– Пробирайся сюда…

Я прошёл к нему, мы поздоровались, и я сел рядом. Министр финансов делал доклад о бюджете. Цифры красочно и убедительно говорили о стремительном развитии страны и огромных возможностях поднятия её экономики. Королев сидел задумавшись.

Во время перерыва он предложил:

– Давай походим, ноги совсем затекли. Да и голова кругом от этих цифр. Ведь у меня дни проходят в расчётах и цифрах, таких же астрономических, как и эти.

– Скажи, Сергей Павлович, – обратился я к Королеву, может быть, под влиянием новых плановых перспектив, – есть у тебя какие-то сокровенные мечты? Такие, что не дают тебя покоя?

Королев задумался. Мы долго вышагивали по Георгиевскому залу молча. Потом он заговорил:

– Конечно, есть. Мне кажется, у каждого человека они есть. Иначе не может быть.

– Ну, а о чем ты лично мечтаешь? Можешь об этом рассказать?

– А ты смеяться не будешь?

– Ей-богу, не буду, – вырвалось у меня. Королев улыбнулся, помолчал немного.

– Ты в «Комсомольской правде» читал статью Шкловского о Марсе? Собственно, там речь шла не о Марсе, а о его спутниках. Как ты знаешь, у Марса два небольших спутника – Фобос и Деймос. В статье Шкловского изложена легенда о них. Но сами спутники – астрономическая загадка, ставящая многих астрономов в тупик… Так ты помнишь эту статью или нет?

– Откровенно говоря, помню, что она была, но о чем там речь шла, уже забыл. Ведь года два прошло.

– Да, 1959-й.. Раз не помнишь, слушай! До сего времени ни одна из существующих гипотез не может объяснить происхождение спутников Марса. Они, как пишет Шкловский, представляют собой уникальное явление нашей Солнечной системы… Я много перечитал литературы и о Марсе, и о его спутниках, в том числе много фантастики. Ты любишь фантастику?

– Люблю, и раньше много читал, теперь почти не читаю: времени нет.

– А я продолжаю и сейчас читать, хотя времени тоже нет. Отвожу душу, когда в больницу попадаю. Почти все перечитал, что было в больничной библиотеке, когда на обследовании лежал. Ну вот… о спутниках Марса. Кое-кто из астрономов считал, что это случайно захваченные Марсом астероиды. Но если это так, то непонятно, почему они движутся почти точно по круговым орбитам, лежащим в плоскости экватора. Спутники очень маленькие: диаметр Фобоса всего 16 километров, а Деймоса – вдвое меньше. Фобос вращается на расстоянии всего шести тысяч километров от поверхности Марса. У этих спутников есть много поразительных отличий от всех других спутников планет Солнечной системы. Шкловский говорит, что с Фобосом происходит то же, что с искусственными спутниками Земли: их движение тормозит сопротивление, они снижаются, но при этом ускоряют своё движение. О причинах торможения Фобоса астрономы и астрофизики высказывали много разных предположений, но ни одно из них не подтверждается расчётами. Только одна гипотеза может объяснить все недоуменные вопросы – если предположить, что Фобос полый, пустой внутри. Шкловский отрицает возможность существования естественного полого космического тела и приходит к выводу, что оба спутника Марса имеют искусственное происхождение. Его статья так и названа «Искусственные спутники Марса».

– Ну, а ты-то что так волнуешься? Почему эта фантастика так тебя привлекает? – перебил я Королева.

– Как почему? – удивился он и даже остановился. – Ведь если они действительно полые, значит, созданы разумными существами, – полушёпотом произнёс Королев.

– Что я слышу? И это говорит один из крупнейших конструкторов страны?! – Я даже опешил и как-то растерялся.

А Королев, словно не расслышав моих слов, продолжал:

– Если спутники Марса искусственные, стало быть, на Марсе действительно была высокая цивилизация и её остатки, по всей видимости, ещё сохранились. Не может быть, чтобы все исчезло! Должны сохраниться!

– Хорошо, допустим, что это так! Ты что ж, высаживаться на Марсе думаешь? – робко спросил я.

– Хотел бы, конечно! Но я инженер, а не фантаст. К решению этой задачи надо долго и тщательно готовиться. Я не хочу сказать, что это невозможно. Не переношу слова «невозможно». Мы с тобой работаем в таких областях, где оно должно быть запрещено: ведь оно только мешает и ничего не объясняет. Вместе с тем я хорошо понимаю, что достичь Марса, высадиться на его поверхности и благополучно вернуться – это сложнейшая научно-техническая проблема. Для того чтобы с ней успешно справиться, необходимо разрешить тысячи трудных частных задач. Я в настоящее время не о высадке на Марс думаю. Пытаюсь, конечно, думать, но останавливаю себя и возвращаюсь к реальности наших дней. Другими словами, я хочу решить одну частную задачу, которая могла бы стать прологом к полёту на Марс.

– А именно?

– Давай сядем. На пальцах мне трудно будет, пожалуй, объяснить… Понимаешь ли, мы привязаны к тому, что находилось и находится на нашей планете, и на нас давит не только столб атмосферы, находящейся над нами, и действуют не только силы гравитации, но все традиции прошлого – вся тяжесть веков. Я часто думаю о том, как бы мыслило разумное существо, выросшее в других, не земных условиях? Ведь мозг человека развивался и совершенствовался в конкретных условиях земной цивилизации. Чего только не вынесло вещество мозга за время этой цивилизации!..

– А ты знаешь, Сергей Павлович, как-то, будучи в США, я видел любопытный фильм, – вспомнил я. – Сюжет в нем как раз и исходит из тех же примерно положений, о которых говоришь ты. Молодой человек, получивший воспитание в обществе, резко отличном от американского, прибывает в Калифорнию, и его выдвигают на очень высокий руководящий пост. Он начинает действовать в соответствии с традициями того общества, в котором вырос и воспитывался. Но в этих двух обществах все резко различно: философские концепции, традиции, психология людей. И молодой человек вступает в конфликт с новым для него обществом. Они не понимают друг друга. Он видит какое-то сумасшедшее общество. Ему страшно в нем, а они, в свою очередь, считают его ненормальным. То же самое, вероятно, будет и в том случае, о котором говоришь ты.

– Может быть, – согласился Королев. – Однако продолжим все-таки о спутниках, – предложил он. – Чего же я хочу добиться в первую очередь? Установить, действительно ли спутники Марса полые. А если они полые, промерить толщину стенки хотя бы одного из них. Такую задачу сейчас решать можно. Это тебе известно, и я не хочу на этом останавливаться. А если я решу эту задачу, тогда можно будет подумать и о решении более сложных. Меня это так захватило, что я покоя себе не нахожу. Ведь только подумай, что нас может ожидать на Марсе, если его спутники в самом деле искусственно созданные тела?! Развитие земной цивилизации шло одними путями, а если на Марсе была цивилизация, то вовсе не обязательно, чтобы её развитие шло так же, как и нашей – земной. Разве не захватывающая перспектива – познать эти пути развития? Ведь это открывает значительно больший простор, чем XV век – век географических открытий. – Королев поднялся с диванчика, на котором мы сидели, видимо, сильно возбуждённый, и затем резко произнёс: – Пойдём, перерыв уже кончился – мы одни остались. Надо послушать, что будут по докладу говорить. Мне придётся выступать у себя в организации.

…И третья встреча с Сергеем Павловичем, на пороге 1966 года. Был новогодний приём. Мы встретили Новый год в Кремлёвском Дворце съездов, а затем через переход прошли в Георгиевский зал, где была установлена огромная новогодняя ёлка. Около неё стоял Королев. Стоял он один в ярко освещённом Георгиевском зале. Зелёная сверкающая ёлка как-то особенно подчёркивала бледность лица Сергея Павловича. Казалось, он ничего не видел. Мы с женой подошли к нему. Поздоровались, поздравили с Новым годом, Зная, что он был тяжело болен, я спросил: «Как ты себя чувствуешь?» – и сразу понял, что вопроса этого не следовало задавать. Королев посмотрел на меня каким-то отрешённым взглядом и произнёс: «Ничего. – И затем быстро повторил несколько раз: – Все остаётся людям. Ничего». В уставших карих глазах Королева не было прежней гипнотизирующей силы, которая увлекала собеседника за границы повседневной жизни с её мелкими заботами и треволнениями.