Остановившись на автозаправке возле Алансона, он глаз не спускал с Розелины. Но она даже головы не повернула. Казалось, она утратила всякое понятие о самостоятельности. Вообще перестала существовать как независимая личность. С ее стороны ему ничего не грозит.
Это была грубая ошибка. Розелина ничего не предпринимала, пока он находился меньше чем в трех метрах от нее, потому что точно знала — ей с ним не справиться. Она предпочитала ждать, отлично понимая: второго шанса у нее не будет. Но один рано или поздно обязательно представится.
В итоге ее подчеркнутая пассивность сработала. Заведя ее в гараж, завязав ей глаза, сунув в рот кляп и заломив за спину руки, он ушел. Попросту забыв связать ей ноги.
Ради собственного спасения Розелина и пальцем бы не пошевелила. Но она была не одна. Она не имела права бросать на произвол судьбы умирающую рядом с ней женщину. Своей глупостью и безответственностью она уже погубила ребенка. Больше ни одно человеческое существо не должно пострадать из-за ее неспособности к действию.
Пара глотков теплой воды, которой он ее напоил, придали ей сил, хотя ей удалось скрыть это от него. Едва заслышав шум удалявшегося мотоцикла, она поднялась на ноги и по тихим звукам неровного дыхания попыталась определить, где находится женщина.
Сначала она не услышала ничего, кроме собственного сопенья и пощелкивания остывающего автомобильного мотора. Он не мог увезти ее с собой. Не на мотоцикле же. Значит, она все еще в багажнике. Лежит там… Розелина запретила себе даже думать о том, что непоправимое уже случилось.
Вслепую, наугад, она двинулась в обход гаража, без конца натыкаясь ногами на какие-то непонятные предметы. Машина тоже стояла здесь. Боли в ободранных коленках Розелина не чувствовала. В мозгу билась одна упорная мысль. Он вернется. Он вернется.
Наскочив на какой-то острый угол, она развернулась и ощупала руками шероховатую поверхность, похожую на деревянный верстак. Завела руки подальше за спину и принялась шарить вокруг в поисках хоть чего-нибудь, какого-нибудь инструмента, который помог бы ей освободиться от пут. Но она знала, что ее муж — маньяк. У него никогда ничего не валяется просто так. Вдруг ее пальцы дотронулись до вертикальной поверхности, которая от прикосновения слегка подалась назад. Ящик для инструментов? Она попыталась подтянуть его к себе, зацепив за край, но рука сорвалась. Она вытянула руки как можно дальше, едва не вывихнув суставы. Он вернется. Взгромоздила на верстак сначала одно бедро, за ним — другое, продолжая тянуться назад связанными руками, и — ухватила ящик.
Она сломала ноготь и исцарапала все пальцы, пока не сумела просунуть их в ручку наверху ящика. Зажав ее изо всех сил, она сползла с верстака и маленькими шажками двинулась вперед. Ящик был невероятно тяжелым. Он вернется. Он вернется. Она тянула и тянула на себя крышку ящика, и вдруг та поддалась. Ящик с жутким грохотом выпал у нее из рук, ободрав ей голые икры, и по полу рассыпалась куча железяк. Что-то кольнуло ее в щиколотку, но она не обратила на это внимания.
Присела на корточки, затем просто села на пол — острые железки вонзились в ягодицы, но ей было плевать. Шаря в темноте руками, она нащупала пластмассовую рукоятку и зажала ее между пальцами. Острие плоского лезвия задело кончик указательного пальца. Резак.
Она осторожно перевернула его лезвием к себе и принялась перепиливать стягивающую запястья изоленту.
Один раз резак выскочил у нее из пальцев, и ее обдало волной ужаса. Он вернется. Она заставила себя успокоиться, снова зашарила в темноте руками и вскоре наткнулась на липкую от крови рукоятку.
Но вот раздался сухой треск, и клейкая лента лопнула. Она освободила себе руки.
Поднеся их к лицу, выдернула изо рта кляп и сбросила с глаз липкую повязку, заодно выдрав пук волос.
Оправившись от первого шока, она огляделась.
Она находилась в помещении с бетонными стенами размером примерно четыре на шесть метров. На стенах строго по ранжиру висели разнообразные инструменты — не считая тех, что валялись на полу. Но самым странным было не это. Возле одной из стен она обнаружила прислоненное к ней огромное зеркало.
Багажник! Она нажала на хромированную кнопку под крышкой. Щелкнул замок, и багажник открылся.
Она лежала там, сжавшись в комок, и не шевелилась.
Розелина взяла нож и перерезала клейкую ленту, закрывавшую женщине рот.
Прислушалась — та дышала. Лоб и щеки у женщины пылали жаром, губы потрескались. Розелина освободила ее от оставшихся пут.
Женщина даже не застонала. Жизнь еще теплилась в ней, но надолго ли? Она была или без сознания, или в коме, и Розелина понимала, что ей не хватит сил, чтобы вытащить женщину из багажника. Впрочем, сейчас есть дело важнее. Он вернется.
Она нашла канистру с водой, еле-еле подняла ее повыше, хотя воды там было на донышке, и стала тонкой струйкой лить воду в открытый рот женщины. Та наконец-то издала слабый стон, но глаз, покрытых коркой, не открыла. Он вернется. Розелина отставила канистру. Надо отсюда выбираться.
Она обошла вокруг машины и осмотрела дверь гаража. Должна быть какая-то кнопка или ключ. Чем-то эта дверь открывается? Но где искать ключ? Он вернется. Она попыталась взломать замок отверткой. Напрасный труд.
Они в западне. Он вернется.
Она в отчаянии озиралась вокруг.
Вдруг, сама не зная почему, она подняла с земли одну из железяк и со всей силы кинула в зеркало, которое тут же с сухим треском разлетелось на тысячи осколков. В тот же миг она заметила на стене рядом с зеркалом деревянную дощечку с гвоздиками для ключей. Подбежала и сразу увидела брелок от машины — его ни с чем не перепутаешь.
Он вернется.
Она наугад ткнула в одну из кнопок на брелоке, и тишину гаража разорвал дикий вой сигнализации. У нее едва сердце не остановилось. Она быстро еще раз нажала на ту же кнопку, и вой стих.
Она села в машину, вставила и повернула ключ зажигания. Заурчал мотор.
Когда-то давно она получила водительские права, но уже много лет не садилась за руль и плохо помнила, что надо делать. Она посмотрела на деревянный набалдашник на рычаге переключения передач, до упора отжала сцепление, отвела рычаг влево, а затем вперед и надавила на педаль газа.
Она отпустила сцепление слишком резко. Машина прыгнула назад, раздавив лежащий на земле ящик из-под инструментов. Он вернется.
Она вернула рычаг в исходную позицию. Педали сцепления и газа повиновались малейшему движению водителя. Ей ни за что не справиться с этой мощной машиной. Она побыстрее выбросила из головы эту ненужную мысль и снова включила зажигание. Снова до отказа выжала сцепление, но на этот раз вместо заднего хода включила первую скорость. Она заставила себя дышать ровно и плавно отпустила сцепление. Машина продвинулась вперед на полметра и заглохла. Она забыла надавить на газ. Он вернется.
Она опять вернула рычаг передач на место, повернула ключ. Мотор послушно заурчал. Выжала сцепление, включила первую скорость, до упора надавила на педаль газа. Стрелка тахометра скакнула к цифре 7, она резко отпустила сцепление, и машина бешено рванула вперед.
Раздался скрежет покореженного металла, гаражная дверь слетела с петель, и машина вырвалась на свободу.
Они выбрались! Машину подбрасывало на узкой гравийной дороге. Два старичка, вскапывавшие грядки метрах в пятидесяти оттуда, медленно разогнули спины и изумленно уставились ей вслед. Машина ехала по дороге на первой скорости, мотор ревел, делая 6500 оборотов в час. Розелина приникла к рулю, не смея ни перестать давить на газ, ни переключить скорость. Она доехала до конца узкого проезда, выбралась на другую дорогу, разбитую, проложенную среди сараев, и кое-как продолжила путь. Они выбрались! Они свободны! Слезы заливали ее лицо, но она этого не замечала. Вдруг откуда-то спереди, из-под смятого в гармошку капота, раздался какой-то звук. Наверное, она что-то там сломала, должно быть, бампер. Крышка багажника билась и хлопала на каждом ухабе.
