Финн понюхал Селену:

— Скрыть тебя моими иллюзиями?

Я видела выжившие альянсы, более прочные, чем мой.

Он спросил меня:

— Что произойдет, если один из нас умрет, в силу естественных причин?

Я не помнила ответ, поэтому махнула Селене.

— Aркану, ближайшему к тебе присваивается знак.

— Что происходит с проигравшими?

Селена ответила ему:

— Они возрождаются, без памяти о своих прошлых жизнях. Ну, кроме него. — Она указала на Мэтью. — Дурак помнит все. Вот что сводит его с ума.

Мэтью радостно закивал ей.

Угрюмо поглядывая на нее, я рылась в остальных картах, когда Финн потянулся рукой к одной.

— Подожди, я видел этого парня. — Его лицо побледнело.

— Иерофант? На ней была изображена фигура в мантии, которая благословляла коленопреклоненных последователей. У них у всех были молочно-белые глаза. Я протянула Финну карты.

Вполголоса Мэтью сказал: — Иерофант. Он из Темных Обрядов.

Я вспомнила, как бабушка предупреждала меня о нем: он обаятельный, Эви, завлекатель. Никогда не смотри ему в глаза. Ты уязвима для него. И он не единственный. — Моя бабушка рассказывала, что он может контролировать разум, чтобы заставлять совершать чудовищные деяния. Если однажды это случится, то будешь порабощен навсегда, даже после его смерти, будешь продолжать делать именно то, что он хотел от тебя. Чудовищные деяния разные в каждой игре. — Когда я была в психушке, у меня был страх контроля разума.

Наши взгляды сошлись на изображении в его дрожащей руке, Финн сказал: — Он был с каннибалами. Я думаю, знаю, что за деяние в этот раз. Он заставляет людей есть человеческую плоть.

— Никому не нужно заставлять людей есть других. — Джексон присоединился к разговору? — В случае если вы не заметили, в этих горах нет никакой еды. Никакой.

За прошедшие месяцы опустели продуктовые магазины и ничего не растет. Всего несколько животных выжило, чтобы охотиться.

Шепотом Финн сказал: — Эти конкретные каннибалы едят… живых. Не просто в сыром виде. Живых. Достаточно чудовищно для вас?

Нет. Не может быть.

Финн посмотрел на Мэтью загнанным взглядом: — Эти Арканы больные. Они борются не просто друг с другом. В чем, черт возьми, цель нашего существования?

Мэтью пораженно поднял взгляд. — Цель? Отличие. Мы чемпионы богов!

— Боги? — Прохрипела я, вглядываясь в низкий потолок. — Существуют ли, похожие божества, бегающие по кругу и управляющие игрой.

— Они ушли.

Внезапно Джексон дернул арбалет из-за спины, целясь в дверь хижины. — У нас компания.

Селена уже поднялась на одно колено, держа лук и стрелу слишком близко к моей голове. — Это волк, — сказала она, как только увидела блестящие желтые глаза в выгоревшем лесу.

Большие желтые глаза.

Хотя Джексон частично расслабился, Селена стала выглядеть еще смертоносней. Прежде, чем я успела сказать слово, ее стрела, со свистом пролетела мимо моего уха, в направлении животного.

Когда мы услышали, как существо сползает по грязи, Селена выругалась.

— Зачем ты убила его? — спросила я. — Он мог быть последним в своем роде на земле!

Даже Джексон — опытный охотник — послал ей взгляд, который говорил: «Не круто».

— Это был не обычный волк. — Взгляд Селены выражал беспокойство. Селена никогда не смотрела с беспокойством. — Мы сорвали разведку карты Сила. Повелительницы Фауны.

Я вспомнила карты и слова бабушки: «Фауна может контролировать животных, Эви, заимствуя их чувства и превращая их в свою семью».

— Почему тогда мы не слышим ее позывной громче? — Спросил Финн.

Селена уже натянула одну из своих импровизированных стрел. — Потому что она не рядом с нами. Пока нет. Только ее семья.

Я отодвинулась с линии огня. — Почему тогда она не спустила волка на нас?

Селена покачала головой. — Я не знаю почему, но Фауна хотела просто посмотреть. И я думаю…

— Что?

— Я думаю, она хотела, чтобы мы знали, она наблюдает за нами. Этот волк преследовал нас в течение нескольких дней, но я ни разу не видела его. Теперь он показывает себя?

Я сглотнула, а Финн спросил, — что ты имеешь в виду, наблюдает за нами? И как карта Сила может вовлекать животных?

Я кое-что вспомнила: восемь лет назад я задавала такой же вопрос.

— Люди только в последнее время начали называть ее Сила. Раньше она была картой Стойкость, названной так за ее целеустремленность. Она мыслит как животное, охотится как животное, с единой решительностью, которая управляет кровью.

Я вытащила ее карту, показывая им хрупкую девушку в белом одеянии, которая удерживала за пасть свирепого льва.

— Ее карта является одной из наиболее буквальных. Она может манипулировать животными так же, как я растениями. Как и у Габриэля, у нее есть животные чувства.

Селена добавила:

— Не только это, она может подключаться к чувствам всех существ поблизости.

Я кивнула.

— Я помню, это. Если бы она захотела, шпионить за нами, она могла бы послать ворона, летающего над нами, чтобы следить его глазами. — Даже Джексон внимательно слушал это. — И если она обменяется своей кровью с животным, то оно становится ее семьей, связанным с нею навсегда. Я точно не знаю как. Селена?

— Коммерческая тайна. Иногда мы не знаем, всех способностей. Хотя Мэтью может.

Он бросил на нее упрямый взгляд.

— Не твою психику.

— Мэтью, пожалуйста, — пробормотала я, — ты можешь рассказать нам что-нибудь?

Он посмотрел на свою руку. Однако теперь казалось, он что-то искал там.

Или может быть, моя паранойя распространяется как кудзу*. Я спросила Селену:

— Ты когда-нибудь союзничала с Фауной? Или с ее семьей?

— Обычно нет. Каждую игру, она связывается с разными картами.

Финн долго рассматривал ее изображение.

— У нее есть символ бесконечности на карте. Он прямо над ее головой. Как и на моей.

(* Кудзу — вьющееся растение из семейства бобовых.)

Эти общие символы. У карты Смерть есть водопад, как и у меня и роза на его флаге. В сущности, он несет одну белую розу — тоже делает и Дурак на своей карте… это можно читать, как карту.

Казалось, еле сдерживая внутреннюю дрожь, Финн сказал:

— Итак, подведем итог, у нас есть Бэгмены, идущие по нашему следу, каннибалы совсем рядом, а теперь у нас появился еще и Аркан на хвосте.

Посмотри на светлую сторону, — сказала я. — Сколько животных может быть еще живо? Эта игра, будет отстойной для Повелительницы Фауны. — Не успели эти слова слететь с моих губ, как недалеко завыл волк.

С жалобным воем, ему ответили еще два.

Кровь вытекала из моего рта и раны, когда я корчилась на мече у Смерти.

Пожалуйста. Слово было на моих губах, но я слишком горда, чтобы произнести его.

Не смотря на то, как сильно я хочу жить, я никогда не стану умолять!

Жнец снимает перчатку, обнажив руку, покрытую знаками. У него должно быть уже девять убийств. Вскоре наберется ещё пять.

Он протягивает ко мне обнаженную руку, которая сама по себе является оружием. Я дрожу от страха и боли. Чем больше я трясусь, тем больше его меч разрезает мои внутренности, хрустит мой позвоночник. Слёзы размывают мое видение, проливаясь по щекам.

В отдалении рычит лев.

— Больно будет не больше минуты, — обещает он, его взгляд направлен на меня.

Всё, что я хотела сделать, я сделала. По крайней мере, моя семья передаст будущим Императрицам знания, которые я получила. Я уверена в этом.

Он так близко, что я могу ощущать его дыхание на моем лице, оно охлаждает слёзы.