Нет, Абернети выглядел таким, каким он стал: крепким, жизнеспособным и самодостаточным маленьким городом, в котором бурлила жизнь и процветал бизнес. Эми шла медленно, Макс вертел головой и дергал ее за руку. Ему все было интересно, на все надо было посмотреть. Ему нравилось смотреть на новых людей и вообще на все новое.

Внезапно Макс остановился у витрины магазина, и Эми от неожиданности споткнулась и едва не упала. В витрине весело вращались детские вертушки всевозможных расцветок, похожие на маленькие и большие цветы. Вначале Эми подумала: «Ну что тут такого? Подумаешь, вертушка», – но потом поняла, что для ребенка, привыкшего к сложным шумным игрушкам, эти вращающиеся вокруг своей оси «цветочки» и есть настоящее чудо.

– Зайдем? – предложила Эми, и лицо Макса осветилось улыбкой.

Через несколько минут они вышли из магазина, и Макс нес в одной руке сияющую вертушку, в другой – конфету на палочке и сосредоточенно слизывал шоколадную глазурь с вяленого персика. Эми улыбалась. Дом, подумала она, – это такое место, где хозяин магазина отдает конфету ясноглазому ребенку просто так – даром.

В конце улицы находилась библиотека. Парадная дверь была открыта, перед зданием стояло несколько маленьких грузовичков, и рабочие в комбинезонах сновали туда и обратно.

Эми сделала глубокий вдох. Сейчас она увидит Джейсона. Она это чувствовала. Несмотря на то что она провела с ним меньше недели, у нее было ощущение, что все в городе дышало им. Куда бы она ни бросила взгляд, все напоминало ей о Джейсоне. «Вот тут мы купили Максу пару ботинок, – подумала она. – А вот тут Джейсон меня рассмешил. А это – где…»

– Зайдем? – предложила она Максу, сосредоточенно сосавшему конфету. – Вот в этом доме твоя мама будет работать.

Макс кивнул и взглянул на волчок. Ветер заставлял его вращаться.

Сделав еще один глубокий вдох, Эми начала подниматься по лестнице. Макс шел рядом. Вначале, после улицы, в помещении ей показалось темно, и она почти ничего не видела, но, когда глаза привыкли к сумраку, ей стало понятно, что рабочие почти закончили ремонт. Они убирали козлы и леса, обнажая белые гипсовые стены, подготовленные для росписи. Эми увидела, что ей предстоит расписать стену над регистрационной стойкой, затем вверх по боковой стене, всю стену напротив и полосой сверху вниз вторую боковую стену. В читальном зале была огромная пустая стена, которую тоже предстояло расписать. Наверное, здесь и должна находиться главная фреска, решила Эми.

И когда она рассматривала стены, размышляя, насколько хорошо будет смотреться здесь то, что она собиралась изобразить, из служебного помещения в дальнем конце комнаты вышел мужчина, за ним – симпатичная блондинка. Как только Эми поняла, что этот мужчина – Джейсон, она отступила в тень и замерла. Он рассматривал чертежи, а женщина, похоже, довольствовалась тем, что просто присутствует рядом, и молчала.

С того места, где стояла Эми, можно было хорошо разглядеть Джейсона, понаблюдать за ним, не опасаясь быть замеченной раньше времени. Он на вид немного постарел. Складки у губ стали глубже. Хотя, возможно, то была лишь игра света. Волосы его остались все те же – густая грива седых волос, касавшихся воротника рубашки.

Проклятие! Он был еще красивее, еще мужественнее, чем раньше. Проклятие, проклятие, проклятие!

Когда фигуристая блондинка придвинулась к нему вплотную, Эми захотелось вырвать всю ее шевелюру до последнего волоска.

«Но я никаких прав на него не имею», – подумала Эми. Макс вопросительно посмотрел на мать. Погладив сына по голове, она отвернулась.

Она здесь для того, чтобы сделать работу, и все. Она здесь ради работы, которая ей очень нужна. Работы, которая…

«Ладно, – сказала она себе. – Пора с этим кончать. Преодолеть себя. Преодолеть свое чувство к Джейсону. Напомни себе, какую шутку он сыграл с тобой. Вспомни те фотографии в газетах, где он снят под руку со всевозможными дамами ослепительной красоты, которым ты совсем не чета».

Эми покрепче сжала руку Макса и выступила из тени.

– Джейсон, как приятно увидеть вас вновь, – сказала она ему в спину.

Когда он обернулся, она протянула ему руку для приветствия.

– Вы совсем не изменились, – сказала она, кивнув Дорин, которая стояла к нему вплотную. – Все такой же дамский угодник. – Она подмигнула Дорин так, словно они знали друг друга сто лет и имели немало общих секретов.

Эми боялась замолчать из страха, что если закроет рот, то ноги ее подкосятся и она свалится на пол. Этот взгляд Джейсона, буравящий ее… Есть предел человеческой стойкости. Больше всего на свете Эми хотелось раскинуть руки и броситься к нему на шею.

– Где ты была? – спросил он сердито и раздраженно, словно она ушла в магазин за покупками и пропала часов на пять.

– О, в разных местах. А вы где были? Хотя зачем спрашивать. – Она знала, что ведет себя как последняя дура, но в этой блондинке было все, чего недоставало Эми, и это ей чертовски досаждало. Конечно, дело не в ревности. Откуда в ней взяться ревности? Но Эми сейчас жалела о том, что у нее не было бойфренда, чье имя легко и словно невзначай слетело бы с языка.

– Похоже, ты неплохо живешь, – сказал Джейсон, окинув ее взглядом: кашемировое пальто, тонкий шарф из шотландской шерсти расцветки пейсли[4], элегантно наброшенный на шею, кашемировый джемпер, брюки из хорошей шерсти и сапоги из мягкой кожи. Золото тепло поблескивало в ушах, на шее, на запястьях и на пряжке ремня.

– О, вполне прилично. Как… – Эми лихорадочно огляделась, ища подсказку, и тут на глаза ей попался большой пакет с чипсами «Картофельные чипсы от Арнольда», – как говорит Арни, я пристрастилась к красивым вещам.

Джейсон скривился, и Эми в душе торжествовала. Сердце ее учащенно забилось, протестуя против такой беззастенчивой лжи, но, взглянув на Дорин, Эми не могла удержаться от продолжения в том же духе:

– Макс, подойди и поздоровайся с моим давним другом. И твоим тоже.

Она подняла Макса на руки. Мальчик пристально смотрел Джейсону в глаза, словно пытался вспомнить, где он мог его видеть и когда. Джейсону захотелось взять малыша на руки, обнять, но гордость оказалась сильнее искушения. Чего он ожидал? Что однажды Эми вернется в его жизнь, несчастная, всхлипывающая, и скажет ему, что он ей нужен, что мир жесток и беспощаден, и что ей нужны его сильные руки, чтобы защитить ее от этого холодного, жуткого мира? Но все было именно так, как все и предсказывали: она спокойно жила себе своей жизнью, пока он, Джейсон, замер в ожидании чуда, которое никогда не случится.

Так стоило ли сейчас говорить ей, что она была для него всем? Что пока она крутила безумный роман с каким-то Арни, он не переставал думать о ней ни на час, ни на минуту? Черта с два он ей это сейчас скажет!

И внезапно, пока Джейсон пытался сформулировать адекватный ответ на приветственную тираду Эми, Дорин схватила его за талию и привлекла к себе, словно они были давними любовниками.

– О, дорогой, правда, Макс миленький? – проворковала Дорин. – Я дождаться не могу, когда мы себе заведем такого же.

– «Дорогой»? – сказала Эми, и Джейсон с ужасом обнаружил, что и Эми несколько шокирована таким поворотом.

Но всегда готовая прийти на помощь Дорин и тут не растерялась.

– Ах вы об этом. Джейсон вообще-то не любит, когда я называю его ласковыми прозвищами на людях, но я не устаю ему повторять, что это нормально. Это ведь обычное дело, когда жених и невеста говорят друг другу милые глупости, правда?

– Жених и невеста? – еле слышно прошептала Эми.

Джейсон попробовал убрать руку Дорин со своей талии, но секретарша переплела свои пальцы с его и прижалась к нему так, словно они были неразлучны, как сиамские близнецы.

– О да, – промурлыкала Дорин. – Мы собираемся пожениться через шесть недель, и нам еще столько всего надо купить в дом. Хотя у нас и дома-то пока нет.

Джейсон, онемев от ужаса, понимал, что должен перестать пялиться на Дорин. Он полагал, что Дорин считает, что помогает ему, разыгрывая спектакль, но на этот раз она зашла слишком далеко. Как потом он из всего этого выпутается? И поверит ли ему после всего Эми?