Что касается спутников Никталопа, то им были предоставлены дома XV-ти.
Дом Коиноса достался Ксаверии, которая поселилась там вместе с несчастной Ивонной, окончательно сошедшей с ума.
На следующий день, в восемь часов утра, дан был приказ всем жителям Космополиса собраться без вооружения на эспланаде около дворца Оксуса.
Только стража Банко была вооружена электро-зеркалами.
Посередине, около эстрады, предназначавшейся для Сэнт-Клера, стояли все его спутники, к которым добровольно присоединился Альфа.
Они были одеты в форму XV-ти.
Внезапно раздался оглушительный, страшный взрыв и Сэнт-Клер Никталоп вышел из дворца. Он был завернут в пурпуровый плащ, который носил Оксус во время официальных церемоний в Космополисе.
Уже присутствие одиннадцати «братьев» на эстраде изумило всех собравшихся.
Но когда, предшествуемый Банко и его стражей, вошел повелитель, который не был Оксус, всеми этими людьми овладело полное недоумение.
Между тем Сэнт-Клер поднялся на эстраду. Он поднял правую руку, движением полным величия и начал сильным голосом:
— Свободные люди, товарищи, невольники!.. Дело XV-ти на земле кончено. Вот почему я, который представлял учителя на земле, был призван им вместе с моими спутниками, чтобы завоевать Марс. Братья, которых вы знаете, уехали на восток в экспедицию… Другие братья, которых вы видите здесь, будут править Космополисом… Скоро придут три тысячи человек с земли, чтобы усилить армии XV-ти. Предстоят страшные дни. Учитель решает, что бремя правления становится слишком тяжелым для его старческих лет. Отныне я буду править и действовать от его имени…
Свободные люди! товарищи, невольники… Признайте вашими начальниками одиннадцать братьев, стоящих здесь… Смерть скосила нескольких из XV-ти. Эти заменят постепенно в иерархии XV-ти тех, которых унесла или унесет смерть… И знайте, что отныне вы будете получать приказания от меня, Оксуса II, повелителя XV-ти…
Эта неожиданная речь была полна такой энергии, а люди слушавшие ее, так привыкли повиноваться, что ни одному из них не пришла в голову мысль стать против законности новых начальников и нового повелителя… Никто, казалось, не понимал как произошло это неожиданное событие. Но все, что говорилось во имя Оксуса-учителя, было свято.
К великому изумлению Сэнт-Клера, который плохо знал психологию жителей Космополиса, подчиненных совету XV-ти, и который ожидал сопротивления, эти люди закричали:
— Да здравствует повелитель. Слава Оксусу II.
V
Песчинка
Только один человек во всем Космополисе не принял со спокойным сердцем совершившихся событий. Этот человек узнал в новом учителе человека, накануне осужденного. Все прочие плохо разглядели Никталопа на эшафоте, потому что взоры всех были устремлены на Коиноса.
Существовал один наблюдательный человек, единственный скептик.
Это был ученик — товарищ, мулат, сын Киппера и негритянки из Конго. Ему было семнадцать лет. И самые худшие инстинкты обеих рас, казалось, соединились в нем.
Он с трудом подчинялся дисциплине. Много раз Кипперу приходилось употребить всю свою энергию, чтобы мулат Аббу не совершил проступка, который вел за собой смерть в Космополисе. Не понимая ясно всего случившегося, Аббу предчувствовал, что события направлялись против Киппера. А у Аббу было две страсти: он обожал своего отца и ненавидел Фелиси Жоливе.
Когда после церемонии Аббу возвращался на свой пост, он говорил про себя:
— Все это против моего отца и за Фелиси.
Аббу давно уже был в Космополисе шпионом своего отца. Если Киппер приобрел у Оксуса особое значение, так это потому, что правильность его суждений еще увеличивалась, благодаря осведомленности его во всем происходившем в Космополисе.
— Необходимо предупредить отца, — говорил себе Аббу. — Это не трудно сделать. На моем маленьком авионе я быстро нагоню армию XV-ти. Ах, если б я мог, сообщая ему о происшедшем, принести, как заложницу, Фелиси, а еще лучше эту Ксаверию, которую любит Никталоп… Самозванец!.. Но Оксус, что они сделали с Оксусом?.. Банко сознательный изменник. Он сторожил Ксаверию, она очаровала его и сделала изменником… Ах, если б я мог бросить к ногам отца одну из этих женщин… Если б я мог расположить в свою пользу механиков… Но они ненавидят меня, потому что из-за меня погиб один из их товарищей… Таким образом я должен действовать один!..
Говоря это Аббу не терял ни минуты: он шел.
Наконец, у подножия витой лестницы он остановился, снял сапоги из бурой кожи, чулки из тонкого войлока и спрятал их под первой ступенью. Потом, босиком, гибкий, как змея, тихо, как тень, он поднялся по лестнице… Он знал все ходы и выходы и без труда пробрался в переднюю дома Киппера…
Звук голосов достиг ушей Аббу.
— Там находится человек, очень молодой человек, — подумал мулат.
Он пошел к двери рабочего кабинета отца; дверь была полуоткрыта. Голоса слышались в отдалении, а не в кабинете. Аббу решился заглянуть.
— Они в комнате, — сказал он себе. — Все двери открыты. Сумасшедшие!
Из кармана шаровар он вытащил длинный, тонкий кинжал. Сжав его в правой руке, он притаился за дверью, под драпировками и стал слушать.
Вскоре он узнал, что человек, который говорил, был брат Фелиси Жоливе; он узнал потом, что Ксаверия и Ивонна жили одни в доме Коиноса… Потом Макс и Фелиси заговорили о земле, о своей семье, растрогались и стали плакать…
— Больше я ничего не узнаю… Лучше пойду в дом Коиноса… Ну, вперед!..
Он ушел бесшумно, как и пришел.
— Похитить Фелиси будет легко… Удар кинжалом в спину брату, удар кулаком по голове сестре и я уношу ее как заложницу… Но, в общем, такая заложница мало чего стоит… Мне нужна Ксаверия… С ней одной можно выкупить весь Космополис.
Пять минут спустя, Аббу входил в переднюю дома Коиноса, подобно тому, как он раньше вошел в дом Киппера.
Там он ничего не услышал.
Двери были закрыты. Он открыл их, осмотрел столовую, рабочий кабинет. Никого!
С тысячью предосторожностей он открыл дверь комнаты, просунул голову, посмотрел кругом…
В кресле сидела девушка, опустив руки на колени, неподвижная, странная. Ее белокурые волосы падали в беспорядке на голые плечи, и большие, вытаращенные глаза смотрели прямо перед собой, как будто полные неземных видений…
Правая грудь девушки виднелась из-под расстегнутого домашнего платья, левая обрисовывалась под шелковой материей.
Аббу почувствовал странное беспокойство; потом безумный порыв к убийству охватил его мозг. Он бросился в комнату с поднятым кинжалом.
Но рука его тихо опустилась, не причинив зла. Молодая девушка посмотрела на него таким неземным, таким кошмарным взглядом…
— Кто ты? — спросила она.
Он не знал, что Ивонна сошла с ума. В эту минуту она начала смеяться. И он понял.
— Хорошо! — сказал он. — Она неопасна.
— Кто ты? — спросила еще раз Ивонна.
— Никто! — отвечал он.
Аббу повернулся к ней спиной и вышел из комнаты.
Минуту спустя, он снова вошел. Но на этот раз он бесшумно пополз, стараясь не попадать в поле зрения Ивонны. Пробираясь от предмета к предмету, он дополз до огромной кровати, обогнул ее, и съежившись, спрятался весь за креслом, которое наполовину прикрыто было роскошной драпировкой.
Весь день Ксаверия не появлялась в комнате. Около полудня Фелиси пришла за Ивонной и до вечера мулат оставался один в доме Коиноса. Так как, уходя, Фелиси заперла двери, то Аббу мог поразмяться.
Он все перерыл и между прочим нашел флакон, который он открыл и, понюхав, узнал, что это был наркотик, который он видел у Киппера. Он положил флакон в карман.
Вечером, когда зажглись электрические лампы, Космополис, по обыкновению, погрузился до уровня почвы. Аббу решил, что теперь Ксаверия не замедлит придти.
И он ждал и ничто, даже дыхание, не могло открыть его присутствия тому, кто уселся бы в кресло.
