—Эй, новенький!

—Я? — Тэк удивленно обернулся к бармену.

—Да, ты. Я тебя раньше не видел. Откуда ты взялся?

—Э-э, я… я только пришел, — сказал Тэк, приближаясь к стойке, — сегодня первый день.

—О, это ты удачно зашел, завтра наше заведение закрывается. Тебе Габриель, наверное, уже успел рассказать?

—Он что–то такое говорил насчет завтра, но подробностей я не знаю.

—А, ну тогда забудь, — поспешно сказал толстяк. — Считай, я тебя ни о чем не спрашивал. Но раз уж ты пришел, почему бы тебе не оказать нам посильную помощь? К завтрашнему дню мы должны избавиться от всех запасов спиртного, так что угощайся, сегодня выпивку раздают бесплатно.

—Нет, спасибо… — начал Тэк.

—Да брось ты, расслабься, — бармен весело подмигнул ему. — Ты паршиво выглядишь. Тебе обязательно надо пропустить стаканчик. Что будешь пить?

Тэк был в замешательстве. У него кружилась голова: мысль о том, что ему не удалось найти убийцу, вновь вернула его к воспоминаниям о Сюзи, о теплой крови и холодном теле…

Он тряхнул головой и суровым голосом произнес:

—Пиво!

Толстые щеки бармена колыхнулись, он расплылся в довольной улыбке и выхватил из холодильника стеклянную бутылку, наполненную золотистой жидкостью. Тэк открыл металлическую крышку, прихватив ее подолом своей новой футболки, глубоко вдохнул, поднес бутылку ко рту и сделал большой глоток. В следующее мгновение он зашелся в надрывном кашле, алкоголь обжигающей струей хлынул ему в горло, оставив на языке горьковатый привкус. Но Тэк был настроен решительно, и через минуту бутылка опустела.

—Еще! — потребовал он.

Прикончив половину второй бутылки, Тэк почувствовал, что его начало трясти, а слезы ручьем потекли из глаз. Он торопливо стер их рукавом, но остановить не мог. Тэк вспомнил слова рыжеволосого Чарльза: «Меня это успокаивает».

Желая как можно скорее избавиться от воспоминаний, которые причиняли невыносимую боль, он вынул из кармана сигареты и зажигалку. Выудив из пачки белый бумажный цилиндр, Тэк вставил его в рот.

—Эй, приятель, не советую, — толстяк с озабоченным видом наблюдал за ним. — Ты же не хочешь, чтобы Габи застукал тебя с куревом.

—Заткнись, — осипшим голосом рявкнул Тэк и старательно заллоргал ресницами, пытаясь смахнуть набегающие слезы.

Сделав первую затяжку, он снова зашелся в удушающем кашле. Вкус у сигареты был отвратительный, но он еще несколько раз бегло затянулся и потянулся к бутылке, надеясь избавиться от мерзкого ощущения во рту. Когда он прикончил вторую бутылку пива, неожиданно перед глазами все поплыло, голова закружилась, лицо вспыхнуло, словно от мороза, в правом виске возникла тупая пульсирующая боль.

Затуманенным сознанием Тэк понял, что выпил слишком много, да еще на голодный желудок. Он с трудом сполз со стула и, пошатываясь, побрел к выходу. Но немного не дойдя до двери, рухнул на пол.

Он слышал вокруг себя встревоженные голоса, но нарастающий шум в голове заглушили все остальные звуки. Сначала он подумал, что его отравили, потом до него долетели чьи–то слова, и Тэку показалось, что он узнал голос бармена: «Черт подери, да он пьян в стельку».

Затем он отключился.

Еще никогда в жизни Тэку не было так плохо. Первое, что он почувствовал, придя в себя, — омерзительный вкус во рту. Он начал кашлять в надежде избавиться от этого вкуса, но обнаружил, что в глотке все пересохло. Хотел вдохнуть, но спазм сдавил горло, он захрипел и перекатился на спину, судорожно пытаясь глотнуть воздух, из глаз брызнули слезы. Вдобавок ко всему голова раскалывалась от боли, ему казалось, что у него под черепом работает отбойный молоток, методично вбивая в мозг огромный раскаленный гвоздь, и с каждым биением сердца гвоздь входил все глубже и глубже.

Затем он услышал голос:

—Это называется похмелье, Тэйкан. Выпей–ка вот это.

Он почувствовал, как к его губам прижали пластиковый стакан. Он был почти уверен, что это окажется лимонад, но, сделав глоток, почувствовал вкус апельсинового сока.

—А теперь ты должен принять эти таблетки, — приказал голос. — Просто проглоти их.

На языке у Тэка оказались две таблетки. Он быстро проглотил лекарство и сделал еще глоток сока. Противный вкус во рту исчез, Тэк жадно допил остатки сока и с трудом приоткрыл один глаз. Все было как в тумане, однако ему удалось разглядеть Габриеля, который сидел возле него, держа в руках картонную коробку с соком.

—Тебе лучше? — спросил Габриель.

—Да… да, я в порядке, — соврал Тэк и снова закрыл глаза.

—Зейд прав, — пробормотал Габриель, — мы должны выкинуть все запасы алкоголя. Слушай, Тэйкан, вчера тебе ничего не сказали, но сегодня мы уходим отсюда, встречаемся с Зейдом, а потом все вместе переезжаем в главный лагерь.

Тэк понимал: ему только что сообщили очень важную информацию, но пульсирующая боль в виске не давала сосредоточиться.

—Сейчас пять утра, — сказал Габриель, — к полудню нас здесь не будет. У тебя есть шесть часов, чтобы прийти в себя. Думаю, этого вполне достаточно. Мы никого не будем ждать, поэтому к полудню ты должен быть готов. Ты понял, Тэйкан?

—Да, — пролепетал Тэк, приоткрыв один глаз.

—Держи, — Габриель вложил в его руку сладкий пончик. — Поешь, тебе нужно набраться сил. Сок я тоже оставляю, у нас и так много вещей, всего не утащишь. Даже если ты его не допьешь, всего одной коробкой меньше.

Тэк благодарно кивнул и снова закрыл глаза. Как только Габриель ушел, он повернулся на спину и вытянул руки вдоль туловища, стараясь дышать глубоко и ритмично. Через некоторое время боль прошла, в голове прояснилось, и Тэк начал соображать более–менее четко: бунтовщики переезжают в главный лагерь, и у него снова появится шанс найти убийцу Сюзи.

Он мысленно вернулся к событиям предыдущего дня. Интересно, что сейчас делают мама и папа — люди, к которым Тэк не испытывал ни любви, ни жалости? А его учителя — те, кого он ненавидел всем сердцем? А Юмаши — мальчик, которым он восхищался и который научил его многим полезным вещам?

Затем он вспомнил, как сорвал с себя окровавленный пиджак и бросил возле догорающей машины. Это был его окровавленный пиджак. Возможно, и родители, и учителя думают, что Тэк погиб так же, как погибла его сестра. О том, чтобы возвращаться назад, не могло быть и речи: ему просто не к чему возвращаться. У него осталась единственная цель в жизни — месть! Он вольется в ряды бунтовщиков, будет жить среди них, воевать вместе с ними до тех пор, пока не найдет убийцу сестры. И тогда Тэк убьет его.

Тэк рассеянно поднес ко рту пончик и впился в него зубами. Он с наслаждением жевал упругое тесто, чувствуя, как рот наполняется сладким малиновым вареньем. Странно, подумал Тэк, маленькие радости остаются маленькими радостями, какие бы огромные несчастья ни обрушивались на человека.

—Итак, данные разведки подтвердились? — спросил Зейд, меряя шагами крышу здания, на которой они с Нони устроили наблюдательный пункт.

—Да, сэр, — как обычно ровным голосом ответила Нони.

—Значит, педагоги организовали воздушный патруль, вертолеты контролируют все заброшенные районы Города. Да, дорогое удовольствие для них и большая неприятность для нас.

—Сэр, переезд ребят намечен на двенадцать часов! Через двадцать три минуты они начнут покидать дом, есть вероятность, что их заметят с вертолета.

—Я знаю, — коротко бросил Зейд. — Но я не намерен менять планы. Переезд состоится точно в назначенное время. Мы воспользуемся ситуацией. Все, что нам надо сделать, — это перестрелять полсотни полицейских. Конечно, вертолеты несколько усложняют дело, но и они уязвимы.

—Да, сэр, — слова главнокомандующего не вызывали у Нони ни малейших сомнений.

—Надо предупредить Габриеля, — Зейд вынул из кармана мобильный телефон. — Группа Алекса переезжает в полночь, у нас будет время подготовиться.

Он набрал номер: