Леда закрыла глаза. До этого мгновения она все еще лелеяла надежду, что в свертке окажется что-то другое.

Все это время Джерард стоял рядом с леди Каи, и когда она подняла крышку и заглянула в шкатулку, присутствующие затаили дыхание. Внезапно на милом личике Каи появилось выражение крайнего изумления.

— Маньо! Господи! — Она нахмурилась. — Ну что за нелепость! Бедняжка, ты становишься совершенно беспомощен, когда дело касается выбора подарков! — Леди Каи подняла вверх предмет, находившийся в шкатулке.

Гости восхищенно заахали, кто-то воскликнул:

— Боже, какая красота!

Однако спустя мгновение вновь наступила тишина.

«Это еще хуже, чем я опасалась», — подумала Леда. Большинство присутствующих, вероятно, были в растерянности.

— Дорогой Маньо! — Леди Каи обняла Сэмюела за плечи. — Ты просто не понял, в чем дело, не так ли? Тебе следовало приготовить простенький подарок — книгу, например, и тогда все было бы просто замечательно!

Сэмюел стоял молча, не показывая своей досады, но когда леди Каи подошла к матери и протянула ей ожерелье, он опустил взгляд.

Сперва Леде показалось, что Джерард немедленно извинится и уйдет, а когда этого не произошло, она не смогла выдержать напряжения и сама, как только появилась первая возможность, извинилась и поспешила покинуть праздник.

Вечером, сидя в своей комнате, Леда снова и снова перелистывала «Описания и странности японской культуры», пытаясь найти что-нибудь особенное, что можно было бы преподнести Сэмюелу на Рождество в качестве подарка — одновременно простого, изысканного и полного многозначительных намеков.

Наконец, устав листать книгу, Леда легла в постель, однако сон никак не шел к ней.

Когда дом затих, она ощутила в темноте его присутствие. Сэмюел явно находился в ее комнате.

— Мистер Джерард? — Она села в постели.

Ответа не было.

Довольно странно разговаривать с кем-то в комнате, которая кажется пустой, но, поскольку никто не мог ее услышать, Леда заговорила снова:

— Надеюсь, вы не слишком огорчены из-за леди Каи.

Ей вновь никто не ответил.

— Я бы хотела подарить вам золотых рыбок.

Это было так забавно — говорить с ним в темноте. Теперь она могла сказать ему то, что никогда не осмелилась бы произнести в глаза.

— Не думаю, что леди Каи пришло бы в голову подарить вам золотых рыбок с роскошными хвостами. Это уж точно не набор носовых платков. Я считаю, это очень милый подарок. — Леда подтянула колени к груди и, обхватив их руками, положила на них голову. — Знаете, я бы хотела иметь собственный сад с прудом, в котором плавает множество золотых рыбок с длинными хвостами. Вы когда-нибудь думали о подобных вещах, мистер Джерард? И вообще мне интересно, о чем думают джентльмены? — Леда сама же ответила на свой вопрос: — О политических проблемах, полагаю. Наверное, если бы на месте мужчины оказалась женщина, ей стало бы ужасно скучно.

Теперь уже Леда задумалась всерьез. Мужчины были для нее тайной — приятной и в то же время пугающей; в чем-то она понимала их, но в чем-то они оставались для нее существами загадочными, полными странных страстей и желаний.

— Мистер Джерард, — проговорила она шепотом, — почему вы прикасались ко мне? Почему так странно смотрели на мое отражение в зеркале?

Леда вспомнила все, о чем предупреждали ее леди с Саут-стрит, но что-то внутри было на этот раз сильнее ее, и она, не выдержав, проговорила в темноту:

— Я бы хотела, чтобы вы сделали это еще раз.

Сэмюел замер. Даже в темноте он видел ее слезы, но не понимал, почему Леда плачет.

Внезапно она резко выпрямилась.

— Мистер Джерард! Я знаю, что вы здесь!

— Я тоже.

Леда испуганно вскрикнула — хоть она и ощущала присутствие Джерарда, его голос напугал ее.

Надолго наступила тишина, все вокруг замерло.

— Зачем вы пришли? — наконец еле слышно спросила Леда.

Сэмюел закрыл глаза.

— Не знаю.

— Думаю, вы находитесь здесь уже довольно давно. Боже, это просто ужасно! Я должна найти халат, если вы хотите продолжить разговор… — Леда встала, и Сэмюел схватил ее за руку, чтобы она не упала.

— Разговоры мне не нужны, — сказал он низким голосом.

— Тогда что же?

— Что хотите.

— Золотые рыбки?

— Пропади они пропадом! — Взяв лицо Леды в ладони, Джерард наклонился к ее губам. — Этого! Я хочу этого!

Его тело отяжелело, он едва стоял на ногах. Каи… Если он сейчас не сдержит себя, это будет означать крушение всех его планов.

— Полагаю, мистер Джерард, вы огорчены тем, как было принято ваше ожерелье? — дрожащим голосом спросила Леда.

Ожерелье? Джерард совсем забыл о нем.

Отступив на шаг, он вытянул руку, в его ладони загорелся огонек — его слабого света оказалось достаточно, чтобы осветить изумленное лицо Леды, пышные рукава и кружевные оборки ее ночной рубашки.

Несколько мгновений Леда смотрела на круглый камешек в его ладони, потом подняла глаза, и в неверном свете магического огонька он увидел, что сейчас она выглядит еще привлекательнее, чем когда бы то ни было. Немедленно все запретные фантазии снова всплыли в его памяти. Теперь уже она не сможет не понять, чего он хочет от нее, тем более что он был уже не в состоянии скрывать своего желания.

— Боже мой! — тихо прошептала Леда. — Вам не следует находиться тут. Это довольно бестактно с вашей стороны, мистер Джерард, что вы вообще пришли в мою комнату.

Сэмюел закрыл глаза и крепко сжал кулак.

— Позвольте мне лечь с вами, — прошептал он.

— Я не думаю, что это возможно, — пролепетала Леда, у которой от всего происходящего голова шла кругом. — Со мной? Как вы это себе представляете?

Внезапно, вытянув вперед руку, Сэмюел погладил Леду по щеке.

— Очень просто, — сказал он и вздохнул. — Мы просто ляжем вместе, и все…

— Все? — Леда медлила с ответом, словно не понимала, о чем он говорит. — Наверное, вы просто устали, ведь сегодня случилось столько всего… — Она замолчала.

В тот же миг Джерард обхватил Леду руками, крепко прижал ее к себе, а потом стал подталкивать к кровати.

Леда уступила ему без сопротивления, что скорее всего говорило о ее неопытности. Когда они оказались у края кровати, Джерард немного растерялся. Его давний сексуальный голод, чувственные видения, даже ощущение ее близости — все это растворялось в его сознании. Он едва сдерживал жгучее желание.

— Я не сделаю тебе больно, — прошептал он.

— О, мистер Джерард… — Едва ли ее протест был сильнее, чем легкое дуновение теплого ночного ветерка.

— Ты сама хочешь этого… — Его руки скользнули вниз и сжали ее тонкую талию так, словно он мечтал об этом долгие тысячи лет.

Еще ни разу в жизни он не был так близок с женщиной, не прикасался к ней столь интимным образом. В жизни Сэмюел знал только короткие объятия Каи, которая, чмокнув его в щеку, быстро убегала, да еще дружеские прикосновения леди Тесс. Вот почему не было ничего удивительного в том, что сладость настоящих объятий поразила его. Сэмюел был готов разрыдаться, чувствуя тепло ее тела, согревающее его.

Ему захотелось сказать Леде об этом, но он не находил подходящих слов. «Ты теплая, нежная, утонченная, твои чудесные волосы ниспадают по твоей спине, твои руки и все остальное… Ты понимаешь меня? Я не сделаю тебе больно. Я не хочу причинять тебе боль, но…»

Но все это так и осталось внутри его.

Неожиданно рука Леды легла ему на затылок, и Сэмюел почувствовал ее дыхание, почувствовал, как поднимается и опускается ее грудь под его щекой.

— Боюсь, мы оба пожалеем об этом. — Ее рука слегка сжалась, потом погладила Сэмюела и осторожно отбросила с его лба взъерошенные пряди. — Но как и вы, я страдаю от одиночества…

— Мы не пожалеем! — выдохнул Сэмюел в ее ухо хриплым шепотом, думая при этом о препятствии в виде ее ночной рубашки, которая держалась у горла Леды лишь на одной ленте.