Точно так же не мог он поцеловать Каи, не мог прикоснуться к ее губам дразняще, легко, как умел делать Роберт, целуя мисс Голдборо. В грезах и воспоминаниях Сэмюела наряду с острым удовольствием было слишком много боли и отчаяния.

Что, если Каи захочет детей? Что он станет делать, если сейчас не может даже заставить себя поцеловать ее?

Джерард сцепил пальцы в сложную фигуру «куджи», которая должна сфокусировать волю, заставить действовать, направить все его силы и ум на достижение задуманной цели. Вот только возможно ли это, если его разум презирает то, по чему изнывает тело?

Наконец, оставив Леду мирно спать, Сэмюел ушел. Прогуливаясь в одиночестве по саду, он чувствовал себя в бесконечно промозглую ночь чужим здесь. После долгих лет, проведенных в обществе Эшлендов, готовых делиться с ним своим теплом, он по-прежнему оставался изгоем, черным призраком в тихом лунном свете.

— Маньо я подарю шкатулку для карт, — сказала леди Каи, качая Томми на одном колене. При этом малыш радостно визжал, всем своим видом показывая, что ему по нраву это развлечение.

Каи заглянула в список, который держала перед собой.

— А вы ему что-нибудь подарите? — спросила она, поднимая глаза на Леду. — Полагаю, вам стоит подумать о подарке, потому что подарок для вас наверняка уже готов.

— Почему вы так думаете? — Леда склонила голову над ажурной перчаткой, которую вязала для леди Тесс. — Я всего лишь его секретарь.

— Ну и что? Можете мне поверить, подарок от Маньо вы все равно получите, — настаивала леди Каи. — Я была бы крайне удивлена, узнав, что он ничего не привез всем нам без исключения. Возможно, это даже какая-то вещь, сделанная его собственными руками. Маньо мастерит чудесные вещицы из дерева в японском стиле — этому его научил наш старый дворецкий. Правда, мне больше нравится более сложная и изысканная резьба, но вещи Маньо все равно очень милые. Хотя он никогда не изображает на них птиц, цветы или что-нибудь в этом роде.

Леда молчала. Для всех Эшлендов она уже приготовила подарки, потому что от всей души хотела хоть как-то отблагодарить их за дружбу, за то, что они для нее сделали. Кроме того, леди Тесс попросила Леду спрятать в ее комнате свертки с подарками, которые она готовила для каждого члена семьи. Гора обернутых в блестящую бумагу свертков и коробочек возле кровати Леды росла день ото дня, что создавало у нее праздничное настроение, заставляло ощущать себя причастной к всеобщему веселью.

Леда также подумывала и о том, чтобы подарить что-то мистеру Джерарду, но не осмеливалась. Уронив руки с вязаньем на колени, она принялась наматывать на указательный палец серебряную нитку.

— И что же, по-вашему, ему может понравиться? — задумчиво спросила она у леди Каи.

— Да все, что угодно. Вы могли бы заказать перьевую ручку, но мы уже подумали о таком подарке. Зато вы можете вышить его инициалы на носовом платочке!

Почему-то предложение леди Каи ввело Леду в некую меланхолию. Кружка для бритья, шкатулка для карт, перьевая ручка, носовые платки…

А между тем ее сердце изнывало по нему.

Леда вспомнила лицо Джерарда в неясном отблеске уличных фонарей, когда они вместе стояли у окна ее комнаты, вспомнила, как он вложил в ее руку свернутую ленточку. Она не только сохранила монетку в пять иен, которая была завернута в ленточку, но и носила ее под блузкой на тонкой тесьме.

С тех пор Джерард так и не извинился за свое несдержанное поведение и ни разу не разговаривал с ней после случая в библиотеке.

Возможно, он не считал нужным извиняться, потому что она наполовину француженка? Не исключено также, что она внушила ему даже отвращение в тот день, когда разливала шерри-бренди, и теперь они больше не друзья…

При мысли об этом уныние Леды стало еще более глубоким. Она отпустила нитку, и серебряные колечки тут же упали с ее пальца. Заметив это, Леда подцепила спущенную петлю и вздохнула.

— Пожалуй, я действительно вышью его монограммы на носовых платках. — Все так же задумчиво произнесла она, не глядя на Каи.

Ягуар второй раз в жизни превратил Сэмюела в героя. Как ягуару с детенышами удалось выскользнуть из клетки и убежать, обезумевший мистер Сидней так никогда и не узнал. Еще до того, как стало известно, что мать с котятами на свободе, леди Каи завернула Томми в одеяло, положила в коляску и повезла его на прогулку вокруг пруда.

Многие гости, радуясь нежданному солнечному дню посреди зимы, закутавшись в меховые накидки и в шубы, тоже вышли прогуляться. Каи не была в одиночестве, когда случилось неприятное происшествие.

Едва завидев на краю газона притаившегося в тени самшитовой изгороди зверя, нервно хлещущего себя хвостом по бокам, сестры Голдборо завизжали и бросились к мужчинам; их длинные юбки при этом только возбуждали ягуара, дразнили его.

Младшая из сестер вцепилась сзади в плечи Сэмюела, в то время как желтоглазая кошка, напряженно сжавшись, наблюдала за мечущимися людьми из своего укрытия и поначалу не шевелилась. Девушки при этом продолжали визжать, прикрываясь мужчинами и считая при этом опасный случай весьма забавным.

Неожиданно хищница слегка шлепнула одного из расшалившихся котят и отодвинула его назад, ни на мгновение не сводя глаз с людей. Ее уши плотно прижались, она оскалилась, обнажая острые клыки.

Руки на плечах Сэмюела судорожно сжались, и девушки неожиданно замолчали.

— Не шевелитесь! — тихо приказал Роберт, после чего старшая из сестер тут же бросилась в сторону дома.

Движение мгновенно раззадорило хищницу, которая и без того сильно нервничала; вскочив, она пробежала вперед несколько ярдов, потом остановилась и оглянулась на детенышей. Присутствующие бросились в стороны; при этом одна из девушек побежала к ступеням на садовой стене, и Роберт с криком помчался за ней; юная красавица, которая пряталась за Сэмюелом, отпустила его, повернулась и, споткнувшись, растянулась на газоне.

Самка ягуара окончательно потеряла терпение: сперва она бросилась к бегущей девушке, затем внезапно повернулась и зигзагами направилась к Каи с маленьким Томми.

Каи, не выдержав нервного напряжения, выхватила ребенка из коляски, и как раз в этот момент Сэмюел увидел, что хищница с бешеной скоростью несется к ним. Он мгновенно рванулся наперерез огромной кошке, и та, заметив его, изменила направление. В три прыжка настигнув жертву, хищница мелькнула стрелой в воздухе, и Сэмюел мгновенно сгруппировался. Тем не менее ягуар когтем порвал его куртку и располосовал ему плечо, и уже в следующую секунду голова ягуара показалась над поблескивающей на солнце водой садового пруда. Хищница трясла головой, моргала, шлепала лапами по воде и теперь скорее напоминала жалкую кошку с прилипшей к голове шерстью. Она пыталась выбраться из воды, но ее задние лапы не доставали до дна, а передние лишь царапали скользкие мраморные стенки пруда.

— Боже правый! — Лорд Хей первым пришел в себя. — С вами все в порядке, Джерард?

— Господи, да у него же кровь! — громко воскликнула Каи. — Роберт, немедленно приведи мистера Сиднея и позови лакеев, чтобы поймали зверя. Лорд Хей, держите крепче… — Каи сунула ему в руки младенца. — Отнесите Томми в дом, а вы, мисс Софи и Сесилия… Может быть, вам нужна нюхательная соль, чтобы прийти в себя? Прошу вас, не падайте пока в обморок, идите поскорее в дом с лордом Хеем и спросите маму, она скажет, что надо делать.

Сэмюел зажал рукой кровоточащую рану; только теперь он ощутил острую пульсирующую боль в плече.

— Нам понадобятся сеть и одеяла, — сказал он.

— Все это сейчас принесут, — уверенно проговорила Каи. — Но ты в этом участвовать не будешь. Идем скорее, я перебинтую твою рану, пока туда не попала инфекция. Кошачьи царапины — вещь опасная, они очень быстро воспаляются. Мистер Керзон, пожалуйста, останьтесь здесь и не давайте ягуару выбраться из пруда, пока не подоспеет помощь. Уверена, вы с этим справитесь: вы ведь собираетесь в Самарканд, верно? Каждый, кто осмеливается отправиться в такое путешествие, должен быть абсолютно бесстрашен.