— Неправда, что я украл авион у Альфа. Этот авион, обвинитель хорошо это знает, находится в доме Коиноса. Неправда и то, что я украл планы, документы и радиопланы XV-ти… Планы и документы находятся на станции Конго; что касается радиопланов, которые я почти целиком построил сам, они находятся на Марсе… Все это находится в вашем распоряжении… Вы можете их взять, как только отдадите пятнадцать девушек тем, кому они принадлежат по праву, и которых вы украли и держите, в чем я вас и обвиняю!

Последняя фраза была сказана решительным, сухим и резким тоном… Но она была так логична и так неожиданна, что поразила двенадцать судей, обвинителя и самого Оксуса… Неслышно было ни малейшего ропота. В особенности был ею поражен Оксус, потому что ему в ней почудилось что-то…

Сэнт-Клер продолжал:

— Я отказываюсь признавать в вас судей. Я не хочу даже видеть в вас врагов. В странной борьбе, которую вы ведете против нас, вы истинные зачинщики и виновники. Вы убили некоторых из наших… Ваш Алкеус умер, но он убил адмирала Сизэра и еще двух человек!.. Что же вы, мыслящие существа или только животные? Ваша сила не единственное ли ваше право?.. Когда смотришь на поразительные произведения вашего ума, ваших трудов, вашей храбрости, вашей организации; когда видишь царственное и гениальное лицо этого Оксуса, вашего учителя, нельзя поверить, чтобы на одном уровне с вашими статутами и вашими правилами вы не поставили нравственного долга.

Сэнт-Клер остановился. Он окинул взором неподвижные капюшоны, из-под которых блестели властные взоры. Потом среди полного молчания он продолжал свою речь.

— Как это случилось, что вы могли так низко пасть? Вы, которых я считаю такими благородными и великими!.. Вы хотите завоевать Мир, и не можете, подобно земному пастуху в горах, завоевать сердце девушки?.. Зачем вам было совершать это недостойное похищение? Разве вы могли, если чувствовали необходимость в подруге, которая бы усладила ваше существование, полное трудов и борьбы, не могли вы разве прожить на земле несколько месяцев, как обыкновенные люди, заставить себя оценить и полюбить!.. За всю вашу жизнь, в продолжение всего вашего существования сверх-человеков, вы сделали только одну эту ошибку, одну глупость, если смотреть на это с точки зрения вашего величия!

Это было поразительно! Двенадцать и с ними Киппер — задыхались. Растроганный Коинос плакал, облокотившись на ручку кресла и опустив голову на руку. Оксус смотрел на Сэнт-Клера с восхищением…

Сэнт-Клер продолжал:

— Обвинитель назвал меня врагом XV-ти. Врагом этих людей, которыми я хотел бы командовать! Врагом! Я?.. Но это безумие. С гордостью был бы я, как Коинос, предводителем XV-ти! С радостью согласился бы я стать хотя бы товарищем, как Альфа! Но если бы я был вашим предводителем, я не позволил бы вам сделать преступление или глупость, думая, что для того, чтобы обладать женщиной, достаточно захватить ее в свои лапы!.. Вот тогда, если б я был вашим товарищем, я изменил бы вам, предал бы вас… И если бы этим я мог помешать вам сделать глупость или преступление, я был бы счастлив заплатить жизнью за такую измену!

Он сделал порывистый жест и, вдруг успокоившись, сказал:

— Но я не спорю более… Если вы продолжаете смотреть на меня, как на врага, убейте меня!.. Но если вы видите во мне то, что я представляю собой на самом деле, то выслушаете мои слова.

Сэнт-Клер величественно сел на скамейку, как будто он садился на трон, и тоном могущественного парламентера, вежливо предлагающего условия мирного договора, продолжал:

— Вы примете в Космополисе, с полной безопасностью для себя и для них, моих спутников, за которыми поедет Коинос… Вы соберете всех пятнадцать похищенных девушек. Я переговорю с ними. Те, которые после моих слов захотят вернуться на землю, будут отправлены на станцию Конго, откуда мой дирижабль Кондор перенесет их в Париж. Они будут возвращены своим семьям. Те, которые захотят остаться, останутся здесь, и им будет предоставлена возможность жить, как они хотят и выбирать между нами и вами… Вы и я с моими спутниками, верность которых вне всякого сомнения, только мы владеем тайнами XV-ти… Мои люди имеют сестер, братьев и семьи на земле. Они уговорят их перейти на Марс. Таким образом Космополис сделается настоящей колонией. Все, и я первый, мы поклянемся в верности законам XV-ти и вместе выработаем необходимые изменения уставов… Вот, что я предлагаю вам. Если вы не примете этих условий, то убьете меня, и сделаете с молодыми девушками все, что захотите, а уничтожить товарищей моих вам будет легко. Но помните, что этим вы оскверните ваше дело и обречете его на позор и бесплодие, потому что непрочно то, что построено на ненависти и крови! Я все сказал!

И поднявшись снова, лицом к Оксусу, он прибавил:

— Вы, который здесь повелитель, я прошу вас позволить мне выйти из этой залы, чтобы прения произошли в мое отсутствие. В том случае, конечно, если вы находите возможным, чтобы по поводу моих заявлений прения состоялись.

В молчании, последовавшем за этими словами, было что-то страшное. И среди этого молчания раздался голос, которого никто не узнал, такое волнение слышалось в нем: это был голос Оксуса и Оксус сказал:

— Такова моя воля!

Он сделал жест рабам.

Через две минуты, Сэнт-Клера и Коиноса уже не было в зале.

18 октября, в восемь часов утра, г-н Франц Монталь, директор всемирного гаража аэропланов в Париже, был арестован у себя в квартире г. Санглие, начальником охранной полиции.

С соблюдением полной тайны арестованный был отправлен в префектуру полиции, так что даже служащие гаража не подозревали этого.

Когда Франца Монталя ввели в кабинет префекта, он нашел там трех человек: г. Еннион, г. Санглие и еще третьего, которого он не знал. Еннион спросил его:

— Господин Монталь, вы входите в состав тайного общества XV-ти?

Франц пожал плечами и сказал с хорошо разыгранным изумлением:

— Тайное общество XV-ти?.. Это что такое?

— Бесполезно притворяться и лгать, — обрезал его Еннион. — XV имели в Париже агента, которому подчинялись часто и вы… Этот агент назывался у XV-ти Ипсилон… Но в свете он был известен под именем Бастьена и исполнял обязанности секретаря у г-на Санглие… Вы видите, мы все знаем!

Как ни владел собой Франц Монталь, он побледнел и дрожь волнения охватила его. Не давая ему времени опомниться, Еннион продолжал:

— Бастьен вчера все рассказал. Мы сегодня арестовали вас… Если вы все скажете, вы, в свою очередь, будете отпущены на свободу. Если нет, мы представим вам обвинение в соучастии похищения и убийстве… Вас не будет судить суд присяжных. По отношении к вам мы применим способ, которым пользуются XV по отношении к подсудимым. Мы вас заставим исчезнуть и никто никогда не услышит о вас.

Франц Монталь был поражен, ошеломлен. Он не ожидал подобного удара. Все-таки он пробормотал:

— Я ничего не понимаю из всего этого. Я не знаю ни Ипсилона, ни Бастьена, ни XV-ти. В первый раз слышу эти имена.

Еннион пожал плечами и повернувшись к третьему лицу, бывшему в комнате, сказал:

— Друг мой, не хотите одним словом убедить г-на Монталь, что всякие запирательства напрасны?

Франц взглянул на человека, к которому обращались, и движение испуга вырвалось у него. Человек этот стащил бороду и очки, изменившие его лицо, и глазам Монталя представилось лицо Ипсилона или Бастьена. И в то же время он сказал ему:

— Узнаешь меня, Сигма?

«Сигма» было тайное имя Франца Монталя.

— Ты можешь говорить свободно, — прибавил Бастьен. — XV нам изменили, покинули нас… Коинос, которому я не нужен был более, хотел меня убить. Тебе предстоит та же участь, потому что Тот занял на земле место Коиноса, а Тот, как ты знаешь, тебе завидует и ненавидит тебя… Итак, говори, спаси себя и будем бороться против XV-ти. Мы победим их, потому что знаем их тайны. А Сэнт-Клер победит их в Конго. Я имел случай оценить Никталопа: он один сильнее XV-ти вместе взятых… Говори, Сигма!..