Она забарабанила по стеклу:

— Не трогайте ствол! Прошу, не трогайте!

Мужчины подняли глаза и рассмеялись. Чего они от нее ждали? Приглашения подняться наверх?

Вновь заработали инструменты, и спустя недолгое время ствол превратился в горку чурбаков. После зеленоватой тени, к которой Ева привыкла, в комнате было слишком ярко.

Ева была вся в поту, тело ее сотрясала дрожь. Она с головой заползла под одеяло.

Вскоре после полудня до Евы донеслись отрывочные возгласы, а на уровне карниза появилась верхушка лестницы — это был мойщик окон Питер. Ева поправила ночную рубашку, накинула истрепанный кашемировый кардиган, который использовала вместо халата, и машинально провела пальцами по волосам.

Питер крикнул через стекло:

— Значит, вы все еще здесь?

— Да! — ответила она с натужной улыбкой. — Все еще здесь.

Почему люди так бессердечны? — думала Ева. Неужели Питеру безразлично, что ее прекрасное дерево истребили?

— Прекрасное? — усмехнулся мойщик, когда она произнесла это вслух. — Это же клен, сорняк мира деревьев. Не хочу показаться наглым, Ева, но что такое с вашим лицом?

Ева его не слушала.

— Это все Брайан, — сказала она. — Он всегда ненавидел это дерево и утверждал, будто корни корежат асфальт.

— И вправду корежат, — подтвердил Питер. Ему не вовсе не улыбалось обсуждать какое-то там дерево. — А знаете, осталось всего сто двенадцать дней на покупку рождественских подарков, — сообщил он, забираясь в комнату.

До Евы донесся вопль Сэнди Лейк:

— Ева, я сержусь на тебя! Почему ты не хочешь со мной увидеться?

— Мы покупаем Эбигейл моторизованную коляску. Ну, мы и социальная служба, — радостно поделился Питер.

— Питер, не окажете ли мне услугу? — спросила Ева. — Помогите заколотить окно изнутри, ладно?

По мнению Питера, Ева быстро скатывалась по наклонной плоскости — в старые добрые времена они бы выпили по чашечке чая и выкурили по сигаретке.

— Конечно, — кивнул он.

За двадцать лет работы мойщиком окон Питер повидал немало эксцентричных клиентов, да что там — ему ни разу не попался полностью нормальный человек. Эта одежда, в которой они спят! Эти убогие комнаты внутри вполне солидных особняков! Странная еда! Или, к примеру, мистер Кроссли, у которого столько книг, что с трудом в комнату проберешься!

Заделать окно изнутри было совсем несложно. У Питера в грузовичке имелись необходимые материалы. Его частенько просили заколотить окно, случайно разбитое домочадцами или гоняющими в футбол мальчишками. Под ироничные возгласы толпы Питер спустился на землю.

Пока он шел к своему грузовичку, Сэнди Лейк следовала за ним по пятам.

— Меня слышно в спальне?

— Прекрасно слышно, — кивнул Питер.

Сэнди ударила по кузову и заорала:

— У меня крайне важное сообщение! Оно касается будущего всей нашей планеты!

Питер принялся собирать доски и инструменты, и Сэнди Лейк вдруг поняла, что ей представился шанс. Она быстро перебежала дорогу и резво, стокилограммовой козочкой, взлетела по приставной лестнице.

Увидев в окне обветренное лицо Сэнди, Ева покрепче прижала к животу подушку, словно то был щит.

Сэнди пристально посмотрела на Еву и процедила:

— Ну, теперь я по-настоящему зла! Что с тобой случилось? Да ты самая обыкновенная баба! В тебе нет ничего особенного! У святой не должно быть седины в волосах и морщин вокруг глаз, а у тебя-то они вовсе не из-за улыбок появились!

Сэнди попыталась перелезть через подоконник, но лестница слегка качнулась. Сэнди глянула вниз — раз, другой. Одни люди потом рассказывали, что Сэнди закачалась и полетела вниз, другие утверждали, будто она зацепилась каблуком за подол длинной юбки, а Питер мог поклясться, что видел бледную руку, оттолкнувшую лестницу от карниза.

Еве почудилось, будто дом содрогнулся, когда Сэнди рухнула в разросшийся куст лаванды, который Ева посадила много лет назад. Люди на улице завопили. Приземлилась Сэнди не в самой лестной для себя позе, и ее друг-анархист бросился к ней, чтобы одернуть задравшуюся выше головы юбку. Уильям любил Сэнди, но вынужден был признать, что обнаженная толстуха выглядела непристойно.

Сэнди вовсе не умерла. Уже через минуту она пришла в сознание, сползла с колючих веток лаванды и распласталась на траве. Анархист снял кожаную куртку и подложил ей под голову.

Врачиха прибывшей «скорой» отчитала Сэнди за то, что та скачет по стремянкам в длинной юбке и на каблуках.

— Этот несчастный случай буквально напрашивался, — неодобрительно проворчала она.

Ева и Питер принялись заколачивать окно под улюлюканье толпы и редкие испуганные возгласы. Увидев расхристанную, нечесаную женщину с помятым лицом, люди довольно быстро подрастеряли свою истовую веру в святую Еву.

Констебль Хоук выкрикнул:

— Будь она настоящей святой, являлась бы воплощением совершенства во всем!

Человек с биноклем воскликнул:

— Гляньте, да у нее под мышками пятна от пота!

Женщина в мужском костюме и собачьем ошейнике вынесла вердикт:

— Святые не потеют. Думаю, миссис Бобер — самозванка.

Констеблю Хоуку поступил приказ разогнать толпу, и он закричал:

— Ею овладел злой дух, который поселился в священной чапати!

И толпа двинулась к местной библиотеке, в окне которой была выставлена чапати — пропитанная консервантом, покрытая лаком. Оставшиеся адепты принялись собирать вещи. Началась суматоха, туда-сюда сновали такси, и вскоре на улице остался лишь Уильям Уэйнрайт, сидевший в палатке Сэнди Лейк. Завтра он навестит Сэнди в больнице — а может, и не навестит, кто знает.

В конце концов, он ведь вольная птица анархии. И никому не заманить его в сети обязательств.

Близнецы работали на новеньком моноблоке в комнате Брианны. Они исследовали запутанные коридоры системы безопасности Министерства обороны после провальной попытки свести к нулю отцовскую оценку кредитоспособности. В комнате было жарко, и близнецы сидели в майках и трусах. Над надкушенными бутербродами жужжали мухи.

Из открытого окна доносились голоса студентов. Однокашники наслаждались бабьим летом, устроившись на лужайке, смеялись и попивали баночный сидр.

Тонкий девичий голосок завел популярный со Средних веков канон «Лето наступило».

— Вот сраное музицирование. Эти певуны хоть когда-нибудь затыкаются? — проворчала Брианна.

К зачинщице по одному присоединились еще пять голосов, и каждый принялся выводить сложную вокальную партию.

Из комнаты, где студенты-политологи собрались выпить польской водки и забраковать все существующие политические системы, раздавался грохот падающих бомб и треск пулеметов. Политологи умели пустить пыль в глаза — доказательством тому были долгие часы тренировок на виртуальной местности и минимум времени, убитого на лекции и курсовое эссе.

Глядя на экран, Брианна спросила:

— Сколько лет, Бри?

Их тайная шутка означала «Сколько лет тюрьмы?».

Брат с сестрой занимались хакерством в равной степени из любопытства и из жажды обогащения.

Прежде чем Брайан-младший успел ответить, раздался жуткий грохот, дверь комнаты слетела с петель. Брайан-младший дернулся, чтобы запустить форматирование жесткого диска, но его запястье перехватила рука в черной перчатке.

На Брианну нацепили наручники, затем то же самое провернули с Брайаном-младшим. Близнецам велели переступить через поверженную дверь, сесть на кровать и вести себя тихо. Брайан-младший никак не мог взять в толк, что это за пришельцы в черной форме и шлемах из затемненного стекла.

Близнецы с болью наблюдали, как их моноблок последней модели, ноутбуки, смартфоны, камеры, блокноты и плееры аккуратно упаковывают в пакеты для улик и картонные коробки.

— Вам следует знать, что нам всего восемнадцать, — заявила Брианна.

Ей ответила женщина: