Один из отростков ринулся вниз, к его голове, но Кейн в последнее мгновение отклонился назад, и тот пронесся перед ним. Другой метнулся к его груди. Он увернулся и почувствовал, как отросток задел его кожаную куртку, не причинив вреда. С отростка, который, постепенно суживаясь, заканчивался огрубелым шипом, капала мерзкая слизь.

Джерек оказался справа от Бродара, в дюжине футов. Волк отмахивался топором от двух атакующих его отростков. Один ему удалось отсечь, а второй обхватил его лодыжки и дернул вверх. Изрыгая поток проклятий, Волк рухнул в слякоть, и его потащило по грязи, а он отчаянно пытался нанести удар по обвивавшему ноги придатку мерзости.

Внезапно к мерзости подбежал Айзек с факелом в одной руке и мечом — в другой.

— Как тебе понравится это? — крикнул он твари и швырнул факел в ее нижние щупальца.

Кейн видел, как факел задел червивую плоть ног-щупалец мерзости. Он почти ожидал, что она вспыхнет и загорится, как вязанка сухого старого хвороста. Вместо этого пламя померцало секунду и с шипением погасло. Он бросил взгляд на Айзека.

— Что это было, парень? — собирался спросить он, но тут к слуге устремился отросток и огрел по груди так, что парня подбросило вверх.

Айзек тяжело брякнулся оземь и остался лежать неподвижно. Джерек все еще продолжал безуспешно бороться неподалеку.

— Дерьмо, — снова изрек старый варвар и поднял меч перед собой. — Тогда давай. Теперь — только ты и я.

Безглазая голова повернулась от Джерека к нему. Кейн стиснул зубы. От ее проклятого дрожания у него начинала болеть голова.

Отростки ринулись вниз, один слева и тут же два справа. Отступив назад, Кейн нырнул под один, перепрыгнул через другой и, взмахнув мечом, увидел, как извивающийся придаток улетел в ночь. Его мимолетное удовлетворение тут же испарилось, когда другой отросток, хлестнув вниз, вспорол его кожаный доспех шипастым когтем. Легко пробив кожу, он оставил в груди глубокую рану. Кейн почувствовал, как оттуда хлынула кровь. Внутри у него что-то оборвалось.

— Это лучшее, на что ты способна? — рявкнул горец.

Развернувшись, он нырнул под отросток и отсек его. Перебросив меч в левую руку, Кейн вырвал правой рукой из туловища монстра топор Джерека. Из рассеченного торса забила фонтаном мерзкая жидкость и окатила Кейна с головы до ног, но это его уже не заботило.

— Я чуть не утонул, — сказал он, с лязгом ударив мечом о топор перед собой. — Меня выпотрошили, как рыбу. — Лязг. — У меня лихорадка, которая хуже, чем смерть. — Лязг. — И вдобавок ко всем напастям от этого чертова дождя мне ссать хочется, как лошади. — Лязг. Он направил и меч, и топор на мерзость. — Итак, я не в настроении торчать здесь, чтоб меня дрючили в зад такие, как ты. — Лязг.

Кейн ринулся вперед, орудуя мечом и топором, отбивая и отсекая извивающиеся отростки, устремившиеся на него. Он откатывался от одного и нырял под другой, каким-то образом опережая поток пористой плоти. Его ударило в плечо и в спину, один отросток обхватил его ногу, прежде чем он отсек его мгновением позже. Его сердце молотом колотилось в груди, он с трудом ловил ртом воздух, но не рисковал приостановиться ни на секунду.

Не успел он опомниться, как атаки твари замедлились и затем прекратились. Смаргивая с глаз дождевую воду и мерзкие выделения существа, он увидел, как Джерек освободился от последнего оставшегося отростка. Волк здорово выдохся и был в грязи с головы до ног, но остался цел и невредим.

Туловище мерзости маячило перед ним, лишенное конечностей, за исключением двух щупальцев, на которых оно стояло. Голова его неожиданно перестала колыхаться.

— Ну что, достаточно получила? — задыхаясь, проговорил Кейн. Он согнулся вдвое, ему казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. «Мне просто нужно перевести дух».

— Кейн, — проскрежетал Джерек. Это прозвучало как предостережение. Неимоверным усилием он поднял голову.

— Дерьмо.

Отсеченные конечности с угрожающей скоростью прорастали из плеч монстра, подобно дьявольским стеблям. Покачав головой, Джерек сплюнул. Он выглядел встревоженным.

— И как же мы убьем эту тварь?

У Бродара Кейна не было ответа. Он выдохся, его тело исчерпало запас прочности.

— С дороги!

Крик донесся сзади. Девушка. Он пытался повернуться, предупредить ее, чтобы спасалась бегством, но это оказалось ему не по силам. Он увидел, как Джерек, состроив гримасу, бросился в сторону. Зазвенела тетива арбалета, и магическая жуть внезапно получила стрелу в пасть.

— Бегите! — крикнула Саша. Джерек схватил его за руку и дернул в сторону.

Уже не впервые за последнюю неделю мир взорвался.

— Ух.

— А теперь не спеши. Твоему телу здорово досталось. Даже молодой человек оказался бы просто счастливчиком, выжив с такими ранами.

Он не узнавал этот голос. Похоже, он принадлежит старому человеку. Во всяком случае, старше его.

Он попытался открыть глаза и не смог.

— Где я? — спросил он, подавляя растущую тревогу.

— В деревне Поросячьи Врата. В моем доме. Твои друзья — рядом. Взрыв временно ослепил тебя — или, быть может, это от гноя в глазах. В любом случае я уверен, что зрение вернется.

— Я здесь, Кейн. — Это голос Джерека, грубый, недружелюбный и в это мгновение самый успокаивающий на свете.

— Что случилось? — выдавил он.

— У меня было немного порошка Викарда, — произнесла женщина. Это Саша, осознал Кейн. — Вытащила из его заплечного мешка сразу после того, что случилось на Разломе. Недавно Айзек удалил внутреннюю часть наконечника стрелы, и я наполнила ее порошком. Я, на самом деле, не была уверена, что это сработает.

— Это был чисто теоретический подход, — пробубнил Айзек. — Ты осуществила прорыв в ведении боевых действий. Только представьте — простая девушка разносит на части магическую мерзость.

— Простая девушка? — Сашин голос прозвучал очень холодно.

— О, не обижайся, — спохватился Айзек. — Я пытался сделать тебе комплимент.

— Не надо.

Воцарилась тишина.

— Первая полезная вещь, которую сделала эта стерва, — заткнула тебя, — изрек Джерек. Опять тишина. — Вторая, — нехотя поправился он. — Правда, я думаю, мы бы справились с той ерундой сами, если бы до этого дошло. Верно, Кейн?

Кейн вздохнул. Каким-то образом все они уцелели. Немного удачи, и остаток путешествия в Сонливию пройдет без приключений, они смогут забрать золото и отправиться своей дорогой. При условии, что к нему вернется зрение и он не умрет от ран между сейчас и потом.

Что ж, человек может надеяться.

Почему с хорошими людьми случается плохое?

Трехпалый не ответил. Он часами не двигался и не произносил ни слова в ответ на многочисленные вопросы Коула. Осужденный свернулся калачиком на блестящем черном мраморе, из которого была сделана крыша Башни Звезд, обратив к юному Осколку спину и плотно закрутившись в свой потрепанный плащ, хотя ночь выдалась не особенно холодной.

— Мы торчим здесь уже три дня. Сколько же еще ждать, пока Белая Госпожа решит, что с нами делать?

Ответа не было.

— Это просто сводит с ума. Неудивительно, что они называют ее Башней Звезд. — Он угрюмо смотрел на мрамор под ногами. Отполированная поверхность идеально отражала ясное ночное небо. — Думаю, я схожу с ума.

Он рискнул подойти к краю башни и бросить взгляд вниз. С этой высоты здания смахивали на макеты из рукотворной диорамы, которую Гарретт подарил ему на двенадцатые именины. Он считал диораму глупой игрушкой, пока не узнал ее истинного предназначения: помочь ему разобраться в планировке определенной части квартала знати, где он позже займется грабежом, и, в частности, наметить кратчайший маршрут бегства в случае крайней необходимости.

Он сдержал пробравшую его дрожь. Башня Звезд — высочайшее сооружение в Телассе, так ему сказали. Она полностью открыта всем стихиям, без всякого ограждения по окружности. Как сообщила капитан «Удачи Госпожи», приведя сюда их обоих, лорд-маг города поощряла обвиняемых взять дело в свои руки. Самоубийство рассматривалось как желанное признание вины, сберегало всем много времени и избавляло от хлопот.