Я вздохнул, опустил кисть обратно в ведро и почистил ее.

- Послушай... прости меня, ладно? Независимо от того на что ты злишься, мне жаль. Но я не могу сделать этого прямо сейчас, папа. Ты можешь просто покричать на меня завтра? - Я зажал переносицу, чтобы притупить пульсацию внутри моего черепа, смочил чистую кисть в темном, неумолимом черном и провел ею вниз холста, промокнув два толстых пятна для глаз. Это все еще было не достаточно темно.

Папа наклонился над холстом, чтобы увидеть, над чем я работаю.

- И что это, как предполагается, должно быть?

Я прищурился на холст на тень, съедающую пламенный закат позади себя. Ее голодные, ввалившиеся глаза наблюдали за мной. Ее зияющий рот, пещера кровавой темноты, пускал слюни. Холод бежал по моему позвоночнику.

- Я еще не понял эту часть, - сказал я. Боже, мне жаль, что я не знал. Если бы я знал, то, возможно, я мог бы найти способ заставить их остановиться.

- Ты уже поужинал?

Я покачал головой.

- Сколько ты здесь?

Я бросил кисть в ведро и уставился на потолок.

- Тебе что-то нужно?

Он сделал шаг назад и нахмурился.

- Звонил твой директор.

Я скользнул взглядом по нему, стараясь не смотреть в глаза.

- Он сказал, что ты снова пропустил занятия в школе.

- Я сказал тебе, что плохо себя чувствовал.

Он скрестил руки на большой груди.

- Ты больше никогда не чувствуешь себя хорошо. Разве ты не пользуешься ингалятором, который они дали? Делаешь дыхательные процедуры?

Я пичкал мое тело лекарствами немного больше недели, начиная с пожара. Ни одно из них не работало. Независимо от того, что было не так со мной, независимо от того, что это было, это разрывало мои внутренности понемногу каждый день, это было не тем, что могла вылечить современная медицина. Мне нужен был чертов колдун. Священник. Или еще лучше, чудо.

Я взял чистую кисть и начал снова. Глаза по-прежнему были не правильными. Их не возможно было даже назвать глазами? Они больше были похожи на черные дыры, когда они наблюдали за мной ночью из углов моей комнаты. С края моей кровати. Я крепко зажмурился и вздрогнул.

- Кэш?

- Хм? - Я открыл глаза и щелкнул запястьем. Другой сильный удар черного. Другая тень прокладывала лед по моим венам.

- Ты принимаешь наркотики?

Я рассмеялся.

- Не в последнее время.

Пап издал горловой звук, так он обычно делал, когда все шло не так, как ему было нужно.

- Это не смешно. Я серьезно.

- Я тоже. - Я развернулся на своем табурете, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. На его синей рубашке было кофейное пятно под нагрудным карманом. Его волосы с проседью были не вполне опрятными, как обычно, и морщины у его губ были немного глубже, чем они были этим утром. У него был плохой день, и я был не в настроении для одной из его вызванных напряжением лекций. Если бы он только занимался сексом. Возможно, тогда у меня было бы немного покоя.

- Думаю, ты должен поговорить с кем-то о том, что происходит с тобой, - сказал он. - Если ты не хочешь говорить со мной, тогда есть люди, которым мы могли бы заплатить...

- Думаешь, мне нужно психоаналитику? - Я рассмеялся.

Папа достал визитку из кармана и принял решение смотреть на необычный шрифт на ней вместо меня.

- Племянник Дэна виделся с этим врачом. Он должен быть хорошим.

- Ты снова говорил со своими коллегами обо мне? - Я был готов взорваться. Я мог почувствовать, как гнев кипел под моей кожей. Если кому-то в этом доме и был нужен психоаналитик, то только ему. Парень был женат на своей работе и не был на свидании уже около восьми лет.

Он поднял руки в защитном жесте.

- Чего ты от меня ждешь, Кэш? Притвориться, что этого не происходит? Сделать вид, что все хорошо?

- Послушай, мне не нужен сейчас разговор между отцом и сыном по душам, - сказал я. - И я уверен, что, черт побери, мне не нужен твой идиотский психолог.

- Тогда что же тебе нужно?

Я напрягся, когда смертельно-черные тени скользили по потолку.

Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас.

С трудом оторвав глаза от теней, я глубоко вздохнул. Запах смерти и распада испортил воздух. Он чувствовался холодным скрежетом в моих легких. Я закашлялся, пытаясь вывести холод, и что-то электрическое загудело под моей кожей. Я согнул пальцы, когда покалывающее ощущение промчалось всюду по моей руке, пока не появилось такое чувство, что оно могло бы взорваться из моих кончиков пальцев. Какого черта? Я сжимал руку до тех пор, пока ощущение не притупилось.

- Мне нужно закончить это. - Я кивнул в сторону наполовину нарисованного холста, по-прежнему сгибая-разгибая руку. - Вот что мне нужно.

Серые глаза отца наблюдали за мной. Ожидая. Чего, я не знал. Точно так же, как те проклятые тени. Он, наконец, кивнул и развернулся на пятках, чтобы выйти, но остановился в открытом дверном проеме.

- Ты оставил свой телефон внутри, - сказал он. - Эмма звонила. Пять раз. И она оставила все для тебя на крыльце.

Он кивнул на контейнер, который бросил на стол, когда вошел. Ярко-розовая марка «хлеб цукини», набросанная знакомыми игристыми буквами, красовалась на крышке. Эмма. Моя лучшая подруга. По крайней мере, я подумал, девушка была моим лучшим другом. Фактически то, что она думала, что могла подкупить меня едой, просто усугубило ситуацию в животе еще больше.

- Вы поругались?

Поругались? Как она могла жить двойной жизнью, избегая меня, как она могла встречаться с каким-то мертвым парнем, а затем ее новый сияющий друг, который и был тем парнем, сообщить мне об этом? Не говоря уже о том, что я был пойман врасплох. Иначе с чего бы эти... эти... эта чертова хрень следовала за мной повсюду, глядя на меня так, будто я был обедом? Это было единственное объяснение. Ее мертвый друг получает совершенно новую жизнь, а моя превращается в дерьмо.

Я бы не назвал это «поругались».

Больше как «тотальное предательство».

- Ее мама сказала мне, что у нее новый парень, - сказал он, почти нерешительно. - Что-нибудь можно с этим сделать?

- Нет. - Да. - У нас все отлично, папа. Оставь.

- Верно... - он постучал пальцами по дверной коробке. - Завтра тебе лучше бы быть в школе. Понял?

Я кивнул.

- Я имею это в виду, Кэш, - сказал он. - То дерьмо, которое ты тянешь, плохо отражается на нас обоих. Это отразиться и на твоем заде, если мне позвонят по этому поводу еще раз.

- Я сказал, что буду там, не так ли?

- Нет. Ты кивнул.

Я пожал плечами.

- Это тоже самое.

Папа что-то пробормотал под нос и толкнул дверь. Прохладный воздух ворвался в комнату, когда она с хлопком закрылась, и я вздрогнул. Я никогда не знал, какой холод полз по моей коже. Ветер? Тень? Шипение зазвучало с другой стороны студии, и я обернулся на своем табурете, держа кисть так, будто она была мачете. Тень вилась в углу, открывая свой широкий, капающий рот, затем просочилась через трещину в подоконнике, где распалась в ночь. Что я думал, я собирался с этим делать, зарисовать их до смерти? Я знал, что это было смешно, но я не мог заставить себя отпустить. И, эй. Это исчезло, не так ли?

Дыхание тепла пронеслось по мне. Оно началось у основания моей шеи и прошло по моим плечам вниз к кончикам пальцев, как капли дождя, согревая мою кожу, когда ушло. Кисть упала из моих мягких пальцев с грохотом на пол. Черная краска разбрызгалась по бетону как паутина тьмы.

Это были не тени. Неважно, что она всегда прогоняла их. Может быть, это было ее тепло.

Кстати, она пахла грозой и снами, вместо кошмаров и разложения. Возможно, я не знал чем, черт возьми, она была, но я знал, что она была женщиной. Я достаточно раз развлекался с цыпочками на одну ночь, чтобы знать, что мягкое, непрекращающееся присутствие не было парнем.

Я схватил кисть с пола и бросил ее в ведро.

- Я знаю, что ты здесь, - сказал я, вытирая руки о тряпку. Было похоже, что это нуждалось в мешке доказательств к тому времени, когда я закончил. - И я знаю, что ты не похожа на них. Они бы не разбегались как крысы каждый раз, когда ты приходишь, если это ты.