— Да ладно! Вы же не станете к ним цепляться из-за такой ерунды?

— Я-то не стану. А вот судья точно прицепится.

Он поднял телефонную трубку и набрал городской номер.

— Добрый день, Одиль. Это комиссар Мартен. Господин судья у себя? Очень хорошо. Попросите его, пожалуйста, мне перезвонить.

Пауло Луна побледнел немного больше обычного.

— Вы этого не сделаете, — взвыл он.

— Почему? — удивился Мартен. — Да ты не расстраивайся. Если у твоих дружков хватит мозгов, они скажут, что знать тебя не знают, и даже мы не сможем доказать обратное. Но твое алиби разлетится в пыль. И ты сядешь. Пока ты будешь париться на нарах, они через адвокатов свяжутся со своими друганами, а уж те о тебе позаботятся. У тебя в тюрьме будет не репутация, а блеск. Пауло-стукач.

Пауло шумно сглотнул. Он знал, что Мартен не шутит. Убить его, может, и не убьют, только от этого не легче.

— Я сказал не всю правду, — попытался вывернуться он. — В тот вечер я не был с корешами. Да я, если честно, вообще в покер не играю.

— А где же ты был?

— Не могу сказать. Не имею права. Это с моей стороны было бы некрасиво.

— Да ну?

Мартен замолчал, и в комнате повисла тишина. Испытанный тактический прием, каких в его арсенале имелось немало. Пауло нервно заерзал на стуле.

— А если я вам скажу, у нее не будет неприятностей?

— У кого? — все так же спокойно спросил Мартен.

— У Аниты. В смысле, у Анни. Анни Берже. Мы с ней одно время жили вместе. И мне не хотелось бы причинять ей беспокойство. Она сейчас приличная женщина, свое кафе, муж, все дела… Но иногда мы встречаемся. Типа вспоминаем старое. Ну, сами понимаете. Если будете ее допрашивать, постарайтесь, чтобы ее муж ни о чем не узнал.

Мартен кивнул:

— Очень похвально с твоей стороны, Пауло. Мы расспросим эту женщину с максимальным тактом. Так что не волнуйся.

Пауло издал вздох радостного облегчения. Опаньки! Вот как все просто. Его задержали почти двадцать часов назад — без нескольких минут. А в коридоре уже наверняка сидит его адвокат с портфелем на коленках. Надо только шепнуть ему пару слов насчет Аниты. Не зря он про нее вспомнил. Анита не из тех, кто расколется перед первым попавшимся легавым. Она согласится дать показания. Тетка под пятьдесят, с варикозными ногами — Пауло сроду с ней не трахался и впредь не собирался, но это не важно. Она подтвердит его слова, а он потом с ней расплатится. Она его не подведет.

Звонкая оплеуха застала его врасплох.

Он не сдержался и вскрикнул от боли.

Мартен уже снова сидел за столом, как ни в чем не бывало сложив руки возле ноутбука.

— Извини, нечаянно вышло, — с любезной улыбкой проговорил он. — Просто мне показалось, что ты отвлекся. А я хочу тебе кое-что показать.

Он встал, схватил Пауло за плечо и увлек его за собой в коридор. Довел до небольшой двери, открыл ее и запер за собой.

Они очутились в каком-то помещении, похожем на шкаф и пропахшем пылью. На стене перед ними что-то блестело отраженным светом. Пауло сжался и втянул голову в плечи, опасаясь худшего.

Внезапно бликующий прямоугольник вспыхнул ярким светом. Чудо объяснялось просто — Мартен нажал кнопку в стене. Пауло заморгал глазами, но по мере того, как его глаза привыкали к смене освещения, удивление на его лице сменялось откровенным страхом.

Прямо перед ним, по ту сторону прозрачной перегородки, сидели, прикованные наручниками к стене, оба его подельника, изучая тоскливыми взглядами залитый неоновым светом потолок.

— Мы можем говорить, — сказал Мартен. — Они нас не слышат. Мне точно известно, что главарь не ты, Пауло. Главарь — вон тот, со шрамом на лбу, старший из братьев Огаль.

— Я их не знаю, — слабо запротестовал Пауло.

— Ну, как хочешь.

Он снял с него наручники:

— Все, ты свободен.

Пауло подозрительно покосился на него, нутром чуя, что его заманивают в старую как мир, но все еще исправно действующую ловушку.

— Что, правда? Я могу идти?

— Я же тебе сказал.

Мартен подтолкнул его к выходу:

— Давай, проваливай.

Но Пауло не решался просто взять и уйти.

— Постойте, постойте. А что вы им скажете? Что я их сдал, так, что ли?

Мартен повернулся к нему спиной и двинулся к своему кабинету, по пути рассеянно поздоровавшись с выходившим из лифта коллегой.

Пауло на миг задержался взглядом на кабине лифта, двери которой медленно закрывались, и бросился вслед за Мартеном.

— Так нечестно, — заныл он. — Они меня уроют! У Огалей есть еще три брата! Они мне кишки выпустят!

— Ну, я не могу помешать им делать выводы, — почти не замедляя шага, проговорил Мартен. — Все, проваливай отсюда.

Пауло замолчал и остановился понурив голову. Потом медленно пошел к лестнице, спустился на несколько ступенек, но, почувствовав, что ноги его не держат, присел. У него кружилась голова. Он понимал, что отныне он — труп и никто на свете не в силах вернуть его к жизни. Он не сдал братьев Огаль, но они решат, что он их сдал. Ему ни за что не убедить их в том, что они ошибаются. В любом случае, когда его придут убивать, он и слова не успеет сказать в свое оправдание. Он встал. Жизнь полна несправедливости, но что он против этого может?

К концу рабочего дня Мартен решил на часок заглянуть в качалку. После многочасового сидения за столом ему настоятельно требовалась физическая разрядка. Он достал из шкафа спортивную сумку и убедился, что все необходимое в наличии.

Его тревожила оплеуха, которую он влепил Пауло. Он никогда раньше не бил подозреваемых. Этот жест вырвался у него помимо воли, что его немного пугало. Он огорчался не столько тому, что ударил Пауло, сколько тому, что утратил самоконтроль. Значит, с ним что-то не так — догадываться об этом он начал уже давно, и сегодняшнее происшествие лишь подтвердило его опасения.

В спортзале, как всегда по вечерам, народу будет битком, но он займет свободный тренажер и покачается. Судья из службы исполнения наказаний так ему и не перезвонил — по той простой причине, что Мартен к нему не обращался. Проходя мимо кабинета Жаннетты, Мартер сунул голову в дверь и поблагодарил ее за помощь. Вместо ответа она одарила его широкой улыбкой.

В бакалее на углу он купил бутылку минералки и слойку с фруктами, сжевал пирожок, запил парой глотков воды и убрал бутылку в сумку.

В вестибюле спортзала дежурная напомнила ему, что у него скоро заканчивается абонемент.

Почти все вешалки в раздевалке были заняты. Мартен нашел свободный крючок, разделся, натянул спортивные трусы и бесформенную майку, убрал в шкафчик ключи и документы, оставив при себе только хронометр, бутылку воды и мобильник. Пистолет и полицейское удостоверение он убрал в бардачок машины, запиравшийся на ключ, — привычная предосторожность.

Народу в зале действительно было под завязку. Он издалека поприветствовал трех других посетителей и за руку поздоровался с тренером. Окинув беглым взглядом помещение, он обнаружил, что, как ни удивительно, его любимый силовой тренажер свободен. Надо думать, ненадолго. Если он начнет с разминки, его точно займут.

Значит, обойдемся без разминки.

Он пошел прямо к тренажеру и принялся за серию из пятнадцати упражнений, даже не потрудившись сменить установленные на нем гири.

Вокруг звучала тихая музыка, заглушаемая шумом разговоров и механическими поскрипываниями снарядов. Он сосредоточил взгляд на пятне на потолке и отключил все мысли.

Ему было хорошо. Он чувствовал себя словно перенесенным во вневременное пространство, где существовало только физическое усилие, а мозг практически не функционировал.

Закончив серию, он приподнялся. Поймал собственный взгляд в большом зеркале, занимавшем всю противоположную стену, и тут же отвернулся. Ему не нравилась его внешность: сорокапятилетний здоровяк, он сам себе напоминал массивный булыжник на пляже. В сидячем положении он казался толще, чем был на самом деле. И не мог не понимать, что булыжник только выглядит монолитным, тогда как уже пошел трещинами. Особенно изнутри. Он усмехнулся. Да уж, удачный образ, ничего не скажешь.