты права. Надо ждать. Кстати, Элеонора, после проигрыша Хаммера в суде, где демонстрировались фотографии, эксперт, утверждая, что снимки не настоящие, а суду представлен фотомонтаж, дал заключение: на фотографии мужчины изображена голова Хаммера, а член — бушмена. Ты помнишь, я просила тебя узнать, что это за народ — бушмены?

— Ой, Лиз, ты извини меня! Я просто забыла тебе рассказать. Мне пришлось изрядно потрудиться, прежде чем я нашла нужную информацию. Другой работы у меня было много, и я просто забыла тебе рассказать.

Линдрос встала и прошла к креслу, где лежала ее сумка, достала из нее несколько отпечатанных листков и возвратилась на место.

— Я отыскала в библиотеке конгресса интересный материал. Уверена, что я тебя развлеку.

Элеонора устроилась поудобнее в кресле и начала читать:

«Бушмены, или, как их называют, «люди кустарника», живут в Намибии, на юго-западе Африки. Главное, что их отличает от всех мужчин планеты, — это то, что их половой член находится в состоянии «боевой готовности» все 24 часа в сутки.

Бушмены — один из самых своеобразных антропологических типов земного шара. Общая численность их 84 тысячи человек. Относятся они к большой негроидной расе. Кроме Намибии, некоторые группы бушменов проживают в Ботсване, Анголе и Зимбабве».

Линдрос оторвалась от текста и пояснила:

— В библиотеке мне сделали ксерокопию статьи известного этнографа, профессора Эдварда Блиха. Вместе с двумя учеными он совершил путешествие по районам проживания бушменов в Намибии. Слушай его рассказ: «После многочасового путешествия на джипе по намибийской жаре мы прибыли на место. Вождь по имени Два Быка — коренастый мужчина средних лет, с коротким плоским носом и скрученными в узкие спиральные пучки волосами, между которыми виднелась кожа, к нашему удивлению, неплохо говорил по-английски.

— Все, что мы имеем, — сказал вождь, — дал нам цаги. Научил петь песни, исполнять ритуальные танцы, а главное — наделил воинов «цветущим корнем», дающим преимущество над всеми мужчинами мира. Он не вянет и всегда готов делать новых воинов и охотников.