— Если бы любой из Арканов знал, что ожидает победителя, они бы так не стремились вырвать у меня победу. Они бы еще и поблагодарили меня за то, что я пожинаю их жизни.

— Я понятия не имела, что ты так это воспринимаешь.

Это еще мягко сказано. Он не только устал убивать. Он презирал это.

Он осушил еще рюмку:

— Да что ты вообще обо мне знаешь?

— Ты прав. И теперь, когда я это обдумала, у меня есть просьба. Я хочу расспросить тебя о твоей жизни и прошлом и услышать правдивые ответы.

Не слезая со стола, я потянулась за бутылкой, чтобы наполнить его рюмку.

— И поскольку я попался, — с выдохом он снова опустился в кресло, — спрашивай.

— Что означают твои руны?

Руны, которые я видела во сне.

— Удивительно, что ты не расшифровала их за все то время, что наблюдаешь за моими тренировками.

Я неловко пожала плечами.

— Они рассказывают историю, которую я никогда не забуду, даже если умру в этой игре. Каждое утро я смотрю на них в зеркало, чтобы напомнить себе об этом. Но тебе я ее не расскажу, так что не утруждай себя вопросами.

Я поджала губы.

— Тогда расскажи, чем ты занимаешься между играми. Пожалуйста.

Резко подавшись вперед, он сказал:

— Я скитаюсь по земле и вижу, как на моих глазах стареют люди. Я читаю любые книги, которые попадают мне в руки. Наблюдаю за звездами в небе; на протяжении моей жизни одни тускнеют, другие становятся ярче. Я неделями сплю и гоняюсь за драконом.

Я нахмурилась и он объяснил:

— Опиум.

Изготовленный из мака, одного из растений, символизирующих Императрицу. Его красные цветы украшают мою карту.

— Я принимаю его любыми возможными способами, — он видимо пытался подтолкнуть меня признаться в чем-нибудь таком, о чем сама бы я никогда не рассказала.

Я не могла себе представить, каким мучительным, наверное, было его существование. Слава Богу, или богам, меня не настигла такая участь. Возможно, поэтому я и жалела его, когда была маленькой? Я, видимо, чувствовала что-то в этом человеке, увлеченно разглядывая его карту. Его конь был уставшим, и у него не было друзей.

— Накануне новой игры, — продолжал он, — предвкушение огнем растекается по венам. Я стараюсь определить местонахождение других карт. Держать их под наблюдением, или пометить для уничтожения. И готовлюсь ко всевозможным катастрофам. Вот чем я занимаюсь тысячелетиями.

— Понятно. Если ты думаешь, что я тебя осуждаю, то это не так, — сказала я, — я просто хочу побольше о тебе узнать. Расскажи, как ты рос. — Возможно, у него есть светлые воспоминания, как и у меня.

— Откуда ты родом?

Он бросил на меня обвиняющий взгляд:

— Почему я должен тебе это говорить? Ты все равно не вспомнишь.

— Тебе действительно не дает покоя то, что я не могу вспомнить предыдущие игры.

Вместо ответа он встал и подошел к сейфу, встроенному в стену, и вытащил что-то блестящее. Протягивая мне ювелирное украшение, он легонько коснулся моего запястья указательным пальцем.

— Возможно, это тебе поможет.

Я взглянула на великолепное изумрудное ожерелье.

— Когда-то ты мне его подарил.

Он, должно быть, снял его с моего мертвого тела. После того, как убил меня в прошлый раз.

— Удивительно, что тебе удалось отмыть с него кровь.

Он нахмурился и повернулся к окну. Вдалеке сверкнула молния.

— Зачем ты показал его мне? — я положила ожерелье на стол, не желая больше к нему прикасаться. Хотя меня изумило то, как долго он его хранил, украшение напоминало мне о кровавой насильственной смерти.

— Почему бы просто не рассказать мне о том, что ты хочешь мне напомнить?

— Если я расскажу, не будет должного эффекта. Потому что ты не поверишь ни единому моему слову.

— Убедил. Но ты, по крайней мере, мог бы рассказать мне о себе. Я знаю, что ты родился за три игры до этой. Каким было твое детство? Может быть ты, наконец, скажешь, как тебя зовут?

— Как меня зовут? — пробормотал он, вглядываясь во тьму. — Меня нарекли Ариком, что значит правитель, вечно одинокий.

Резкий смех.

— Родители как в воду глядели.

Арик. Наконец-то он признался. Когда я только приехала сюда, он сказал: «Смерть — все, чем я когда-либо буду для тебя». Больше нет.

— Продолжай.

— Будучи мальчишкой, я прекрасно осознавал, что благословлен судьбой. Отец был военачальником, правящим укрепленным поселением, крупным центром торговли, на территории современной Латвии.

Так вот откуда его акцент. Он вернулся в кресло.

— Мы были самым богатым семейством в селении. Родители очень любили друг друга. Желая и для себя того же, я поддался на уговоры отца жениться. Мне исполнилось шестнадцать, пришла пора создать собственную семью.

Неужели Смерть, или точнее Арик, был женат? Никогда не думала, что такое возможно. Неожиданно для себя, я почувствовала укол ревности.

— А твое прикосновение…

— Я не был рожден с этим проклятием.

Он выпил, опять налил.

— Мой отец устроил бал, чтобы я выбрал себе жену. Я танцевал со многими. На следующий день их поразила болезнь, просто от того, что они держали меня за руку. Но на тот момент ни у кого не было оснований полагать, что причина во мне. Лишь когда проклятие усилилось, когда мое прикосновение стало убивать мгновенно, я понял, что дело во мне. Двумя моими последними случайными жертвами стали родители.

Даже спустя все это время, на его лице читалось чувство вины.

— Обезумев от горя, я покинул свой дом и невольно оказался вовлеченным в игру. Со временем я начал понимать, кем был. Я был проклят побеждать, быть бессмертным, быть одиноким.

Он устало вздохнул:

— И потом я повстречал тебя.

Неужели он наконец-то расскажет, что между нами произошло?

— К тому времени я уже больше года ни к кому не прикасался. Кажется, что это не долго, но представь себе год без единого рукопожатия, или объятий родных. Не касаться кожи, даже передавая из рук в руки монету.

Даже здесь у меня были контакты. Мы дурачились с Ларк. И еще были мимолетные прикосновение к Смерти. Его жизнь, наверное, была сущим кошмаром.

— Я гладил тебя по лицу с намерением прикончить. И все же ты не заболела. Я до сих пор помню, какой потрясающе мягкой была твоя кожа. Какой теплой.

Казалось, он затерялся в воспоминаниях. Его голос охрип:

— Я дрожал от ощущения твоего прикосновения.

Он резко повернулся и прокашлялся.

— Ты была так же потрясена, как и я.

— А мы…?

Он резко тряхнул головой, глаза его заблестели, но на этот раз от гнева.

Не обращая внимания на его злость, я стояла на своем:

— Если со мной ты не спал, то возможно спал с кем-то другим?

Я не была невинной, но он мог быть. Его стакан разлетелся вдребезги в его кулаке.

— Полагаю, что нет. Но ты собирался сделать это со мной?

«В мою постель, Императрица».

— Пока ты не предала меня.

— Как? — Когда он бросил резкий взгляд на ожерелье, я сказала, — что, если я никогда не смогу вспомнить? Я должна знать!