В пылу сражения никто из бойцов не обратил внимания на разрастающийся пожар: старые книги оказались отличным топливом; огонь стремительно перекидывался со стеллажа на стеллаж, языки уже начали лизать обои на стенах. Понимая, что оставаться внутри небезопасно, Эдвард перешел к решительным действиям: он схватил Тэка за руку и начал выворачивать запястье; Тэк вскрикнул и разжал пальцы, меч упал на пол. Эдвард вскинул нож, собираясь перерезать врагу горло и покончить с затянувшимся сражением, пока они все не погибли в огне. Но другая рука крепко схватила руку Эдварда и рывком выкрутила ее назад. Эдвард боднул Нони затылком в лицо. Шарф соскользнул с ее лица, открыв шрам на щеке, однако Нони продолжала упрямо удерживать Эдварда и уже начала заламывать вторую руку ему за спину.

Тэк воспользовался тем, что Эдвард попал в железные объятия Нони, и с размаху ударил его кулаком в грудь, а затем нанес мощный удар в лицо. Но прежде чем он успел нанести третий удар, Эдвард подпрыгнул и обеими ногами лягнул Тэка в живот. Нони, которую Эдвард использовал в качестве опоры, не устояла на ногах, оба упали на пол, Эдвард оказался наверху. Он мгновенно вскочил, развернулся и поднял ногу, собираясь наступить Нони на горло. Сквозь рев пламени до Тэка донесся булькающий смех:

—Бог мой, какой ужасный шрам. Значит, вздорная девчонка не такая уж и хорошенькая.

Тэк пришел в ярость: он схватил с полки горящую книгу и, не обращая внимания на пламя, которое лизало ему пальцы, запустил в Эдварда. Книга скользнула по его спине и упала на пол, но пламя успело перекинуться на форменную рубашку юного начальника полиции. Он издал злобный вопль, отскочил от Нони и яростно замахал руками, пытаясь сбить пламя. Возле выхода из библиотеки Эдвард заметил пожарный щит, бросился туда, сорвал с крючка огнетушитель и начал старательно заливать себя белой пеной.

Тэк подхватил свой меч и собрался броситься на Эдварда, но, заметив полыхающий вокруг огонь и полуживую Нони, лежащую на полу возле горящего стеллажа, решил оставить преследование. Он вложил меч в ножны и нагнулся к ней…

Выбравшись из охваченного огнем здания, Тэк и Нони побрели по улице. Прежде чем завернуть за угол, Тэк оглянулся назад и успел заметить, как в дверях библиотеки промелькнул темный силуэт: человек слегка прихрамывал, но был цел и невредим.

—Он опаснее, чем я думал, — пробормотал Зейд. Предводитель бунтовщиков сидел за столом, изучая разложенные перед ним бумаги. — Если мы позволим ему безнаказанно продолжать свою деятельность, он, пожалуй, уничтожит нас всех.

—Угу, он может, — согласился Тэк, разглядывая свою покрытую синяками грудь. — Думаешь, тебе удастся одолеть его?

—Я уже говорил, Тэйкан, вполне вероятно, что я в состоянии справиться с Эдвардом, — ответил Зейд. — Но гарантировать победу я не могу. Мне не хотелось бы рисковать, ставя под угрозу все наше движение.

Тэк был разочарован и одновременно испытал облегчение. С одной стороны, это означало, что предводитель бунтовщиков отнюдь не бессмертен: значит, у Тэка ест шанс на победу, когда придет время убивать Зейда. С другой стороны — будущее бунтовщиков действительно находится под угрозой.

—Неужели, пока Эдвард жив, у нас нет никакой надежды? — спросил он, отважившись произнести вслух то, что тревожило его последние несколько недель.

—Вполне вероятно, что нет, — сказал Зейд.

—Значит, его нужно убить? — спросил Тэк, повторив слова своего командира.

—Да, его нужно убить.

—Неужели в этом Городе нет человека, который мог бы справиться с ним!

Зейд замер. Оторвавшись от своих бумаг, окинул Тэка задумчивым взглядом и уставился в пространство над его головой. На мгновение взор предводителя бунтовщиков затуманился, словно он погрузился в какие–то далекие воспоминания, затем в глазах появилась странная грусть.

—Ты прав, Тэйкан, — печальным голосом произнес он, — в этом Городе есть такой человек.

Солнце заливало ярким светом улицы Девятнадцатого района. Город купался в ослепительном сиянии, даже серый асфальт выглядел не таким мрачным, как обычно. Неожиданно сонную тишину летнего дня нарушил звук шагов, и на мостовую, плавящуюся под жаркими лучами солнца, легла длинная черная тень.

Человек уверенной походкой шагал по улице, направляясь к столу, за которым сидел мальчик в солнечных очках. Продавец лимонада сидел в своей обычной позе, положив ноги на край стола, и с невозмутимым видом наблюдал сквозь темные стекла очков за приближающимся посетителем. Длинная черная тень неотвязно следовала за своим хозяином: она то ползла по тротуару, то перебиралась на стены домов. Человек приблизился к столу и молча положил на него длинный керамический меч. Солнечные очки склонились к столу, пару секунд мальчик внимательно изучал меч, затем поднял голову и взглянул на своего гостя.

—По–моему, я тебе еще в прошлый раз сказал, — Юмаши подался вперед и решительно отодвинул меч на край стола: — Мне не нужно оружие. Спасибо. — Луч солнца блеснул в темных стеклах очков.

—С тех пор обстоятельства изменились, — сказал Зейд, щурясь на солнце, которое било ему прямо в глаза. — Ты следишь за новостями?

Юмаши откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Он сидел неподвижно, хотя Зейд прекрасно знал: внимательные глаза хозяина Девятнадцатого района, скрытые за темными стеклами очков, пристально изучают его.

—Нет. Я понятия не имею о тех бесчинствах, которые ты творишь, — холодно произнес Юмаши. — Последнее время я отдаю предпочтение книгам.

Зейд поморщился и неприязненным взглядом окинул стопку книг, лежавшую на земле возле стула Юмаши. Зейд не мог не чувствовать раздражения: как же так, Юмаши преспокойно потягивает лимонад и наслаждается чтением интересных книг, словно за забором этого проклятого Девятнадцатого района не происходит ничего особенного.

—Ладно, тогда я сразу перейду к делу, — сухо начал Зейд. — Ты знаешь парня по имени Эдвард?

Невозмутимость Юмаши мгновенно исчезла, он разомкнул сложенные на груди руки и медленно подался вперед. Солнечные очки съехали на кончик носа, и Зейд увидел глаза Юмаши; он был уверен, что в первое мгновение они расширились от удивления. Зейд склонил голову набок и слегка кивнул; он был доволен: вопрос вывел Юмаши из его каменного спокойствия.

—Предположим. И что из того, если я знаю какого–то там Эдварда? — осторожно начал Юмаши и аккуратно поправил пальцем очки, вернув их на прежнее место. — Мало ли на свете парней, которые носят имя Эдвард?

Зейд презрительно фыркнул, молча сунул руку в карман куртки и вытащил сложенную вчетверо газету. Он положил ее на стол и прихлопнул сверху ладонью. Юмаши взял газету, медленно развернул и уставился сквозь свои солнечные очки на первую страницу. Зейд видел, как побелели его пальцы, сжимавшие тонкий лист газетной бумаги.

—Детская Полиция? — тихо произнес Юмаши. — Ее организовал Эдвард?

—На совести этого Эдварда уже не один десяток смертей, — отрезал Зейд. — Школьники, бунтовщики, а также сами полицейские. От его рук могут погибнуть еще сотни людей.

—О, это очень плохо, — грустно произнес Юмаши.

—Он — один из твоих маленьких экспериментов? — насмешливо–пренебрежительным тоном спросил Зейд.

Лицо Юмаши сделалось мрачнее тучи, он тяжело вздохнул, огорченный определением, которое Зейд дал его педагогической деятельности, и низко опустил голову. Зейд терпеливо ждал ответа.

—Да, — наконец сказал Юмаши.

—В таком случае, он на твоей совести, — заявил Зейд.

—Это моя ошибка, — сознался Юмаши, глядя на Зейда снизу вверх.

—Так исправь ее, — потребовал Зейд. — Ты же вечно разглагольствуешь о ценности человеческой жизни, ты и должен остановить его, и сделать это надо как можно быстрее! Сегодня вечером мы нападем на его штаб, твой Эдвард устроился в помещении заброшенного склада на пристани в Тринадцатом районе. Пока мы отвлекаем полицию, у тебя будет шанс исправить то, что ты натворил.